Николай Борисов - Командир Т-34. На танке до Победы

В Т-34 мне все нравилось. Я служил в танковых войсках до 1982 года, и за это время сменилось восемь моделей среднего танка. Каждая последующая, конечно, лучше предыдущей, но все-таки больше всего мне на душу легла «тридцатьчетверка». Во-первых, первая моя машина, во-вторых, воевать на ней пришлось, много чего пережить, понятно, она мне стала по-настоящему родной. Конечно, было что на ней совершенствовать, но многое зависит и от экипажа. Если следуешь всем инструкциям и должным образом ухаживаешь, если вовремя все смазываешь, подтягиваешь, то и машина тебе отвечает взаимностью. Но случалось, конечно, всякое.

Например, на моей первой машине был заводской дефект с правыми бортовыми передачами. Видимо, на правом ведущем катке центровку не совсем отладили, поэтому у нас шпонка летит, потом гайка отворачивается, за ней вторая, третья, и так постоянно. Поэтому, как только остановка, сразу начинаем заниматься правой бортовой передачей. У всех членов экипажа эти шпонки и гайки в карманах. Кто успевает раньше, тот с молотком выскакивает туда и подкручивает. В общем, эта бортовая передача постоянно держала нас в бодрости, и мы очень «полюбили» этот танк. Но как ни странно он прожил у меня по времени дольше всех. Был самый везучий…

Потом мне попался танк с неисправной пушкой. Бывало и такое. А по остальным вещам, я не технарь.

Знаю, что были случаи, когда обрывалась тяга. Но если хороший зампотех роты, то он и все танки индивидуально знает. На остановке сразу пробегает и напоминает механикам, что нужно подтянуть и сделать.

Однажды, будучи ротным в конце войны, смотрю, мой зампотех идет с тяжелым мешком за плечами. Спрашиваю: «Шалва, – он абхазец был, – чего ты там тащишь-то? Трофеи?»

«Какие трофеи?! Посмотри!» Раскрыл, а там генератор. Оказывается, в одном танке уже несколько раз отказывал генератор: «И если опять откажет, мы его раз, и сами поменяем. И не надо никуда на СПАМ машину гонять».

Знаю, что случались проблемы со стартером. Но не потому что он сам отказывал, а из-за крепления. Оно было не совсем удачное, в результате он чуть-чуть смещался и машина не заводилась. Помню несколько таких эпизодов. Но в этом случае тоже был отработан запасной вариант. Заряжающий выскакивает с ломиком, мехвод кричит: «Нажимаю!» – а этот ломиком заводит. Но то попадет, а то и нет. То один опоздал, то другой. И, кстати, мне ведь тоже удалось внести свое рацпредложение в улучшение легендарного танка.

Этот эпизод случился еще в январе 44-го. Мы тогда стремительно наступали на Украине, как вдруг неожиданно последовал приказ перейти к обороне с необычной задачей. Выйти в район городка Глуховцы, занять оборону вдоль железной дороги и при появлении немецкого бронепоезда уничтожить его.

После обеда сосредоточились в назначенном месте. Выбрали позиции для каждого танка, установили ориентиры, сектора обстрела и сигналы для открытия огня. Все было продумано и просчитано до мельчайших подробностей. Оставалось только в течение ночи отрыть танковые окопы и встретить врага огнем. Начали копать, но это же зима, в общем, к утру никак не успевали закопаться как положено.

А ночью вдруг прибыли офицер штаба бригады с охраной и двое гражданских. Оказалось, что они представители конструкторского бюро Ковровского оружейного завода, выпускающего танковые пулеметы. Я обрадовался, ведь Ковров от моего родного села находится всего в 40 километрах. И оказалось, что моих земляков интересовали все замечания по эксплуатации пулеметов. Мне сразу же вспомнились неудобства в чистке и смазке пулемета, спаренного с пушкой. Но я не только пожаловался, но и предложил им ствол пулемета, оставить неподвижным, а подвижной сделать казенную часть, снимаемую для обслуживания. Специалисты ответили, что подумают над этим предложением, на том и расстались.

И уже в апреле, когда бригада получила очередную партию новых танков, в башне с 85-мм пушкой стоял спаренный пулемет новой модификации. Уж не знаю, мое ли тут слово сказалось или нет, но такой эпизод был.

А бронепоезд мы так и не увидели. Целый день прождали, готовы были встретить, как полагается, но он так и не появился.

С установкой 85-мм пушки танк стал однозначно лучше, и разговору нет. Тут машина фактически уже на равных с немецкими. Вот только оптика у немцев значительно лучше, а это значит, большое преимущество в стрельбе. И второе в чем они выигрывали – подготовка танкистов. У них она была значительно лучше. Длительная, тщательная. Даже в войну они младших специалистов готовили по году. А у нас только механиков-водителей готовили полгода, а остальных за четыре месяца. Да еще, учтите, какая общая грамотность у них и у нас. И какая у них техническая грамотность, а у нас в основном от сохи все.

В воспоминаниях бывших танкистов мне не раз попадались описания таких эпизодов, когда, чтобы в бой не идти, некоторые деятели специально машины ломали. У нас я такого не помню, но довелось увидеть разные картиночки…

Однажды всех построили и зачитывают приказ – что бронетранспортер, на котором перевозилось знамя бригады, по вине механика-водителя оказался в кювете. К чему это могло привести – ясно. Второй приказ зачитывают – два водителя разморозили двигатели на своих машинах.

Потом подается команда этим трем голубчикам: «Выйти на середину!» На бронетранспортере старшина – солидный мужик в возрасте, а те молодые ребята. Зачитывается приказ – старшину разжаловать. Тут же погоны с него сорвали и бросили. А дальше показательная экзекуция, которой и в кино не увидишь.

Идет старшина – высоченный мужик. Полностью экипирован, даже в каске. За ним два автоматчика несут винтовки Мосина. Вышли с ним на середину. Зачитывается приказ, что все они идут автоматчиками в подчинение вот этого старшины. Тут старшина руку протянул, один из автоматчиков бросает ему в руку винтовку. Старшина ее ловит и тут же с силой швыряет проштрафившемуся. Тот, конечно, ее не поймал, винтовка упала. И с теми точно так же. Ловит и швыряет. Те, конечно, тоже не выдерживают. Строй стоит, тишина гробовая… А с нами в строю недалеко стоял взвод обеспечения штаба батальона, так я видел, как там эти водители прямо вздрагивали при виде этой картины. После этого «Шагом марш!» и увели. Тоже показательный урок, как надо технику любить. Не штрафбат, но, может, и похлеще.

Я лично присутствовал на двух заседаниях военного трибунала, когда офицеров судили за трусость и отправляли в штрафбат. Видимо, нас для острастки приглашали.

Уже в марте 45-го судили командира роты из другого батальона. Причем он у них, видимо, недолго совсем пробыл, потому что почти всех ротных из того батальона я знал. Запомнилось только, что еврей. Деталей не помню, но за то, что в трудную минуту боя он бросил роту и сбежал, ему присудили три месяца штрафбата.