Александр Бубнов - Спартак: 7 лет строгого режима

Я поворачиваюсь и ухожу. Так противно стало. Все же нарочно делалось, целенаправленно. Для меня это тем более неприятно было, что я всегда профессионально готовился, спал, режимил, да и ради Бескова готов был играть. А тут тебя начинают уничтожать.

И пошел.

Тут он мне говорит: «Вернись!»

А я ему: «Да пошел ты…» И иду дальше мимо Старостина.

С Дедом даже не поздоровался. Дед Бескова ненавидел, а тут стал свидетелем такого демарша.

Захожу к себе в комнату, начинаю собирать вещи. Прибегает Хаджи: «Константин Иваныч зовет на тренировку». — «Да иди ты, куда подальше вместе с Константином Иванычем!» Я Хаджи терпеть не мог. Собрал вещи и уехал на электричке, потому что в тот день машина была у Зои.

После Киева нам предстояло играть в «Олимпийском» с «Шахтером». Звоню Деду. Говорю: «Николай Петрович! Вот такая история случилась. Бесков достал. Больше не могу. Я не против, проводите собрание, отчисляйте, но сначала давайте разберем случай с Дасаевым и его делами в Минске. А потом меня будем разбирать. И вообще, я уже устал от всей этой ерунды. Пишу заявление и ухожу из команды».

И Зою тоже предупредил. Но она видела мое состояние и поддержала: «Делай как считаешь нужным». Я уже не мог оставаться в «Спартаке», где все под Дасаевым ходили. Никто слова сказать не мог. Фактически я один остался.

«Ну и фиг с ним, — думаю. — Сам все за себя решаю и делаю. В конце концов, я в «Спартак» тоже один шел».

Дед отвечает: «Хорошо, Саша, отдохни пока». Вечером мне перезванивает: «Готовься к игре». Он с Бесковым переговорил, передал ему мои слова, и про Дасаева тоже.

Утром встал, пошел в парк, сделал зарядку, как всегда делал, когда в отпуске находился. Ближе к матчу сел на «Волгу» и поехал в «Олимпийский». Приехал раньше спартаковского автобуса. Болельщики, которые его ждали, сильно удивились, когда меня увидели.

Взял сумку и пошел поле посмотреть. Такая традиция у нас была, ритуал, независимо от того, натуральный газон или синтетика. Наконец, приехал «Спартак». И первым Мост на поле вышел.

«Ну что?» — спрашиваю. — «Ты в составе».

Конечно, в команде не ожидали, что после того как я послал Бескова, он выставит меня на матч с «Шахтером». Пасулько передал мне слова Феди Черенкова, что Бубе конец.

Пасуля ему тогда ответил: «Подожди, еще неизвестно, кому конец».

Мы с Пасулько по-дружески общались, он отчасти знал реальное положение вещей, потому так и сказал. Но я решительно был настроен уйти, потому что стало невмоготу.

Я в составе. Сижу рядом с Дасаевым. Он — враг, но мы в одной команде, и впереди сложный матч — с «Шахтером» простых никогда не бывало.

Первый гол нам забивают из-под Юрия Сурова. Мы сравниваем. Во втором «Шахтер» опять выходит вперед. Бесков просил не подключаться и играть сзади построже, плотно держать здоровенных нападающих, но мне уже все равно, какая установка. Остается все меньше времени.

Минут за десять до свистка подключаюсь в атаку, и мы разыгрываем комбинацию, как на тренировке. Из футбольной классики. Федя получает мяч на фланге и делает хорошую мягкую подачу. Только мяч пошел, как я выпрыгиваю и зависаю. Мяч летит ко мне, я в высшей точке и еще не начал опускаться. А передо мной Женька Кузнецов — мы оба выпрыгнули. Женьку перекрывали, как бы заслон ему поставили, а я за ним шел, и меня уже никто взять не мог.

Вклинился между всеми, а в голове лишь одна мысль: «Только не трогай мяч!»

