Артем Драбкин - На войне как на войне. «Я помню»
- Название:На войне как на войне. «Я помню»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Яуза»
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-81291-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артем Драбкин - На войне как на войне. «Я помню» краткое содержание
Пройдя через ужасы самой кровавой войны в истории, герои этой книги расскажут вам всю правду о Великой Отечественной – подлинную, «окопную», без цензуры, умолчаний и прикрас. НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ!
На войне как на войне. «Я помню» - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Но вообще, это было очень больно и обидно. Ведь до войны как народ заверяли? «У нас граница на замке, даже птица не пролетит. Наши самолеты летают выше всех, быстрее всех!» – а потом к нам румыны на волах приехали… Помню, с младшим братом в овраге в бурьяне сели и даже заплакали от обиды… А ведь до войны муж сестры все хвалился: «Да дай мне хоть трех германцев, я с ними со всеми один управлюсь», на что ему отец говорил: «Ты думаешь, у немцев силы не найдется?..»
– В вашем городке много людей стало сотрудничать с немцами? Были среди них откровенные предатели?
– Нас всех отец сразу предупредил: «Если станете предателями, то я вас сам поубиваю…» Но, например, с моей старшей сестрой в классе учился молдаванин Андрей Доба, который записался на службу к румынам. Как-то он остановил меня, показывает мне пистолет и говорит мне: «Я теперь, что хочу, могу делать. Хочу полицая отлуплю, хочу еще что…» А ведь он такой талантливый был парень, отлично танцевал, играл на мандолине, и нельзя было даже подумать, что такая сволочь… Как-то на танцах он повздорил с одним полицаем и прилюдно набил ему морду, и ничего, так его все боялись…
Сколько он людей «закопал» – это ужас… И доносил, и лично расстреливал… Я с ним боялся даже слово лишнее сказать, чтобы не дай бог чего… Он потом и сам говорил: «Я уйду с румынами, а то я тут такого натворил…» Но он почему-то остался и не ушел с румынами. Видно, переживал за нажитое при оккупантах «добро», он ведь очень много нахапал… Передовые части нас освободили и ушли, но тылы отстали, и власти почти не было. И когда он шел с баяном по улице, люди доложили, кто это такой, сколько он народу погубил, то его прямо на месте застрелил какой-то офицер… За ним приехала его жена на повозке и все причитала: «Приехали тут на нашу голову…»
И я знаю, что еще когда немцы только пришли, то один тоже решил выслужиться. Сам составил списки комсомольцев и отнес в комендатуру. Переводчица объясняет немецкому офицеру: «Он принес список комсомольцев и активистов советской власти». Немец его спрашивает: «А ты сам подчинялся советской власти?» – «Нет, я увиливал». – «Значит, и у нас тоже будешь увиливать», и приказал всыпать ему 25 шомполов… Спина у него аж синяя была. Правда, с тех пор мы его больше никогда не видели. Как потом оказалось, эта переводчица работала на немцев по заданию подпольщиков, и, может, это они его и…
А когда уже приближался фронт, то этнических немцев всех эвакуировали, и никто из них потом так и не вернулся. Говорили, что их перехватили уже где-то в Польше, всех мужчин вроде как расстреляли, а женщин выслали в Казахстан…
А мой двоюродный брат служил пограничником на Дальнем Востоке, и он потом рассказывал, что к ним привезли на работу много арестованных женщин и так к ним жестоко относились, что люди возмущались и стали их жалеть. Но потом им всем сделали такие таблички на грудь: «Я изменила Родине», и народ от них сразу отвернулся… Измену никому не прощали…
Но, например, начальником полиции у нас был некто Мешечников, и у него был пасынок. Так этот парень даже ушел из дома, не захотел вместе с предателем жить. И когда пришли наши, то его не тронули, а этого Мешечникова поймали аж в Рыбнице, привезли к нам и повесили. Человек двенадцать там висело, причем приказали их не снимать, пусть люди смотрят… Это мне уже родители потом рассказывали.
И вот мне еще вспомнилось, как уже где-то в 50-х, что ли, я читал в «Известиях» статью, которая называлась: «Хенде хох». Где-то на Украине два кума выпили, и один из них в поле случайно нашел немецкий склад с обмундированием и оружием. Недолго думая, он переоделся, взял автомат и вернулся к куму. Повел его на этот склад, заставил переодеться. «А куда мы пойдем, зачем?» – «Сейчас проверим, как работает советская власть». Оба, конечно, сильно выпимши. Пришли в правление колхоза, а там как раз собрание. Они всем: «Хенде хох». Построили всех. «Коммунисты, выйти из строя». Кто-то вышел, а одного спрашивают: «А ты чего не выходишь?» А он им в ответ: «Я не коммунист, при немцах я этих коммунистов сам лично душил…» Как оказалось, это был большой предатель, который числился в розыске… Конечно, их арестовали, но зато и этого предателя вычислили. Ну, тому, конечно, точно – расстрел, а этим по три года дали. Как говорится, и смех и слезы…
– Но у вас, например, не возникало идеи убить того же Добу?
– Понимаете, они же всех строго-настрого предупредили. За смерть каждого своего они расстреливали по тринадцать, что ли, человек… Поэтому полицаев у нас не убивали, они просто иногда пропадали по-тихому, без следов…
– Подпольщики или партизаны были в округе?
– Знаю, что партизанского отряда у нас в округе не было, зато были подпольщики, правда, к себе они всех подряд не набирали.
Я примерно догадывался, кто из полицаев работал на наших, но меня предупредили: «Языком не ляпай, а то будет плохо». Например, как-то раз меня остановил один полицай и говорит: «Иди на базар и предупреди знакомых, что сейчас будет облава, и с базара будут собирать мужиков на работу». И я так и сделал, причем такое часто бывало. Ведь румыны за работу ничего не платили и не кормили даже, поэтому люди старались к ним на работу не попадаться.
В школе я учился с одним парнем, вроде как Чиосан его фамилия. Он, наверное, был из азиатов, потому что глаза у него были немного раскосые. И хотя он был сирота, но учился очень хорошо, и его в школе поддерживали: одевали, кормили. Я помню, что он был очень патриотичный, активный, и вот про него я слышал, что вроде его арестовали за то, что он у румын покупал пистолеты, но потом его товарищи в Одессе его выкупили и куда-то спрятали. И я этому рассказу не удивился, ведь все знали, что румыны продажные были напрочь.
Но в принципе многих подробностей про оккупацию я не знаю, потому что после освобождения меня сразу забрали в армию, а когда я вернулся, то все уже было решено.
– Но новости с фронта, например, до вас доходили?
– Да, ведь у нас в городе можно было даже купить газету на русском языке «Молва», небольшого формата такая. Вообще, мы, молодежь, старались в город не выходить, а вот женщин они не трогали, поэтому в город чаще всего ходила сестра, и она покупала эту газету. Особенно мне запомнилась одна статья из этой газеты, речь доктора Геббельса. В ней было написано примерно так: «В боях погибло двадцать миллионов русских солдат – это население большого европейского города. И если собрать всю кровь этих погибших, то в этом бассейне можно утопить мавзолей Ленина… А из тел этих убитых солдат можно выложить мост от Москвы до Владивостока…» А в конце такое: «Из тундры движется огромная лавина», я еще подумал, что имеется в виду природная стихия, «и если немецкая армия ее не остановит, то русские танки остановятся в испанских садах…» Ребята, с которыми мы вместе читали, удивились: «Что это значит?» А я им говорю: «Война закончится там, где она начиналась…» – «Да ну?» – «Так ведь это не я, это же сам Геббельс так говорит…»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: