Владимир Высоцкий - Владимир Высоцкий: монологи со сцены

Правда, от премии мы все равно ничего не получили, но приятно…

Потом мы поехали на гастроли в Венгрию. Там мы сыграли три спектакля: «Десять дней, которые потрясли мир», «А зори здесь тихие» и «Гамлет». Был очень большой успех. Интерес был невероятный.

В Венгрии абсолютно не знают нашего языка. Югославия — славянская страна, язык похож на русский. А в Венгрии — угро-финская группа, только финны да венгры имеют одинаковые корни. Язык ни на что не похож. Кроме своего языка, они ни на чем не говорят. Может, немного по-немецки… Но они все равно поняли. Спектакль «Гамлет» они назвали спектаклем яркого зрелища, большой мысли и нового прочтения.

До сих пор и на Западе, и в социалистических странах говорится о фестивале в Белграде и о наших гастролях. О том, что это было очень достойно и хорошо.

Мы были на гастролях во Франции в прошлом году. Играли в трех городах: в Париже, в Леоне и в Марселе. Гастроли прошли с очень большим успехом. Но по какой-то странной публикации в «Литературной газете» наши зрители и читатели получили абсолютно превратное представление об этих гастролях. Многое в этой публикации было передернуто, был тенденциозный подбор цитат. Они выдернули цитаты из двух критических статей. В сорока других статьях отдавалась дань искусству нашего театра и были серьезные разборы пьес. Но «Литературная газета» почему-то об этом не написала. Статья была написана в неприличном тоне. Из-за этой статьи у многих сложилось впечатление, что театр во Франции провалился. Это неправда. Это ложь чистой воды. Мы прошли прекрасно. Я бы даже сказал, блистательно, потому что за последние несколько лет ни один драматический театр от нас не имел во Франции такого колоссального успеха. Свидетельством этого успеха была первая премия французской критики за лучший иностранный спектакль года. Эту премию мы получили за спектакль «Гамлет». А надо вам сказать, что во Франции в прошлом году на гастролях было 200 коллективов. Конкуренция была очень приличная.

Во всех трех городах наши спектакли проходили с большим успехом. А в Марселе — так просто… Марсель — южный город, побратим Одессы. Там и принимали наш театр, как в Одессе. Стояли по тридцать минут после спектаклей, хлопали. Никто не спешил домой. Французы обычно спешат домой, чтобы поесть. Они очень любят есть. Особенно выбирать. Когда они приходят в какое-нибудь заведение, то официант изнемогает. По пять, по шесть раз подходит: «Ну что вам?» — А они: «Подождите, дайте выбрать!» Смакуют, выбирают и только потом едят. И вот вместо этого они оставались после наших спектаклей, демонстрируя нам свое приятие.

Во Франции у нас было полное ощущение, что нас понимают. А спектакли проходили так. У зрителей был один наушник. И мы слышали, как из зала громче, чем мы, какая-то дама совершенно равнодушным голосом переводила пастернаковский перевод «Гамлета» на французский язык. Переводила подстрочно. Это нам страшно мешало, но мы приноровились.

Во Францию мы возили четыре спектакля. К сожалению, едем без спектакля «Мастер и Маргарита». Но везем «Гамлета», возили «Мать» по Горькому. Этот спектакль французы захотели. У них знают Горького, хотя говорят, что французы путают Горького с Марком Донским. Возили спектакль по поэзии Маяковского «Послушайте». Возили спектакль «Десять дней, которые потрясли мир». И в Леоне два раза мы играли спектакль «Тартюф». Сейчас уже не те времена, когда приезжает кто-нибудь из Советского Союза и зритель говорит: «А! Это надо посмотреть! Это интересно!»

Вот Владимиров из Ленинграда приехал в Париж, да еще во время визита Председателя Верховного Совета, Генерального Секретаря Леонида Ильича Брежнева. Он привез спектакль, который написал Генрих Боровик про Чили. А в зале — человек двадцать. Не пошли — и не согнать. И никакая компартия не сгонит: там солдат нет. Нельзя рассчитывать, что там поддержат из политических соображений. Надо вести искусство туда. Министерство культуры считает, что это — одна из самых ответственных поездок за последние десять лет.

Наш театр находится в авангарде мирового театрального искусства. Я говорю не только о театре на Таганке. Есть еще несколько коллективов в Москве, которые могут совершенно спокойно работать во всем мире. А язык искусства — он понятен всем.

После наших гастролей во Франции ходило много сплетен по Москве и другим городам, что мы провалились. А мы не только не провалились, а прошли очень успешно. Поэтому готовим целый отчет о нашей поездке. А история со статьей в «Литературной газете» очень простая, хотя все не так просто в двух историях. Первая история связана с тем, что все мы, включая Любимова, давали во Франции интервью журналистам. В одном из интервью газете «Унита», которое Любимов дал еще здесь, до отъезда театра на гастроли, наш главный режиссер сказал о том, что по поводу его имени и театра в течение десяти лет существуют какие-то высказывания, провокации. Он этим возмущен.

Когда мы приехали в Париж, в «Литературной газете» вышла заметка с заголовком: «Я возмущен махинациями организаторов биеннале!» — Такой фразы Любимов не произносил вообще. Брать ее в кавычки и выносить в заголовок — значит передергивать факты.

По этой статье создавалось впечатление, что у Любимова отсутствует интеллект, потому что от его имени было заявлено: «Я не одобряю программу, хотя я с ней не знаком!» Как же он может не одобрять, если не знаком? Зачем дурака из него делать?

По этому поводу Любимов высказался собкору «Литературки» в Париже. Попросил, чтобы хотя бы журналист извинился. Ему в этом было отказано. Тогда Любимов спросил: «Ну что ж, мне подавать в суд, что ли?»

А когда мы приехали сюда, появилась вторая реплика, вроде бы подтвердила то, что написано в первой. Причем, она была опубликована через две недели после заявления Любимова. Юрий Петрович разъяснил товарищам, что к чему. Какие результаты будут — я не знаю. У нас не очень охотно печатают опровержения. Но я надеюсь, что ему будет дана возможность выступить в прессе.

Еще одна статья о работе Любимова написана Жюрайтисом и опубликована в «Литературной газете». Она написана в абсолютно непозволительном тоне. Так мог писать либо истеричный, либо сильно выпивший человек. Он пишет: «Чудовищная акция!..» — хотя не мог знакомиться с партитурами, потому что их еще нет. Постановка еще не началась, люди еще не приступили к работе — а он уже выступает против. Кстати, любой интерпретатор, начиная с Моцарта, занимался тем, что интерпретировал классические произведения. Сам Жюрайтис дирижировал балетом «Иван Грозный». А такого балета у Прокофьева нет. Есть музыка к фильму «Иван Грозный», туда добавлено несколько кусков, и сделана оркестровка. И идет прекрасно в Большом театре.