Николай Борисов - Командир Т-34. На танке до Победы

Под самый конец моего пребывания в последнем госпитале в Баку пару раз выбрался в городской кинотеатр. Но какие фильмы смотрел, не вспомню. И когда в начале 45-го мы стояли на Сандомирском плацдарме, там в лесу нам два кино прокрутили. Вот там, кстати, ребята много в карты играли. Даже на деньги. Нам тогда как раз польские выдали. Но я в карты не играл, считал, что это никчемное дело. Как водку пить, так и в карты играть.

Но особенно бакинский госпиталь запомнился памятным знакомством.

Старшей сестрой в нашем хирургическом отделении работала Эмма Борисовна Грановская. Очень внимательная и обходительная девушка. Несмотря на свой юный возраст, она знала, как надо работать. Во время обходов очень любезно расспрашивала, у кого какие жалобы и пожелания. И когда я появился, вдруг ни с того ни с сего садится ко мне на кровать и спрашивает, что, чего и как. Кто я такой, есть ли у меня просьбы или замечания и т. д. Так накоротке познакомились, а потом она стала каждый день с утра заходить и с Колечкой здоровалась персонально. Ребята, конечно, смеются: «А раньше-то она заходила раз-два в неделю…»

А когда я начал немножко ходить, стал тренироваться, накручивать с палочкой определенную дистанцию, она вдруг предлагает: «Если хотите, могу вас вывести в город. Посмотрите базар, набережную». И как-то после обеда мы с ней пошли.

На базаре, мне, конечно, многое в диковинку было. Какие-то гранаты, про которые я никогда и не слышал. Но больше всего меня поразило, что война в Баку почти не ощущалась. На рынок мы шли через парк имени Кирова, так там совсем не было ощущения войны. Совсем как в мирное время.

А в следующий выход пошли на набережную. По дороге она предложила:

– Может, искупаемся?

– Посмотрим по обстановке.

Вышли туда, а в тот день как раз ветер дул в сторону берега. Я как посмотрел:

– И в этом море вы купаетесь?! – Там все было покрыто нефтяной пленкой, черно все. – Если окунешься, ведь негром оттуда выйдешь…

Она смеется:

– Это просто неудачный день!

В общем, раза три она меня выводила в город.

А потом подошел конец моему лечению, и на военно-врачебной комиссии мне объявляют: «Вам на долечивание представляется двухнедельный отпуск». Я всего ожидал, но чтобы отпуск на родину, это словно манна небесная. Я и не помню от радости, как оттуда и вышел.

Наверняка это Эмма приложила руку, но об этом я догадался значительно позже. Ведь никому не давали. Всех ребят даже после тяжелых ранений сразу в части направляли. Никому ни фига, а я вдруг ухватил. Так что остается только поблагодарить ее теплыми словами.

Но вот тогда я ее никак не поблагодарил, не сообразил. Единственное, на рынке купил много фруктов, но себе оставил немного, ребят угостить, а все подарил ей. И пару раз нянечке заказывал купить цветы. Она заходит, а цветы стоят уже. Она смеется: «А цветы кому предназначены?» Я молчу, а ребята хохочут: «Ну а как вы думаете, Эммочка?»

А среди соседей не оказалось таких бывалых ребят, кто бы объяснил, что с девушками нужно обращаться понастойчивее. Все лишь подначивали: «Ну, Коля, ты чувствуешь?!» А сам я в этом плане тогда был совсем неопытный.

Когда уходил на войну, невесты у меня не было. Поскольку нас в классе было трое деревенских, а все девочки из поселка, то мы там вроде как чужие. 9-й класс еще туда-сюда, знакомились, притирались, но когда в 10-й пошли, мне сразу две понравились. Сегодня с одной пройдусь, завтра с другой, но никак не могу определиться. Одна вроде девочка красивая, но маленькая, худенькая. Вторая более статная, высокая, думаю, остановлюсь на ней. Галиной звали. Тут же с нами учился ее брат 25-го года, а она 26-го, просто родители вместе их в школу отдали. Брат ее в январе загудел, офицером стал, но вернулся живым. В общем, мы с ней встречались изредка, но даже попрощаться не удалось, настолько неожиданно меня призвали. Но стали переписываться.

И однажды в училище получаю от нее письмо: «Так ты, оказывается, не только мне пишешь, но и еще двоим…» А я тем девочкам просто по-дружески написал. Но у меня что-то настроение было плохое, и я своим красным командирским карандашом написал ей ответ. Что написал, не помню, но переписка сразу прекратилась.

Так что ничего у нас с этой Эммой не было. Лишь когда уезжал, то соизволил ее поцеловать, она всплакнула… И оставил ей адрес: «Может, когда и вспомните.» Так представьте себе, лет через 20 лет получаю от нее письмо.

Я уже служил в штабе дивизии в Горьком, и мне оперативный дежурный докладывает: «На ваше имя пришел большой конверт с санитарным крестом!» А ребятам интересно же: «Давай, открывай!»

Распечатал конверт, посмотрел, а там письмо от нее. Кратко рассказала о себе. Что живет во Львове, замужем, есть два сына. Что муж художник, а она работает медсестрой в окружном госпитале. И я в ответ ей хорошее письмо написал, как у меня жизнь сложилась. Вот такая история приключилась.

С огромной радостью я ехал домой. Это сказка какая-то. Такое ощущение, что глаза закрою и каждую минутку вспомню… Как добирался, как с отцом встретился…

Конечно, добраться еще нужно было. Поезда ведь знаете, какие ходили? Их называли «пятьсот веселый», потому что останавливались на всех станциях. И пока ехали, я все думал: как же мне лучше добираться? Потому как ближайшая станция за 15 километров от села. А если от райцентра, то там от станции до города 5 километров, и от города до села еще 25. Но все-таки решил через нашу станцию, думал, уж 15 километров как-нибудь за день одолею. Тем более, поскольку отец работал ездовым на фабрике имени Дзержинского, а фабрика и продукцию, и сырье постоянно возила на станцию, то надеялся, что кто-нибудь на склад приедет, и я вместе с ним доеду.

Сошло нас два человека: женщина одна и я. Поздоровался с родной станцией, прихожу на склад, там при входе сидит старикашка. Спрашиваю его:

– А чего у вас так тихо?

– Это сегодня тихо!

У меня сразу все упало. Мне, хромому, далековато ковылять.

– А Николая Григорьевича Борисова знаете?

– Так мы друзья с ним!

– А я его сын!

Он встает, обнимаемся.

– Оставайся у меня, а завтра утром придет машина, и ты с ней уедешь!

– Нет, так не пойдет. Приехал на родину и буду где-то отдыхать? Я уж как-нибудь.

Тогда он вывел меня на тропу:

– Иди по ней и выйдешь прямо на дорогу. Так на километр короче.

– Ну, спасибо и на этом!

Пошел. Пройдусь, посижу на обочинке. А погода отличная, конец августа. Солнце, но не очень жарко. Километров пять уже прошел, и слышу – повозка движется. Быки идут, головами машут, слюни у них так и текут, чувствуется, нагружено капитально. На повозке дед.

Познакомились, оказывается, он зерно везет почти до нашего поселка. Спрашиваю: «Мешок можно на телегу бросить?» – «Можно!» А по дороге из Баку мы проезжали два соленых озера – Эльтон и Баскунчак, и там на станции все кинулись за солью. Ее там целые горы были навалены. И я тоже килограмма три набрал. Но когда я прошел эти пять километров, то вещмешок мне показался таким тяжелым, что я и соль эту не раз вспомнил, и жадность свою…