Эйно Луукканен - Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса

1 октября, ровно через год после того, как мы заняли Петрозаводск, мы получили приказ прикрыть с воздуха праздничный парад. К нам наведалось звено Пиве Эрви, подразделение нашей эскадрильи, которое базировалось далеко на севере в Тииксярви. В разгар празднований я получил телеграмму из штаба, Истребительной группе L приказывали немедленно присоединиться к эскадрилье. Вскоре после ленча колеса моего «Брюстера» оторвались от аэродрома Гирвас в последний раз. Не без некоторой ностальгии по приятным временам, проведенным здесь, наши 9 самолетов построились плотной группой, в последний раз пролетели над аэродромом и взяли курс на Рёмпётти, где находились основные силы нашей эскадрильи.

После нашего возвращения в Рёмпётти некоторое время стояла плохая погода, которая держала на земле. Все с нетерпением ждали улучшения и возобновления полетов. Наконец 30 октября облачность приподнялась, и мы серым утром взлетели на охоту 5 самолетами. Но вскоре после взлета масляный насос самолета Рейска Валли начал барахлить, и ему пришлось повернуть назад. Остальные 4 самолета продолжали лететь на юг. Горизонт был довольно мутным, а видимость неважной. Однако Ваффе Вахвелайнен, один из наших сержантов, который в это время дежурил на станции наведения в Сейвасто, сообщил по радио, что видит группу русских самолетов южнее своего поста. Я внимательно осматривал небо, стараясь различить хоть что-то, и над русским берегом возле Ораниенбаума заметил 8 черных точек, держащихся заметно выше нас. Я вызвал по радио своих товарищей Кайуса Метсола, Вилппу Лакио и Пате Толонена и указал им на русских. На каждого из нас приходилось по два противника!

Мы начали набирать высоту, повернув в ту сторону. Стрелка альтиметра медленно крутилась, отсчитывая 2500 … 3000 … 3500 метров. Вскоре стало понятно, что русские нас заметили. Шансов на внезапную атаку не осталось, поэтому мы дали полный газ и обрушились на Иванов, каждый выбрал себе цель. Я дал короткую очередь, но И-16 ушел иммельманом. В небе началась свалка суматошно вертящихся самолетов. По радио долетали возбужденные возгласы, ругательства, предупреждения. Третье звено использовало ту же самую длину волны, и, судя по всему, оно само вело тяжелый бой с русскими в районе Сескара. Все вопили разом. Надо мной И-16 пошел вертикально вверх, замер, постоял секунду на хвосте, а затем рухнул в лес внизу. Почти в то же мгновение мимо моей кабины пролетели трассы. Инстинктивно я ударил по сектору газа и пошел вверх самой крутой спиралью, на какую только был способен «Брюстер». И-16, который сел было мне на хвост, пролетел мимо и исчез.

Уголком глаза я заметил внизу «Брюстер», на хвосте которого висел «Спитфайр». Так, значит, новые истребители были «Спитфайрами». Невозможно было не опознать эллиптические крылья этого изящного британского истребителя, мы впервые столкнулись с ними, причем в кабине находились русские пилоты. Я быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никакой Иван не подкрадывается ко мне сзади, затем резко толкнул вперед ручку управления и перешел в почти вертикальное пике. Пилот «Спитфайра» так хотел прикончить Пате, что не видел, как я бросился на него самого. Я выпустил длинную очередь по кабине «Спитфайра», который немедленно перевернулся на спину и упал в залив возле Каравалдая.

Жестокая битва кипела по всему небу, но после того, как я сбил «Спитфайр», то заметил, что оторвался от основной группы и меня собираются атаковать подоспевшие русские подкрепления. Я с трудом верил собственным глазам! Буквально повсюду мелькали вражеские истребители! Два… пять… девять… нет, двенадцать «Чаек» и И-16, и все жаждут моей крови!

В мгновение ока я понял, что они выстроились кольцом вокруг меня, теперь уже было поздно удирать. Мое сердце застучало быстрее, чем поршни мотора «Циклон», я понимал, что мне неслыханно повезет, если я сумею вырваться. В моем распоряжении оставались доли секунды, я мог надеяться только на свое самообладание, которое не позволит натворить глупостей в горячке боя. Времени на колебания не осталось, и, не дав русским начать, я первым бросился на ближайший И-16, который, по неосторожности, на секунду оказался у меня на прицеле. Я всадил в него хорошую очередь слева сзади. Однако времени оценить его повреждения не было, так как на меня набросились 2 «Чайки», их трассы замелькали возле моих крыльев. Я увернулся, резко рванув влево и обстреляв подвернувшийся И-16.

Русские, казалось, мельтешили буквально повсюду. Перевороты, бочки, иммельманы, равенсманы, петли – я выполнял буквально все фигуры высшего пилотажа, перечисленные в учебнике. Светящиеся трассы летели в меня со всех сторон. Несколько самолетов, как выяснилось, несли совершенно новое для нас оружие – ракетные снаряды. Я приобрел первый опыт уклонения от них! Я понимал, что одна только ошибка, секундное замешательство – и меня отправят в серые, неприветливые воды внизу. Но у меня оставалось одно утешение. Я мог не беспокоиться об опознании самолетов вокруг, они все были русскими. Поэтому я совершенно автоматически стрелял по всему, что только видел.

Я знал, что мой запас патронов начинает подходить к концу. Пока я гадал, сколько же я еще продержусь, пуля ударила по фонарю кабины, засыпав меня осколками, и темная тень накрыла «Брюстер». Я взглянул вверх и буквально в нескольких метрах над собой увидел матово-черное брюхо И-16. Похоже, его пилот неправильно оценил скорости и чуть не налетел на меня. Вот теперь уже он сам стал моей жертвой. Русский оказался у меня на прицеле на расстоянии менее 40 метров. Последовала ослепительная вспышка, появилось крутящееся облако дыма, и я буквально пролетел сквозь тучу обломков.

На мгновение русские заколебались, и я воспользовался шансом. Так как боеприпасов не осталось, требовались отчаянные меры. Я находился над деревней Коваши недалеко от берега, более чем в 200 километрах от ближайшего финского аэродрома. Лишь хитрость могла меня спасти. Я перевернул «Брюстер» на спину и воткнул ручку управления себе в живот. Буквально все внутри затряслось, когда скорость начала стремительно расти, но я держал самолет в пике, надеясь, что русские поверят, что сбили меня и я падаю на землю. Я уже почти коснулся песчаных дюн на берегу залива, когда с трудом вывел протестующий истребитель из пике и дал полный газ, благодаря бога за то, что «Брюстер» был спроектирован как авианосный самолет, то есть отличался повышенной прочностью, необходимой для действий с авианосца.

Моя уловка сработала, погони за мной не было. Я весь взмок, хотя в пробоину в фонаре бил ледяной ветер. Вернувшись на базу, я с торжеством выполнил две бочки в знак своих побед. Но моя радость быстро сменилась горем, когда я узнал, что сержант Пааво «Пате» Толонен не вернулся, предположительно он был сбит вражеским истребителем. Вероятно, «Спитфайр», который я снял у него с хвоста, все-таки сделал свое дело. Вилппу и Кайус сбили по одному истребителю каждый, но в столовой мы сидели тихие и задумчивые.