Александр Бубнов - Спартак: 7 лет строгого режима

В то время на советском пространстве Дасаев считался, наверное, сильнейшим вратарем. Но в мире он лучшим не был. И когда через пару лет к нему пришло мировое признание, его влияние на команду еще более возросло. Первый номер в национальной команде, выступает за сборную мира, везде ездит — конечно, он был в авторитете. Это сильно давило на его окружение.

На меня же его статус никакого влияния не оказывал, потому что и до Дасаева я играл вместе с классными вратарями. Такими, например, как Пильгуй в московском «Динамо». И к тому же поведение Дасаева в быту не отличалось профессионализмом. Для меня это было очень важно.

Все началось с того собрания, когда ведущих игроков вызвали в ЦК КПСС на беседу. Я только пришел в «Спартак», но тоже попал в эту группу. Тогда все, как один, выступили против Бескова. То есть, в конце 1982 года команда уже находилась в кризисе. Я был не в курсе спартаковских дел и потому сильно удивлялся.

После собрания Бесков вызвал меня к себе, и я ему рассказал, какие претензии выдвигались в его адрес. Я до конца тогда не понял, какую позицию занимал Дасаев. Он был капитаном, был приближен к главному тренеру, Бесков с ним советовался. Дасаев был нужен Константину Ивановичу, так как всей этой компанией он мог управлять только административно. А чтобы настроить игроков, что-то от них потребовать, нужен был человеческий подход. Бесков на такое не был способен. Он только повторял: «Вы должны стать единым целым, единым кулаком».

И Дасаев настраивал, но когда Бесков начинал всех глушить, оказывался как бы ни при чем, в стороне. У «братвы» возникали претензии к Дасаеву. Если ты с нами гуляешь, то защищай! А то получается, мы с тобой наколбасим, Бесков нас мочит и даже из команды отчисляет, а ты ни при чем. Хороший!

Их можно было понять. Все находились в неравных условиях. Дасаев нажрался, отоспался и встал в ворота. А полевым бегать нужно, играть. Может быть, я сгущаю краски, и в стельку Дасаев не надирался. Пили пиво, могли водяры добавить, могли смешать. В Кисловодске алкоголя было много, но я ни разу не видел, чтобы в компании кто-то вусмерть надрался.

Но в любом случае это в понимании Бескова было нарушением режима. Тем более что куролесили по ночам. Алкоголь, сигареты, девочки… Думаю, если бы после гулянок выходили на поле и играли так, как надо, у Бескова претензий не было бы. Но это не могло не сказываться на игре. И не важно, какой ты футболист — великий или средний. Рано или поздно нарушения режима дают о себе знать. И если они становятся системой, сказываются очень серьезно.

Как тренеры говорят? Если бы вы пили и выигрывали, я бы пил вместе с вами!

Бесков состояние игроков проверял по давлению. Если после дня отдыха у тебя было повышенное давление, то Бесков устраивал выволочку. Но и без помощи врачей он все, казалось, о нас знал. У него были осведомители во всех точках. Доносили сразу, да и Новиков держал нас под колпаком. Так что с информацией у Бескова было все в порядке. Он точно знал, кто, где, сколько, когда и с кем.

Я в этом убедился на примере матча против Ростова, которому мы летом 1984 года проиграли. Причины поражения стали мне понятны, правда, позже, когда я уже из Франции вернулся. Находясь в команде, даже не догадывался, почему случился такой провал.

1:6 от Ростова, да еще в «Лужниках», — это было для меня такое позорище, что даже домой не поехал. Позвонил Зое и сказал, что буду на базе готовиться к следующей игре. На улице боялся показаться, так сильно переживал. В московском «Динамо» за девять лет таких проигрышей не случалось.

Получилось так, что Ростов очень хорошо к этому матчу подготовился, а первый гол Дасаеву забили чуть ли не с центра поля. Сделал это молодой тогда полузащитник Игорь Скляров. А потом они как понеслись! Особенно нас терзала их троица нападения Андреев — Воробьев — Никитин.

Я вроде неплохо сыграл, но какая разница, если мы шесть голов пропустили? Это был нокаут. Думал, Бесков меня разнесет в пух и прах. На собрании в основном высказывал претензии по поводу плохой подготовки к игре. Ругался на Дасаева и всю его братию. А я никак не мог понять, в чем дело. Я в команде был чуть больше года и мог отвечать только за себя. Потом прочитал, что накануне сбора Дед выдал игрокам зарплату и премиальные. В этом не было никакой необходимости, тем более Дед знал, что такая компания способна уйти в загул.

И действительно, Дасаев всех, кроме меня, собрал перед игрой в ресторане «Саяны». Бесков на собрании команды на всех накатил, а мне слова не сказал. Об этом я узнал из интервью Федора Сергеевича уже после возвращения из Франции. Причина оказалась куда как простой. А я зачем-то голову ломал, пытаясь разобраться, себя казнил…

Пока мы с Бесковым были в добрых отношениях, много с ним разговаривал, задавал вопросы. У меня вообще отношения с тренерами складывались в основном хорошие. С Севидовым, с Симоняном. Привык разговаривать открыто, не боясь. Может быть, в «Спартаке» это не было принято. Но в первые годы Бесков, видимо, хотел меня понять.

В Кисловодске он звонил мне из своего санатория: «Александр! Готовься, уже иду».

И мы с ним долго гуляли и говорили о жизни и о футболе. Такого никогда ни с кем в «Спартаке» не было. Все удивлялись, надо же, гуляет с Бесковым. Дасаева он не приглашает, а приглашает Бубу.

Бесков мог всем сказать «привет», а со мной поздороваться за руку. Но это не значит, что у него была система знаков, с помощью которых он показывал свое расположение к человеку или, напротив, недовольство им. Ко мне он определенную симпатию, думаю, испытывал, и, когда был в хорошем настроении, со мной общался. Но со временем я понял, что в моем лице ему был нужен противовес Дасаеву. Потому что Дасаев настолько усилил свои позиции в команде, что Бесков понял после собрания в ЦК, что от него исходит конкретная угроза.

Бесков после того собрания затаился. Проблема заключалась в том, что большинству игроков он не видел замены. А мне казалось странным, что люди, из которых Бесков сделал футболистов, поднял в высшую лигу, довел до уровня сборной, единогласно выступили против него.

Я был единственным, кто спросил на собрании: «Если Бесков плохой, кто его заменит?»

Дасаев плохо влиял на команду. Бесков это прекрасно понимал и даже говорил мне об этом. Меня удивило то, что он так и не захотел поговорить с Дасаевым по душам, чтобы во всем разобраться и расставить точки над «i». Хотя сомневаюсь, что с Дасаевым можно было поговорить по душам. Мне, во всяком случае, не доводилось, хотя мы с ним часто в одном номере жили. Дасаев в основном газеты читал, с книгой я его никогда не видел. Разговаривали мы с ним редко, иногда играли в кости. Он был азартным, а мне было интересно подбирать разные комбинации.