Вячеслав Фетисов - Овертайм

И еще одну сложнейшую проблему мы привезли в Америку с собой из Москвы. В 1983 году у Лады случилась внематочная беременность. После этого все наши врачи сказали в один голос, что детей у нее уже никогда не будет. Мы ходили от одного специалиста к другому, от медицинского светила до какого-то экстрасенса, но везде получали один и тот же ответ. Этот факт тоже давил на психику неслабо. Однажды Лада мне призналась, что одно время ей было больно видеть грудных детей и их счастливых мамаш, а когда видела беременных — плакала. Но я почему-то верил, что рано или поздно у нас будет ребенок. Правда, моя вера с годами немного потускнела, но когда мы поселились в Нью-Джерси, то стали искать пути решения этой проблемы, а они здесь оказались короткими. Наша учительница английского сделала огромное количество телефонных звонков, выясняя, кто в этой области лучший врач. В результате Элен нашла хороших специалистов. Счастье — вообще иметь детей, а в нашей с Ладой жизни — вдвойне, втройне. Лада забеременела, и, когда я приехал домой после серии игр, она уже знала об этом. Хитро посмотрела и сказала: «Знаешь, я беременна». Я не поверил, а потом смотрю: у нее от счастья слезы на глазах. Мы обнялись, долго так сидели, стали что-то фантазировать про ребенка. В общем, стали ждать Анастасию.

До шести месяцев никто не мог заметить, что Лада беременна, даже меня какие-то сомнения стали разбирать. Потом как начал у нее живот расти! Тут у меня отпуск начался, «Дэвилс» закончили сезон в конце апреля. Сначала Лада на все брюзжала, потом началась фантастическая активность. Мы куда-то все время ездили, она уже тянула под 90 килограммов, с огромным животом, но такая веселая, Весь последний месяц перед родами мы ездили по детским магазинам: одежда, коляски, разные приятные покупки. И тут случился такой казус…

Доктор наш, Томас Корени, работал в Нью-Йорке, а мы жили в Нью-Джерси. Дата рождения «запаздывала», и он назначил Ладе на 9 июля на час дня обычный осмотр. Восьмого по телефону мы с ним обстоятельно поговорили, все симптомы рассказали. Он объяснил, что все проходит нормально, завтра посмотрим, а где-то через недельку будете рожать.

В час или в два ночи Лада будит меня и говорит, что начались схватки. Я спросонья: «Какие схватки? Сказали — через неделю». — «Нет, — говорит, — это точно, уже все». У меня никакого опыта нет, да и Ладе рожать первый раз, ее мама на это время к нам приехала на подмогу. Я попросил ее позвонить в «Сервис 24 часа в сутки». Нам задали какие-то вопросы и отвечают, что ничего страшного, что у Лады не схватки, а нарушение психологического состояния. Но она — охает, ахает. Потом к пяти утра начались стоны. Я звоню доктору. Мне отвечают, что офис открывается в половине девятого, приезжайте. Ехать туда минут сорок, но утро, все едут на работу, и мы выехали за два часа. Посадил я в машину Ладу, набрал всяких клеенок, теща их надавала на случай, если воды будут отходить. У меня паника — какие воды, куда? Поехали. Движение сумасшедшее. Лада ахает, охает, сейчас рожу, кричит. Сплошные нервы. Я ей: «Куда рожать, терпи». Наконец в Нью-Йорк въехали, добрались до офиса нашего доктора. Я машину бросил в неположенном месте, помог Ладе выйти. Доктор с ночного дежурства, мы его попросили не уходить домой, нас дожидался. Доктор Ладу посмотрел, нет, говорит, процесс только начался, я пойду посплю, а вы не суетитесь, приходите в час. Лада сразу повеселела, и у меня гора с плеч.

Девятого июля 1991 года, накануне рождения дочки, мы пошли в Нью-Йорке в Центральный парк, он как раз рядом с госпиталем. Там внутри зоопарк, где мы и гуляли. Дошли до обезьянника, я думаю: вот такая же мартышка и у нас родится. Погода отличная, съели знаменитый нью-йоркский хот-дог. Потом снова пошли в госпиталь. Доктор осмотрел Ладу: «Сейчас возвращайтесь домой, а завтра утром приезжайте, будем делать стимуляцию, потому что сроки уже проходят». Лада должна была 4 июля родить — в национальный американский праздник — День независимости.

