Бубнов Викторович - Спартак: 7 лет строгого режима

Не могу сказать, что Гаврилов так уж сильно нарушал режим или водкой надирался. Но вот что Бескова больше всего возмущало: сколько бы Гаврилов ни выпил, давление у него всегда было нормальным! Уже Константину Ивановичу определенно доложили, где, с кем и сколько Юра выпил, а по давлению не придерешься.

Другой точно не пил, но на мандраже повышенное давление. И что Бесков должен был думать?

С давлением дошло до смешного. Стали доктора подозревать, что он с измерениями химичит. Мол, Бесков говорил, что вот этого надо с давлением прижать. Иногда Бесков обвинял прямо: «Вы пили». Однажды тех, кто отрицал, что пил, повезли в клинику сдавать анализ на алкоголь. На базе это не могли определить. Как алкашей! Стыдоба, но такой случай в «Спартаке» был.

В московском «Динамо» проводили собрания в связи с нарушением режима. Игроки там действительно пили, но они физически были здоровей спартаковцев. В «Спартак» пришел, думал, в этом плане все нормально. Куда там, собрание за собранием! Доходило даже до того, что Бесков заставлял взрослых людей клясться, что они не будут пить и нарушать режим. Дайте слово всей команде! Со стороны это выглядело и смешно, и глупо. Встают уже не мальчики и клянутся перед всеми! Такой известный и солидный клуб, и такой цирк!

В чем еще были претензии к Гаврилову?

В те времена появился Александр Розенбаум, которого Юра сразу полюбил. Но слушал он не только Розенбаума, но и блатняк. Для этого специально — не пожалел денег, купил за границей безотказный магнитофон, чтобы на износ мог работать. Его и роняли, и заливали, а он все равно работал. На Спартакиаде я отбирал у Гаврилова этот магнитофон, брал хорошие кассеты и сам слушал.

А Гаврила поступал так. Вечером в карты наиграется, поставит магнитофон рядом с кроватью и утром, когда всех будили, врубает его на полную катушку. А там Розенбаум и блатняк с матом-перематом. Дверь нашей комнаты находилась напротив фойе, где стояли весы и доктор проводил взвешивание и измерял давление. Всех поднимали, и все бежали к доктору.

Бесков заходит к нам, а Гаврилов лежит, только один глаз приоткрыл: «Ты что, с ума сошел? Ты мне всю команду развратишь! Иди давление мерить». — «А зачем идти, если там очередь?» — и продолжает лежать.

И за это Бесков Гаврилова гонял, и за карты, которые тоже были запрещены. И, конечно, за пиво, которое Юра называл «жидким хлебом».

«Люблю я жидкий хлеб», — говорил.

По игре к нему была только одна претензия: он не всегда стабильно играл. С другой стороны, может, неправильный отдых был причиной, может быть, Бесков имел какую-то дополнительную информацию по нему, но факт, что он пенял ему за нестабильную игру, остается фактом.

Гаврилов мог на «пятерку» сыграть, а мог и на «двойку». Бесков, который всегда смотрел по показателям, очень ценил игроков, не опускавшихся ниже определенного уровня. Я, например, считался одним из наиболее стабильных. У меня был самый высокий средний бал, который высчитывался в зависимости от количества сыгранных матчей и оценок за игру.

Ты можешь хорошо сыграть или отлично, ты можешь хуже сыграть, однако ты не должен проваливаться. Но это и правильно, потому что в таком случае тренер знает, чего от тебя ждать. А если ты одну игру проводишь здорово, а другую плохо, неизвестно, насколько можно на тебя рассчитывать.

К Гаврилову это не относилось. Он был для «Спартака» такой фигурой, что даже если играл плохо, Бесков все равно его ставил. Ему замены не было!

Бесков не случайно дернул его из «Динамо». Для созидательной игры в атаке ему были нужны именно такие игроки, как Черенков и Гаврилов, потому что без них невозможно было ее конструировать.

«Мне необходимы люди, наделенные чувством паса, — говорил Бесков. — Они должны знать, в какой момент и в каком направлении этот пас отдать. И, конечно, должны понимать игру в целом».

В «Спартаке», опустившемся в 1977 году в первую лигу, не было футболиста, способного конструировать игру. Юра в этом плане был красавец. Никита Палыч Симонян, который работал с Гавриловым в сборной СССР, говорил, что у него «светлая голова». А ему было с кем сравнивать, потому что он видел не одно поколение спартаковцев.

С приходом Гаврилова у «Спартака» пошла игра в середине поля. Потом появились Черенков, Эдгар Гесс, другие игроки, и команда поперла. Я это на себе испытал в первом же матче против «Спартака», когда он вышел в высшую лигу.

Сан Саныч Севидов понимал, насколько «Спартак» зависел от Гаврилова, и поручил мне его опекать. Решил, что раз мы вместе в «Динамо» играли, я должен его хорошо знать. И впервые выпустил меня не центральным защитником, а опорным полузащитником.

Играли на «Локомотиве». Для меня задание Севидова стало неожиданностью. Играть персонально против Гаврилова по всему полю!

«Можешь в атаку не ходить, — сказал Сан Саныч, который знал, что я люблю подключаться. — Для тебя есть только Гаврилов, и если ты его выключишь, у них вся игра поломается».

И точно, так и произошло. Мы победили 2:1.

В «Динамо» я не раз играл против Гаврилова в двусторонках. Знал, как он обводит. Это потом Гаврила финтить начал, а тогда делал, что и все. Показывал движение в одну сторону, мяч пробрасывал в другую. Ничего сложного в этом не было. Опасность заключалась в том, что если он принимал мяч, мог сделать голевую передачу. Причем даже в совершенно безобидной ситуации. Чтобы лишить его возможности дирижировать игрой и пасы раздавать, надо было лишить его мяча. А если он его все же принял, сразу жестко атаковать.

Сложность игры опорного полузащитника заключается в том, что ему приходится много действовать в своей зоне, позиционно. А если он получает задание играть персонально против кого-то, то существует огромная разница между персональной игрой центрального защитника и опорника.

Ты опекаемому практически в затылок дышишь! И в этом сложность. В обороне в основном работаешь с нападающим на большой скорости, причем работаешь интенсивно. И он работает интенсивно. Но если берет паузу, то и у тебя есть время перевести дух.

При персональной опеке полузащитника свои нюансы. Главная особенность в том, что полузащитники не останавливаются и перемещаются по большой площади. Особенно диспетчеры. Они должны постоянно открываться и получать мяч. Но когда на тебе все время висят, делать это непросто даже такому игроку, как Гаврилов.

А постоянно открываться, но мяча не получать, до бесконечности тоже невозможно. И Гаврила задергался, потому что не мог задание Бескова выполнить. А без Гаврилова у «Спартака» игры не было! Вот в чем был смысл установки Севидова.

В то время в «Спартаке» уже набирал силу Черенков. Бесков его на фланг ставил, где ему много обороняться приходилось. Но когда начиналась атака, он в середину смещался, где они с Гавриловым взаимодействовали. И если бы стояла задача закрыть их обоих, выполнить ее было бы, на мой взгляд, крайне тяжело, потому что в этом случае к ним нужно было прикрепить двух опорных полузащитников. А это означало потерю атакующей мощи.