Если бы я Женьке крикнул, он бы все равно ничего не услышал из-за шума в «Олимпийском». Но то ли Федя на меня подавал, то ли Женька не долетел, но таких голов я в жизни не забивал. Как дал кола головой! Мяч за линией ворот приземлился. Такой сильный удар получился, что от земли под перекладину отскочил.

«Олимпийский» полный был. На «Шахтер» всегда народ собирался, а тут мы еще Киев обыграли. Кроме того, по Москве слухи ползли, что в «Спартаке» конфликт. Как же стадион заревел! Я, наверное, впервые в жизни такой кайф от гола поймал, обычно особо не радовался. Подбежал к Феде, поблагодарил за передачу. 2:2.

Заходим в раздевалку. Тишина. Все-таки 2:2 для «Спартака» на своем поле плохой результат. Отскочили. Сижу спокойно, тем более гол забил. Дед появился, руки потирает. Бесков заходит, он с трибуны матч смотрел. Мне рассказывали, что когда «Шахтер» второй гол забил, Бесков чуть не обделался.

Но тут я подключился. Бесков подходит ко мне и говорит сквозь зубы в присутствии всей команды: «Твое счастье, что ты сегодня гол забил». Я так возмутился и разозлился, что еще раз его послал куда подальше. Безразлично все уже было.

Дасаев, который рядом сидел, словно окаменел. Два раза за сутки Бескова послал! Такое, наверное, никому не удавалось и никому, конечно, не прощалось.

Это при том, что я на Бескова как на бога смотрел, когда к нему шел. Надо понимать, до какого состояния он меня довел, чтобы я его послал. Мне действительно уже все равно было, потому что из «Спартака» меня выживали. Полкоманды во главе с Дасаевым были моими врагами, которые меня ненавидели и понимали, что на них у меня есть компромат.

После матча с «Шахтером» Бесков продолжил меня доставать. После очередного конфликта я собрал вещи и направился на станцию. Вдруг навстречу Роганов едет из ЦК партии.

«Ты куда?» — спрашивает.

А завтра играть. Что мне отвечать ему? Что я с Бесковым поругался?

«Да так, — говорю, — гуляю здесь». — «Ну, тогда садись, поехали на собрание».

Сажает меня в свою «Волгу». А Бесков его уже на крыльце встречает. Какие же у него глаза были, когда я из «Волги» выходил!

Бесков не умел расставаться с людьми по-человечески. Матч с «Локомотивом». Проигрываем 0:2.

Потом на 88-й и 90-й минутах сравниваем — 2:2.

Хотя я против Михаила Русяева, который нам два гола забил, не играл, Бесков меня на собрании команды обвинил чуть ли не в сдаче игры.

Меня! Я чуть со стула не упал!

Но, видимо, Дасаев с Федором Сергеевичем хорошо работали, Бескову на ухо нашептывали.

Особенно когда он с коньячком футбол смотрел. Ему в ухо дуют, а он не проверяет!

Разобрали игру с «Локомотивом». Бесков, после того как пар выпустит и всем разносы устроит, обычно спрашивал: «У кого вопросы?»

Говорю: «У меня есть».

Все сразу затихли.

И я говорю: «Константин Иваныч! Вы только что обвинили меня в сдаче матча. Во-первых, вы ничего доказать не можете. А если можете доказать, то вы сейчас должны, с учетом того, что я не только футболист, но еще и коммунист, отчислить меня из команды. Но вы этого делать не собираетесь. Вы только обвинили меня голословно». Спокойно так ему говорю.

А вокруг тишина. Такое Бескову в лицо сказать!

«Поэтому, Константин Иваныч, — продолжаю, — я доигрываю до конца сезона, потому что сейчас команду бросить не могу — меня не поймут, и ухожу. Говорю об этом в присутствии всей команды. Так дальше продолжаться не может, потому что доверия больше нет».