Выходим из госпиталя, я говорю: «Слушай, дорогая, я уже больше в Нью-Джерси не поеду. Маме позвони, чтобы не дергалась, и давай здесь в гостинице неподалеку переночуем». Заехали в магазин к знакомым, а они: «Зачем вам гостиницу снимать? Поедем к нам, в Квинс, квартира большая, а в случае чего — госпиталь рядом». Я отказываюсь. А Лада: «Что это мы будем одни в гостинице торчать, с друзьями веселее». Ребята закрыли свой магазин пораньше, гулять так гулять.

Когда едешь из Манхэттена часа в четыре или пять в сторону Квинса, движения нет никакого. Ребята уверяют, что его и по утрам не бывает. Но только мы пересекли туннель под Ист-Ривер, как у Лады начались серьезные схватки. У Иры — жены нашего приятеля — двое детей, она сразу все поняла, командует: «Разворачивайся». Я разворачиваюсь и попадаю в пробку. Одна полоса закрыта на ремонт. Остаются только две полосы на Манхэттен, но движения нет, стоим. Лада: «Ох, ах». Игорь — муж Иры — не выдержал: «Я с вами не поеду, я такие вещи не могу видеть». Вышел такси ловить на другой стороне. Мы стоим, никуда не двигаемся.

В свое время мы с Ладой прошли специальную подготовку, изучали предродовые симптомы, видеокассеты смотрели. Если схватки через определенные промежутки времени, значит, уже близко роды. Я засекаю время, судя по всему, началось. Ира не выдержала, выскочила из машины, побежала вперед. Подскакивает к водителям стоящих передо мной машин, кричит: «У нас женщина рожает!» Они стали разъезжаться в стороны, а она так и шла впереди меня, распихивая машины. Я думаю, самое главное — дотянуть обратно до туннеля, потому что там обычно стоит полицейская машина, они помогут.

Туннель выходит на 20-х улицах, а нужно ехать до 90-х. Это 70 светофоров! Но, если полицейская машина нас эскортирует, может, проскочим. Подползаем к туннелю, я у парня, которому за проезд деньги платят, спрашиваю: «Где полицейские?» — «Были, но сейчас поехали на обед». Я на этого парня наорал ни за что. Эмоциональный срыв, но я ему все сказал, что я в тот момент думаю и про Америку, и про полицейских. Поехал я на красный свет. Обычно, когда нарушаешь, полиция тут как тут. Сколько мы проехали красных светофоров, чуть ли не каждый второй, — ни одного полицейского. Добрались до офиса, доктора еще не разошлись. Я бросил машину прямо у пожарного гидранта, у которого стоять категорически запрещено — машину сразу утаскивают. Ира завела Ладу, врачи посмотрели: «Быстро в госпиталь!» Еще проехать минут пять до приемного отделения, но там нас уже ждали с каталкой.

Я немного расслабился, не каждый день приходится переживать такое. Поставил машину на стоянку, прихожу в больницу, Ладу уже в палату положили, подключили к ней разные датчики. В госпитале при родах разрешали мужу находиться в палате и еще одному человеку. Наша подруга, учительница английского, которая активно участвовала в поисках докторов, очень хотела присутствовать в решающий момент. Чувствую, говорит, свою ответственность за Ладу и бэби. А тут получилось, что и Ира оказалась рядом и помогла в самый трудный момент. Кино надо снимать, как женщина, по-русски плотной комплекции, бежала сквозь трафик, разгоняя машины и крича с русским акцентом, что сзади нее в «Мерседесе» рожают. Но Ира уехала домой, я ей пообещал сообщать, как все проходит, и мы позвонили Элен. Она примчалась через час и уже до конца была рядом. Теща тоже не знала, что Лада уже в больнице. Я ей позвонил, сообщил, что дочка рожает. Она хотела попасть в госпиталь, я извинился, но ехать за ней в Нью-Джерси у меня уже ни сил, ни времени не оставалось. Я голодный, за весь день одну сосиску, этот хот-дог съел, весь на нервах. Ладу подключили к аппаратам, сделали обезболивающее, она опять повеселела, а я хожу из угла в угол.