Б Соколов - Оккупация - Правда и мифы

Чаплинский служил переводчиком в немецких авиационных частях и штабах в Минске, Витебске, Могилеве и других белорусских городах. Выручило знание языков - Чаплинский владел польским, русским, немецким, английским, французским, испанским и чешским. Но с точки зрения советских органов безопасности, "безродный космополит" Чаплинский, объездивший чуть ли не весь мир, выглядел матерым шпионом. Пономаренко и нарком госбезопасности Белоруссии Лаврентий Фомич Цанава 15 мая 1943 года сообщили Сталину основные этапы биографии профессора консерватории и сделали неутешительный для него вывод: "Предварительный опрос Чаплинского дает полное основание полагать, что он является агентом немецкой разведки, специально подосланным в партизанский отряд Донукалова для проникновения в советский тыл. Причем есть основания полагать, что он является старым агентом немецкой разведки, работавшим в ряде стран по ее заданию. Чаплинский передан в Главное управление "СМЕРШ" т. Абакумову". До этого Пономаренко утверждал также, без каких-либо доказательств, что Чаплинский "немцами использовался в качестве переводчика по серьезным делам". Что это были за серьезные дела, Пантелеймон Кондратьевич не уточнил. Может быть, намекал на какие-то допросы советских агентов? Но люфтваффе ведь никакими полицейскими функциями не обладали, и вряд ли Генрих Максимилианович занимался чем-либо иным, кроме переговоров с местными властями насчет расквартирования и снабжения авиационных частей всем необходимым.

А вот еще одно, по всей видимости, сфабрикованное дело - о немецких агентах, будто бы засланных в партизанскую бригаду "дяди Васи" в Белоруссии для проведения диверсионной и террористической деятельности. Начальник состоявшей при бригаде спецгруппы НКВД Бэр и начальник Особого отдела бригады Иванов в докладной записке в Центральный штаб партизанского движения утверждали:

"14 марта 1943 года партизан отряда им. Суворова Лисогор Иван Максимович (прибыл в партизанский отряд 6.3.43 из 46 украинского батальона), будучи в деревне Янушковичи Логойского района Минской области в доме крестьянина Богушевича, в присутствии партизанки Левиной и семьи Богушевича в пьяном виде проболтался о своей враждебности к советской власти, высказывая контрреволюционную клевету по адресу вождей партии и избил партизанку из соединения "дяди Димы" за то, что она пыталась прекратить его контрреволюционные выпады.

29 марта 1943 года Особым отделом Лисогор был арестован, признался в своих контрреволюционных выпадах и клевете по адресу вождей партии и советской власти в силу своей враждебности к ним. Следствие было направлено на то, чтобы выяснить, не является ли Лисогор агентом гестапо, засланным со специальным заданием германской разведкой в партизанский отряд. Следствием это было установлено".

Интересно, а каким образом следователи установили, что Иван Лисогор был германским шпионом? Только на основе его собственных признательных показаний. Несомненно, беднягу сильно били, и ему пришлось не только на себя возвести напраслину, но и оговорить своих товарищей по 46-му украинскому полицейскому батальону - Брейтмана-Петренко, Климова, Токмана и некоторых других, вместе с ним бежавших к партизанам.

Вся пикантность ситуации заключалась в том, что Михаил Иосифович Брейтман, в батальоне служивший под фамилией Петренко, был самым настоящим евреем. Чекистам пришлось придумать, что, разоблаченный во время медосмотра как еврей, Брейтман под угрозой расстрела был завербован в качестве агента командиром батальона. Затем он будто бы был направлен в концлагерь для евреев в местечке Малый Тростянец под видом рабочего, но фактически являлся курсантом специальной "школы гестапо" для агентов-евреев. Михаил Иосифович подробно рассказал (или подписал то, что ему продиктовали следователи) о многочисленных ядах, которые ему демонстрировали инструкторы-немцы, упомянул, в частности, какую-то розовую жидкость, но вот беда: при аресте у Брейтмана никаких ядов, взрывчатки или иных орудий "диверсионно-террористической деятельности" не обнаружили. Да и товарищи, которых он оговорил, в качестве вербовщика указали на командира батальона, но больше никого из сотрудников немецкой разведки назвать не смогли. Когда же речь зашла об их сослуживце Балакине, "засланном со шпионским заданием в другой партизанский отряд", то арестованные заговорили о вещах и вовсе фантастических. Будто бы начальник штаба батальона офицер-эстонец Мельдерс неоднократно собирал их вместе и, вопреки всем правилам конспирации, ставил в пример Балакина, якобы добывающего ценную информацию.

Несчастному Брейтману вместе с другими бойцами украинского батальона пришлось охранять лагерь смерти Тростянец под Минском, где уничтожали евреев. Написав 13 апреля 1943 года под диктовку осо-биста Иванова вымышленные признания о своей вербовке и обучении в школе гестапо, он оставил нам также собственноручное показание о тех ужасах, которые ему довелось видеть в Тростянце. В искренности этого свидетельства Брейтмана-Петренко трудно усомниться:

"Я хочу в этих строках рассказать всю правду о "немецкой справедливости", о тех, кто во всеуслышанье кричит о цивилизации и культуре на словах, а на деле совсем противоположно. Я хочу рассказать всю правду как очевидец о так называемых "строителях Новой Европы". Если меня кто-либо спрашивает, что такое цивилизация, я всегда переспрашиваю, какую цивилизацию думаете - немецкую или человеческую, ибо разница между ними очень большая...

Это было при первом массовом расстреле евреев в ноябре 1941 года, 7-го числа, когда выводили евреев за город, где было вырыто 14 ям. Загоняли людей в ямы и стреляли их, а на трупы этих людей заставляли других становиться и которым последовала участь первых. При таком массовом расстреле, когда раздаются предсмертные крики, когда кровь льется рекой, эти кровожадные убийцы преспокойно объявляют перерыв и около ямы кушают и пьют, мучения недобитых представляют им удовольствие.

Одна женщина подошла со своим ребенком к одному украинцу, который стоял на посту, и обратилась со следующими словами: "Слушайте, я вас прошу, спасите моего ребенка, он у меня русский". Ребенок же уцепился за шею матери и говорит сквозь слезы: "Нет, мама, никуда я не пойду, я хочу быть с тобой вместе". Ребенку этому не больше 4-5 лет. Стоявший поблизости немец из СС спросил - о чем она говорит. Ему перевели, что говорил ребенок и что говорила она.

Тогда он велел этой женщине рыть яму, потом положил туда ребенка и велел матери засыпать его. Мать не могла этого делать, тогда он облил ребенка бензином и живым запалил его. Мать там же сошла с ума, голой она бегала по всему полю, и немцы смеялись и стреляли из винтовок и автоматов кто первый попадет.