Артем Драбкин - Я дрался на штурмовике. Обе книги одним томом

– Личные мотивы были в этом или это скорее общие?

– Что нас воодушевляло? То, что они напали на нашу землю, они завоевывали нашу землю. И это чувство – отомстить – было у большинства. Я не видел, чтобы кто-то проявлял какую-то мягкотелость или трусость. Правда, есть музей в Кандалакше, и я видел, что там написано: полк такой-то, командир такой-то за трусость снят с должности. Но это единственный случай, который я помню, – и то я лично его не знаю.

– У вас в полку случаев трусости не было?

– Нет.

– Какой был самый страшный эпизод? Что было самым страшным?

– Страшно было, когда самолет был облит бензином. Когда я высунул руку, понюхал – бензин! В любой момент от выхлопных патрубков может загореться весь самолет. Он как факел! Это самым страшным было для меня. А так почему-то страха не было.

Родился я 5 марта 1921 года на Украине, в пригороде Донецка, в селе Авдотино. Моя семья была – папа, мама и трое детей: брат, сестра и я. Мама моя была домохозяйкой. Отец с тринадцати лет работал на Краматорском заводе. Я удивлялся: «Как же ты уже с тринадцати лет на заводе работал?» – «Жрать захочешь, будешь работать». Начал с того, что вдвоем с товарищем такого же возраста выносил на носилках стружку из цеха…

В детстве здоровье у меня было слабое, часто болел, и в школу пошел с запозданием, к этому времени мы переехали в Краматорск. Проучился до восьмого класса, и, когда мне исполнилось шестнадцать лет, отец меня уговорил идти работать. Четыре месяца я проучился в ФЗУ и пошел на завод, токарем на станок ДИП-200. Прикрепили меня к пожилому токарю. У него я всему научился. Какой у меня был разряд, я не помню, но я был хорошим токарем. Потом, уже через много лет, именно за это мне вручили памятный подарок и знак «Пятьдесят лет Новокраматорскому машиностроительному заводу». В 1938 или 1939 году мне предложили пойти в аэроклуб. Тогда многие шли учиться летать. Работал и учился в аэроклубе, который находился недалеко от завода. Когда мы летать начали, то на аэродром нас автобусом отвозили. Хорошо, когда работа была в первую смену, во вторую – похуже. А когда в третью – когда работа до утра, было тяжеловато: приезжал в аэроклуб прямо с завода, полусонный. Проучился в аэроклубе я два года – освоил самолет У-2. Знаменитый кукурузник. Сесть можно на любой дороге, на любой полянке, в огороде… Помню свой первый самостоятельный полет. В аэроклубе я вылетел самостоятельно на У-2 на сорок втором вылете. И когда взлетел, не знаю уж, где мое сердце в тот момент было. Я ведь еще пацаном хотел быть летчиком. И вот стал им, и, между прочим, «абсолютно бесплатно»! Лечу, и весь Краматорск как на ладошке. «Ох, – думаю, – какая красота!» И цех в своем заводе даже рассмотрел. Окончил аэроклуб с отличием. А в 1940 году поступил в Ворошиловградское летное училище.

– В аэроклубе форму выдавали?

– Формы не было. У кого что было, в том и приходили.

В училище обучение начали с прохождения «курса молодого бойца». Этот курс обернулся для нас строительством. Строили мы большой тир для пристрелки самолетных пулеметов и пушек. С утра до ночи носилки таскали.

Прошли курс, и началась летная подготовка. Поскольку У-2 мы уже освоили, начали летать на Р-5. Потом пересели на бомбардировщик СБ. Когда война началась, мы перебазировались в Уральск. Это был, наверное, 1942 год, когда немцы стали подступать к Ворошиловграду. Из-за срочной эвакуации меня тогда не отпустили на похороны отца. Инструктора перегнали матчасть, а курсанты пешком шли почти до Саратова. С полной выкладкой: винтовка, шинель, противогаз, котелки… В первый день 42 километра покорили. Дошли до реки Калач. Тут многие в реку противогазы повыкидывали – сил тащить их уже не было. Потом нас посадили на поезд и повезли в Уральск. Там я закончил учебу на СБ. Уже можно было нас посылать на фронт, но возникла потребность в летчиках-штурмовиках, и у нас появились «горбатые». ( Ворошиловградская военная авиационная школа пилотов им. Пролетариата Донбасса готовила летчиков на самолетах СБ до середины 1942 г. За 1941 г. – 959 чел., в 1942 г. – 129 чел.; с 1942 г. на самолетах Ил-2, в т. ч. в 1942 г. – 141 чел.; 1943 г. – 550; 1944 г. – 848; 1945 г. – 179; в 1944 г. выпустили 50 чел. на Р-5. – Р. О.)

– Вы летали на Р-5, на СБ, потом на Ил-2. Какой из этих самолетов был проще в пилотировании?

– СБ был очень хороший. Его называли «щучка двухмоторная». Летит, а моторы шипят: «ш-ш-ш…». Отличная машина, очень удобная красивая, стального цвета. Они уже повоевали, начиная с Испании… Но, оказалось, очень легко загораются. Попадет по нему снаряд или пуля, он почему-то загорался… Были большие потери. ( На самолетах СБ не было протектора и системы заполнения бензобаков нейтральным газом. – Р. О.)

– Как проходило обучение на Ил-2?

– Летать начали, наверное, в конце 1942 года. Инструктор сидел сзади, а я должен был с самого начала привыкать управлять этим самолетом с первой кабины. У инструктора – только ручка, а у меня в первой кабине и газ, и все приборы… Нам было жалко расставаться с СБ, после него «Ил» казался тяжелым. Отнеслись к нему с недоверием. Мы не представляли, что это за штука, как она будет воевать. Надо было заново учиться сажать. Другие самолеты, когда убираешь газы, спокойно планируют, а тут надо на моторе подтягивать к полосе… «Ил» в управлении сложнее. Но когда полетали немножко, как бы успокоились: «Пойдет…»

Сначала нас учили технике пилотирования: взлет, посадка, полет по кругу, пилотаж в зоне. Потом, когда почувствовали, что может «Ил», стали выполнять глубокие виражи, иммельманы, это крутые развороты. А вот петлю Нестерова на «Иле» не сделаешь. В общем, учили так, чтобы я смог почувствовать эту машину на всех режимах. А потом уже учились боевому применению.

У нас был полигон – специально выделенная площадка, а на ней круг и крест. Туда мы летали стрелять и бомбить цементными бомбами по этому кресту. Пристреливали оружие в тире: горизонтально хвост поднимали и пристреливали каждый пулемет и пушку.

– Вы целились при бомбометании на Ил-2 или по наитию сбрасывали?

– На кабине какие-то две полоски были – примитивный прицел на капоте. В зависимости, на какой ты высоте, по ним ориентируешься. Чтобы хорошо бомбить, нужно было набраться опыта. ( На бронекозырьке были нанесены эллипсы и на капоте устанавливалась мушка, плюс на капоте разметка в виде полос для бомбометания. – Р. О. ) Потом когда научились, навоевались, натренировались… Помню такой случай в Эстонии, около Пярну. Правда, мы тогда уже на новых самолетах, на Ил-10 летали. Командир говорит: «Кто по этому стогу сена попадет?» И мы по этому стогу как врежем маленькими бомбочками… Эстонец, хозяин этого сена, потом нас здорово ругал.