Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

В октябре 1944 г. в Карпатах и Венгрии был нанесён девятый удар, длившийся до декабря. Тогда же был освобождён Белград.

В октябре же начался и последний, десятый сталинский удар 1944 г. – войска Карельского фронта, наступая от Мурманска на Печенгу, ликвидировали угрозу нашим северным морским коммуникациям.

К концу 1944 г. были выведены из войны союзные Германии Финляндия, Болгария, Румыния и Венгрия, а боевые действия перенесены уже на территорию рейха.

Такой была история России когда-то.

Сегодня ситуация изменилась на прямо противоположную – внешний мир и внутренние предатели то и дело наносят по России один за другим антисталинские удары.

Да, после 1943 г. война пошла пополам с политикой. Приходилось приносить жертвы в интересах будущего. Товарищ Сталин тогда говорил: «Россия всегда жила в условиях враждебного окружения, а теперь появилась возможность окружить Россию защитным поясом буферных держав. А может и лучше, чем буферных, а союзных нам держав. Особенно важно иметь лояльную к нам Польшу, потому что агрессия из Европы всегда шла в Россию через Польшу (этот тезис Сталин выдвигал и на Ялтинской и Берлинской конференциях 1945 г. – С.К. )».

Я с большой политикой впервые имел дело в Тегеране, тогда много чем пришлось заниматься (в том числе и обеспечением безопасности участников Тегеранской конференции. – С.К. ), но на все обсуждения товарищ Сталин меня привлекал. Для меня была хорошая наука, я привык все делать быстро, а в дипломатии надо умение тормознуть. В этом смысле контакты с иностранцами приносят большую пользу. Тут не нажмешь, как на своих, а свою линию надо провести. Но мне такая тренировка редко выпадала, только в Тегеране и потом в Берлине.

Когда все время приходится работать при недостатке времени и в сжатые сроки, то привыкаешь работать быстро и принимать решения быстро. Бывает и ошибаешься. Правильно говорят, что время – деньги. Но если очень будешь спешить, можно потерять и деньги, и сроки. Тут мне помогал всегда мой опыт по разведке. Разведчик должен уметь сидеть как кошка перед норкой мышки. Но должен уметь рискнуть. Руководитель тоже должен уметь и ждать, и быстро соображать. Говорят, что нет худа без добра. Война нам очень помешала и забрала очень много хороших, преданных и толковых работников. Но война и дала нам много хороших, преданных и толковых работников взамен. Теперь важно воспитать смену.

У меня было в жизни пять крупных периодов. Первый – это работа в ЧК. Второй – работа в Заккрайкоме и в ЦК Грузии. Третий – работа в Наркомвнудел СССР, потом четвертый – война. А пятый – это работа сейчас, по Совмину. Каждый период мне дал свою закалку и свой опыт. И люди в каждом периоде были разные. И время прошло, и сам подход был разный.

С кем я работал? Я работал с разведчиками, с оперативными работниками, с партийными и советскими работниками, с военными, и с учеными и инженерами. Сейчас вспоминаешь, оцениваешь, и надо признать, что проще всего мне было работать с хорошими инженерами. Самый некапризный народ, и склок меньше всего. Я давно заметил, чем человек дальше от стола в кабинете и ближе к конкретному делу, тем с ним проще разговаривать. У него времени на переливание из пустого в порожнее нет, и привычки к этому нет.

Долго у меня работа была не на виду у людей. Но на Кавказе даже если в ЧК работаешь, все равно тебя все знают. Когда стал во главе Кавказа, тогда весь Кавказ меня знал, и я знал весь Кавказ. Был на виду, все время на людях и с людьми. Это дает хороший заряд, но недолго это было.

Приехал в Москву и снова начал работать в тени. И сейчас так работаю. Вроде люди и знают, но не так, как было на Кавказе. Бывает, с новым человеком говоришь, видно, что он не с тобой говорит, а с твоей должностью. Потому что если он к моей работе дела не имел, то не знает, каким я для него буду руководителем. У хорошего начальника как? Вначале он работает на авторитет, потом авторитет работает на него. Проще всего работать Молотову и Кагановичу, их все знают. А я все равно в тени. Вот высотные здания. Сколько я души в них вложил, а кто знает. Только те, кто строил, те только и знают, и то не все, а только главное начальство. Думаю, об этом тоже надо будет написать подробнее. Не хвалиться, но сказать надо.

Маяковский хорошо написал: «Сочтемся славою, ведь мы свои же люди». Но дело не в славе. Когда у руководителя авторитет в народе, проще руководить. Для будущего Советской власти важно, чтобы и авторитет у руководителя был, и чтобы он не перерождался. Тут важно чувство меры.

От составителя и комментатора

В этом разделе даны своего рода наброски политических и житейских портретов различных современников Л.П. Берии. По структуре эти наброски весьма неоднородны. Конкретные детали перемежаются общими рассуждениями, и, наоборот, обобщённый тезис порой подкрепляется примером из жизни и деятельности того или иного деятеля партии или правительства.

Наличие этих недатированных записей тоже объясняется, скорее всего, намерением Лаврентия Павловича со временем дать картину эпохи в своих воспоминаниях. Каждому, даже самому незаносчивому и скромному, человеку хочется адекватной оценки своих заслуг, недаром было сказано: «Доброе слово и кошке приятно». Но как раз Берии в этом отношении не повезло ещё при его нахождении на вершинах власти.

По сути, его хорошо и всесторонне знала только Грузия – Грузия в широком смысле слова, то есть – непосредственно Иверия, Абхазия, Аджария и т. д. Берия оказался наиболее крупным и успешным реформатором Грузии. Он в считаные годы вывел её из относительного союзного захолустья в, так сказать, люди.

Вспоминая одну весёлую (а, значит, и умную) советскую классическую кинокомедию, можно сказать, что Урал был кузницей Союза, Украина – житницей, Крым – всесоюзной здравницей, а Кавказ был и кузницей, и житницей, и здравницей. И в таком преображении Кавказа, приморские болота которого трудами Берии и его «команды» превращались в цветущий край, роль первого секретаря ЦК Компартии Грузии была ведущей.

Именно при Берии был создан новый Тбилиси, сохранив при этом весь исторической аромат старого Тифлиса. Именно Берия выстраивал экономику Грузии так, что она становилась важной частью общесоюзной экономики. Берия превращал Грузию в страну с развитыми высшим образованием и наукой, Берия делал Грузию республикой молодых физкультурников и спортсменов. В то время, когда во главе Грузии стоял Берия, только две не московские футбольные команды пользовались всесоюзной популярностью: киевское «Динамо» и тбилисское «Динамо» – детище Берии.

В Грузии всё это хорошо знали, и грузинская масса всё это ценила. Но в масштабах СССР эти заслуги Берии не только перед грузинским, но и перед всем советским народом, были известны мало. А его работа в Москве тоже проходила не очень-то на виду у страны, и сетования Лаврентия Павловича на то, что широко известны Молотов и Каганович, были вполне обоснованны. И в намерении написать о своей эпохе и о себе в ней угадывается не только естественное желание крупной исторической фигуры дать своё видение жизни и истории, но и вполне естественная горечь от сознания общественной недооценки своего значения для страны и её истории.