Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя

Хотя Енукидзе не входил в Политбюро, фактически он являлся важным элементом системы «коллективного руководства», поскольку близко дружил со многими высшими руководителями, включая самого Сталина. Удар по Енукидзе фактически был пробным камнем, на котором Сталин испытывал прочность остатков «коллективного руководства». Это был первый ощутимый удар диктатора по своему ближнему кругу. Проба оказалась успешной. Слабо сопротивляясь, члены сталинского Политбюро сдали Енукидзе. Он был уволен, затем арестован и расстрелян. Правда, эту акцию Сталин проводил еще постепенно, в течение некоторого времени. Однако темпы чисток ускорялись и набирали новые обороты. «Малый» террор все более уверенно и неумолимо перерастал в большой.

Взяв почту, охранник отправился искать Сталина. Пройдя несколько комнат, он обнаружил вождя в малой столовой. Сталин находился в беспомощном и крайне неприятном положении. Он лежал на полу, «а под ним подмочено» [375]. Эту последнюю деталь важно подчеркнуть не ради дешевой сенсационности, а потому, что она имела значение для последующего развития событий. Сталин не мог говорить и только, как показалось охраннику, подозвал его слабым взмахом руки. Охранник вызвал своих коллег. Вместе они перенесли Сталина на диван. Потом бросились звонить непосредственному начальству – министру госбезопасности С. Д. Игнатьеву. По воспоминаниям охранников, Игнатьев отказался принимать какие-либо решения и переадресовал своих подчиненных к высокому руководству – Берии и Маленкову.

Поведение Игнатьева было вполне естественным и предсказуемым. Он поступил так же, как несколькими часами ранее поступили охранники, боявшиеся зайти к Сталину. Брать на себя ответственность в таком щекотливом вопросе, как вызов врачей к вождю, Игнатьев боялся. Перемещенный за два года до смерти Сталина из относительно удобного кресла заведующего отделом ЦК на жесткий стул министра госбезопасности, Игнатьев, надо думать, не раз в душе проклинал тот день, когда вождь остановил на нем свой выбор. Сталин требовал от Игнатьева активизировать поиски «врагов» и угрожал ему суровыми карами. Игнатьев был совершенно запуган. Нужно ли удивляться, что, услышав об ударе, постигшем Сталина, он просто затаился.

Ничего не добившись от своего непосредственного начальника, охранники разыскали Маленкова. Тот оповестил других членов руководящей «пятерки» – Берию, Хрущева и Булганина. Это был логичный шаг. Не обладая информацией о реальном состоянии хозяина, Маленков не хотел ехать на сталинскую дачу в одиночку, а тем более – самостоятельно санкционировать вызов врачей. В этом опасном деле требовалась круговая порука. Четверка решила собраться у Сталина, чтобы оценить ситуацию.

Судя по воспоминаниям Хрущева и свидетельствам охранников, прибыв ночью на дачу, соратники вождя вели себя крайне осторожно. По словам Хрущева, вначале решили не ходить к Сталину вообще, а расспросить охрану. Рассказ охранников еще больше озадачил вынужденных визитеров. Насколько плох Сталин, они не понимали. А вдруг болезнь окажется временной? Хорошо зная Сталина, его соратники осознавали, что он вряд ли сохранит доброе расположение к тому, кто наблюдал его в унизительной беспомощности. В общем, как писал Хрущев, узнав, что Сталин «как будто спит, мы посчитали, что неудобно нам появляться у него и фиксировать свое присутствие, раз он находится в столь неблаговидном положении. Мы разъехались по домам» [376]. Эти объяснения Хрущева выглядят убедительно.

Однако, судя по воспоминаниям охранников, Хрущев рассказал не все. Прежде чем уехать, четверка делегировала в комнаты Сталина Маленкова и Берию, чтобы те лично оценили положение. Это решение было очевидным. Идти всем четверым – создавать ненужный шум. Идти кому-то одному – брать на себя опасную ответственность. Хрущев и Булганин остались в помещении охраны. Берия и Маленков скорее прокрались, чем прошли к Сталину. Они явно опасались разбудить его. Охранники запомнили красноречивую деталь: у Маленкова скрипели ботинки – видимо, новые, – поэтому он снял их и взял под мышку. Приблизившись к Сталину, Маленков и Берия услышали его похрапывание. Обругав охрану, Берия приказал не поднимать панику, поскольку Сталин спит. Охранники оправдывали свой вызов тем, что несколько часов назад было хуже [377]. Проигнорировав эти жалобы, вожди уехали в Москву.

Некоторые историки и публицисты трактуют столь поспешный отъезд как заговор. Намеренное неоказание помощи они считают причиной смерти Сталина. Уже многие десятилетия, начиная по крайней мере с известной книги А. Авторханова, существует версия о смерти Сталина как результате намеренного отравления, организованного Берией [378]. В современной России она особенно популярна у публицистов, специализирующихся на производстве сенсаций. Однако пока многочисленные заявления об «убийстве Сталина» остаются предположениями, сформулированными, в зависимости от культуры и профессионализма авторов, более или менее корректно.

Имеющиеся реальные факты между тем складываются в логичную картину смерти вождя, в которой нет места теориям заговора. Сталин был стар и нездоров [379]. Инсульт, ставший причиной смерти, судя по воспоминаниям врача, делавшего вскрытие, был результатом длительной болезни [380]. Вполне логично выглядели также действия соратников Сталина, не спешивших вызывать врачей. Не понимая, что происходит и какова реальная угроза жизни Сталина, они просто перестраховывались. Лучше многих других члены советского руководства знали о сталинской подозрительности и непредсказуемости, неоднократно ходили по краю пропасти, готовясь к опале, а значит смерти. В общем, в те мартовские дни и охранники, и Игнатьев, и «четверка» действовали так, как приучил их действовать сам Сталин: с оглядкой, в страхе, перекладывая ответственность на других.

Многие годы даже ближайшие сотрудники и друзья Сталина, прошедшие с ним долгий путь совместной борьбы, жили в состоянии страха. Их полное подавление и подчинение вождю было важнейшим условием существования диктатуры. Начав с уничтожения бывших лидеров оппозиций, Сталин в 1937–1938 гг. расстрелял значительную часть членов Политбюро. Тогда же погибли или были посажены в тюрьму ближайшие родственники некоторых уцелевших соратников Сталина. Покончил самоубийством брат Л. М. Кагановича [381], попала в лагерь жена Калинина. Это подавление потенциальных олигархов продолжалось и в послевоенные годы. В ходе «ленинградского дела» Сталин уничтожил собственных молодых выдвиженцев Н. А. Вознесенского и А. А. Кузнецова [382]. Тогда же арестовали жену Молотова. В последние месяцы жизни Сталин обрушил свой удар на Молотова и Микояна, фактически отлучив их от власти. Лишь смерть Сталина предотвратила вполне возможные новые чистки в рядах высшего руководства.