Александр Бубнов - Спартак: 7 лет строгого режима

Перед выездом все, у кого были проблемы со здоровьем, пошли к доктору. У меня была небольшая травма, и я тоже решил показаться врачу. Всего собралось человек восемь основного состава.

Вдруг появляется Бесков — давление померить. Он это скрывал, но мы знали, что на мандраже оно у него поднимается. Видит, почти весь основной состав перебит. Помрачнел и ушел. Бесков, конечно, понимал, что в таком состоянии нас в Киеве убьют.

Приезжаем на вокзал. Бесков сидит в автобусе и внимательно смотрит на каждого, кто выходит. Как лазером просвечивает. Взгляд тяжелый, неприятный, а это значит, что он недоволен.

Я решил схитрить. Лег на заднее кресло и затаился. Когда все прошли, Бесков про меня даже не вспомнил. Напряжение такое было, что о своем, видимо, думал.

Я вышел потихоньку и, прячась за спинами людей, двинул к поезду. Бесков впереди. Уже у вагона откуда-то выскакивает наш администратор Хаджи, который раньше всех на вокзал приехал проверить, все ли в порядке. Пытается выхватить сумку у Бескова, надо же Барину помочь! Он вообще с начальством всегда вел себя как лакей.

Бесков остановился. Посмотрел на Хаджи и неожиданно вроде как сам себе говорит: «Пойду-ка я домой». Разворачивается и на выход. Хаджи в шоке. Он же на базе не был и не знал, что там происходило! Навстречу Бескову Дед, который на вокзал из офиса МГС «Спартак» с Красносельской приехал. Бесков проходит мимо. Ни здравствуй, ни до свиданья.

Старостин подходит к Хаджи и спрашивает: «Что с Бесковым?» — «Сказал, что домой пошел».

Дед задумался и вдруг говорит: — «Ну и бог с ним».

Садимся в поезд. Дед, как в лучшие спартаковские времена, собирает нас у себя в купе за чаем и начинает истории травить. Как всегда, рассказывает на полном серьезе, а от этого только смешнее становится.

Наконец говорит:

«В Киеве серьезная игра. Ложимся спать. Никаких нарушений».

Все тут же разошлись по купе и легли спать. Даже в карты не играли.

У Бескова все делалось по графику. В одно и то же время разминка, установка. Все уже к этому привыкли. В день матча с Киевом Дед собирает тренерский совет. Бесков тоже его собирал, если экстренно что-то надо было решить. Собрались.

Дед спрашивает: как будем играть? Бесков ему на этот счет ничего не говорил, а Федора Сергеевича Новикова Старостин не позвал.

Бескова нет, говори что хочешь! И когда Дед спросил мое мнение, я предложил сыграть с одним нападающим, а не с двумя, как обычно у Бескова.

Сказал, что Родионов свяжет двух не очень быстрых центральных защитников «Динамо», а Гаврилов и Черенков будут играть под ним как инсайды. Если крайние защитники киевлян не пойдут за ними, мы получим большое преимущество в центре поля. Если пойдут, свободные зоны появятся на краях. Я на месте опорного буду их страховать. Как минимум создадим в середине численное преимущество в одного человека.

Вдобавок у Родионова было хорошее качество: он любил отбирать мяч, не гнушался черновой работы. Прессинг в середине поля стал бы для киевлян неожиданностью. А у «Динамо» все решала средняя линия, защитники были послабее, хотя и подключались к атакам, особенно Анатолий Демьяненко.

Практически я предложил схему 4-5-1, в которой я мог страховать всю среднюю линию и края, а также помогать в центре защиты. Эту систему с одним нападающим (Игорем Белановым) Лобановский использовал потом на чемпионате мира 1986 года в Мексике. А тогда в Киеве он не разобрался.

Игра сложилась так, как мы и предполагали. Для киевлян, которые знали, что «Спартак» приехал без Бескова, это был шок. Лобановский попал в больницу. А мы лишний раз доказали, что можем обыгрывать Киев в любом состоянии. «Динамо» никогда не боялись.

Потом предстоял матч с «Зенитом». В Ленинграде мы с ним всегда плохо играли. Поехали опять без Бескова. Правда, тренерский совет там не собирали, Новиков сам состав назвал. Уже не помню, по той же системе играли или нет, но факт остается фактом — «Зенит» мы тоже обыграли.

Бесков приехал в день матча вместе с Андреем Петровичем Старостиным, но даже на установке не присутствовал. Смотрел игру с трибуны.

Отсутствие Бескова перед матчем сняло напряжение. И хотя «Зенит» нас прессовал, игра сложилась не так тяжело, как обычно.

Возвращаемся в Москву на поезде. Я лег спать, а мне потом рассказали, что Дед опять устроил чаепитие у себя в купе. К нему можно было спокойно зайти, не то что к Бескову.

И вот Дед говорит будто самому себе: «В Киев не поехал, 3:0 выиграли. В Ленинграде тоже, считай, не был, 2:0 выиграли. Зачем он вообще нужен?» Николай Петрович действительно мог такое ляпнуть, не подумав. А Новиков мог услышать и сообщить Бескову.

Сегодня трудно представить такую историю. Если бы тренер команды высшей лиги не поехал на матч, развернувшись на вокзале, СМИ тут же бы об этом растрезвонили. Дискуссию бы подняли!

А тогда все спокойно прошло. Никто даже внимания не обратил.

А следующий матч в Вильнюсе, когда командой руководил уже Бесков и все вошло в привычную колею, мы проиграли.

Известный советский кинодокументалист Алексей Габрилович снял о Бескове фильм, который назвал «Невозможный Бесков».

Я поначалу даже не понял, в чем смысл такого названия. Но потом он мне сам объяснил.

Габрилович болел за «Динамо», ходил на матчи и видел Бескова в игре. Он был для Габриловича олицетворением футбольного гения. Но когда он столкнулся с ним в повседневной жизни, даже не поверил, что такое может быть. Перепад сумасшедший! От черного до белого у Бескова был всего один шаг. Если сегодня он тебе говорит, что ты — Пеле, а завтра, что ты — г… Это очень сильный перепад.

Эти перепады были связаны с его настроением, психикой. Когда Бесков был в хорошем настроении, он со всеми очень вежливо разговаривал. А как он умел с женами футболистов общаться!

Но когда у Бескова было плохое настроение… Мне доводилось видеть разных тренеров в возбужденном состоянии: Лобановского в бешенстве, Севидова в ярости, Симоняна в гневе, причем Никита Палыч даже тогда себя интеллигентно вел.

Бесков ни на кого не был похож. Он так смотрел, что убивал взглядом! Как впялится в тебя! Этот взгляд было очень тяжело перенести.

Раз Бесков пригласил художников-карикатуристов на базу в Тарасовку. Не знаю даже, откуда ему такая блажь в голову пришла. Может быть, Лера ему что-то сказала. Они сидели на тренировках и всех рисовали. Потом подарили каждому по рисунку. Я даже у себя в номере его на стену повесил. А портрет Бескова почему-то у нас оказался. Федя Черенков на него посмотрел и говорит: «А это что за пьяный мужик?» Когда человека уважают, такого про него не скажут.

Бескова боялись, и в то же время Гаврилов и Сочнов позволяли себе над ним иронизировать. Протест против самодурства Бескова выражался еще и в том, что его начинали пародировать. Лобановского тоже, правда, пародировали, но то, что в Киеве позволялось, в «Спартаке» было невозможно. Каким бы жестким ни был Лобановский, он все делал для игроков и потому был для них Папой. А Бескова называли Барином.