Александр Бубнов - Спартак: 7 лет строгого режима

Дасаев не хотел жить со мной в одном номере, но Бесков нарочно нас селил вместе, чтобы показать, что мы с Дасаевым наравне. Других он специально по разным номерам разводил, чтобы по ночам в карты не играли. Правда, это никому не мешало, тем более Дасаеву. На выезде он поспит немного в номере и уходит к своим. Возвращается ближе к отбою.

Вот такое общение. По большому счету, точек соприкосновения у нас не было. Мне от него ничего не нужно было, ему — от меня. Разный возраст — Дасаев был моложе, разные интересы. Если бы я сам на контакт пошел, может быть, что-то и получилось. Может быть, они меня к себе приняли бы. Но там в карты надо было играть, а я не любил. Не умел и не хотел учиться. Они на деньги играли, а мне казалось, что это отвлекает от футбола. В кости тоже играли на деньги, но в них мне везло.

Карты во все времена были заразой во всех командах. Играли в секу, в буру, в покер, а потом пошли кости. Хотя за кости тоже гоняли — они были запрещены. Но сидишь в номере, сосед предлагает кубики кинуть, вот и играешь.

Впервые кости я попробовал еще в «Динамо». Научился. А однажды Валерий Газзаев предложил сыграть. Я как начал выбрасывать то, что нужно, все, кто видел, с ума посходили. Газзаев говорит: «Вот деньги, я больше с ним играть не буду. Он непонятно по какой системе играет».

В «Динамо» я даже Юру Резника по прозвищу Шаман обыгрывал. Короче, в кости мне фартило. Впрочем, я старался играть как можно реже. Если проиграешь, что домой принесешь? А некоторые зарплату до копейки спускали.

Бесков хотя и говорил, что Дасаев себя неправильно ведет, при этом его роль в команде прекрасно понимал. И в общении с Дасаевым никак свое недовольство не обнаруживал. Лишь время от времени после поражений он с него приличную стружку снимал, если знал, что тот с компанией режим нарушал. И все время приводил ему в пример хоккейного вратаря Владислава Третьяка, хотя считалось, что хоккеисты пьют как лошади. Третьяк же славился тем, что режимил и старался больше времени в семье проводить.

Бесков не уставал напоминать пьяницам, что они теряют время, что футбольный век очень короткий, что если они сейчас не заработают, то после окончания футбольной карьеры у них не будет ни машин, ни квартир. Будут нищими. То есть Бесков призывал хорошо играть и профессионально относиться к себе и своей работе, чтобы заработать себе на жизнь. Это было частью его воспитательной работы.

Но у Бескова часто менялось настроение. Он был в этом плане непоследовательным. Да и отношения в команде после победы в чемпионате СССР в 1979 году были непростыми. Бесков мог каким-то боком узнать, что Ростов отдал им игру в последнем туре. Но он на это никак не прореагировал и оказался завязан вместе со всеми на «договорняке».

Бескова можно понять. Титул сразу менял его статус, потому что он никогда не побеждал в чемпионатах СССР, только Кубок выигрывал. Но расплатой за это стала зависимость от игроков, хотя тогда капитаном был не Дасаев, а Романцев. Они понимали, раз не реагирует, значит, все можно. Однако утверждать не берусь, это только мои предположения.

Помню, как перед началом очередного чемпионата выбирали капитана. Назвали несколько кандидатур, среди которых кандидатура Дасаева была первой. А Дед ни с того ни с сего вдруг произнес: «Бубнов». Для Дасаева это был удар. Такое от Деда услышать! Но когда голосовать стали, за меня, наверное, только Дед и проголосовал!

То есть у Дасаева среди игроков были настолько прочные позиции, что Бесков ничего сделать не мог. И он это понимал. За спиной Дасаева стояла банда, которой только он в тех условиях мог управлять. Меня в команде особо не любили. Зато боялись. Даже Дед не доверял, потому что считал человеком Бескова. И не без оснований: я же не в «Спартак» шел, а к Бескову. И это отношение не могли изменить никакие заслуги перед клубом.

Бесков постоянно ставил меня в состав, но не за какие-то особые заслуги, а за то, что пахал на тренировках, да и играл в основном стабильно. Заслуги он далеко не всегда учитывал. Помню, Романцев еще возмущался, мол, сегодня ты бог и король у Бескова, а завтра г… А мы смеялись: так не бывает. Либо ты вчера не богом был, либо сегодня не г…

Бесков мочил по полной программе, и это действовало очень сильно. С одной стороны, он показывал, что воздает по справедливости, по заслугам, что любимчиков у него нет. С другой — любимчики все равно были. И Дасаев — в их числе. Кого-то отчисляли из команды за нарушения режима, а Дасаева за это никак не наказывали. Это нервировало даже его окружение. И в этом плане Дасаев большой вред «Спартаку» нанес. Из тех, кого отчислили, многие могли бы быть полезными команде.

Если на футбольном поле роль Дасаева как вратаря и лидера была положительной, то вне его — на 100 процентов отрицательной. И об этом Бесков часто говорил на собраниях, предъявлял Дасаеву большие претензии, но все ограничивалось словами.

На сторону Дасаева я не перешел бы ни при каких обстоятельствах. Так устроен и воспитан, что со мной, при всей моей жесткости и принципиальности, если по душам поговорить, можно найти компромисс. Я могу резко на негатив отреагировать, но на добро, на хорошее отношение реакция у меня всегда положительная. Но шаг навстречу должен сделать человек, которому это больше нужно. А не то чтобы я пришел, упал на колени и поклялся в вечной любви.

Такое очень любил Бесков. Еще он любил, когда его или Валерию Николаевну с чем-то поздравляли. Тогда ты чуть ли не своим становился. Но я никогда в подхалимах не ходил. Да и считал, что не дорос до того, чтобы лично, а не вместе с командой поздравлять Константина Ивановича или его жену с днем рождения. А некоторые всеми силами стремились войти к Бесковым в доверие. Дасаева это, кстати, очень нервировало.

В Бескове доверчивость и внушаемость сочетались с подозрительностью. Думаю, Дасаев мог спокойно нашептать ему, что я сдал матч с «Локомотивом», и Бесков стал на меня коситься.

Это случилось после того, как я выступил против Дасаева. Но что-то сделать со мной было очень сложно, потому что у меня на руках были сильные козыри. Хотя бы информация о том, что «Спартак» собирался сдать игру «Жальгирису». Дасаев и его банда, зная, что я могу и в прессе выступить, меня боялись.

Когда Игорь Шалимов и Александр Мостовой появились в «Спартаке», Дасаев сразу стал их окучивать под себя. Они оба сильно отличались от футболистов моего поколения. Были более раскованными, веселыми, по моде одетыми. Девушки косяками приходили к ним на матчи, хотя в «Спартаке» такое не было принято.

Но в конце 80-х времена уже изменились, да и Бесков их не осуждал. Когда Бокий рассказал мне, что Дасаев начинает оказывать на них влияние, я собрал обоих в Ереване и начал мозги промывать. Объяснял, что они должны идти своей дорогой. И не делать ерунды, потому что от этого уже много людей пострадало. Серьезную беседу с ними провел. Вскоре Дасаев покинул «Спартак», и ситуация в команде изменилась.