Джеффри Робертс - Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

В письме Трумэну от 23 декабря Сталин выразил удовлетворение ходом совещания и оптимизм по поводу будущих отношений с Соединенными Штатами34. Своим союзникам-коммунистам в Болгарии и Румынии Сталин повторял, что он идет на очень небольшие уступки и что подписанные на московском совещании соглашения – это возможность подорвать оппозицию. «Главное в том, чтобы разложить оппозицию, – говорил Сталин членам болгарской делегации в Москве 7 января. – Решения Московского совещания о Румынии и Болгарии уже начинают разлагать оппозицию в этих странах»35. С другой стороны, Советы все же старались осуществлять решения совещания по изменениям в болгарском и румынском правительствам таким образом, чтобы усыпить бдительность англичан и американцев36. Молотов дал совещанию следующую оценку: «Мы постарались достичь решений по ряду важных европейских и дальневосточных вопросов и поддержать развитие сотрудничества трех стран, сложившегося во время войны»37.

На московском совещании Сталин и советская сторона сигнализировали о своем желании возобновить деятельность СМИД и обсудить условия европейского мирного договора в рамках «большого альянса». Что касается Молотова, его главной задачей в предстоящие месяцы должно было стать обсуждение условий мирных соглашений с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией. Переговоры шли медленно и однообразно, что, конечно, удручало наркома иностранных дел. СМИД был вновь созван в Париже, где за три недели в апреле-мае 1946 г. прошло 18 раундов переговоров, а затем в июне-июле – еще 24 раунда. Чуть позже, в июле-октябре 1946 г., состоялась Парижская мирная конференция, на которой представители 21 государства, принимавшего участие в борьбе против стран «Оси» в Европе, встретились, чтобы обсудить проекты мирных соглашений, подготовленных СМИД. Как и следовало ожидать, достичь консенсуса на Парижской конференции не удалось; между коммунистическим блоком с СССР во главе и западным альянсом постоянно возникали серьезные разногласия. В ноябре-декабре 1946 г. пришлось организовать еще одну сессию СМИД в Нью-Йорке, чтобы обсудить нерешенные проблемы, и лишь в феврале 1947 г. были, наконец, подписаны мирные соглашения с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией38.

В соответствии с четкими указаниями Сталина, Молотов занял на переговорах жесткую позицию и отказывался идти на компромисс по любому из вопросов, имеющих критическое значение для интересов Советского Союза39. Постоянно возникали стычки по процедурным вопросам, так как Молотов настаивал, чтобы все резолюции принимались только единогласным решением «Большой тройки». Дебаты по многим вопросам были достаточно ожесточенными и сразу становились достоянием публики: СМИ активно освещали ход Парижской мирной конференции, тем самым еще больше усугубляя разногласия. По сути, одним из наиболее спорных моментов было подписание мирного соглашения с Италией – документа в три раза длиннее остальных договоров. Советская сторона требовала репараций, справедливого раздела трофеев и решения по территориальному спору вокруг Триеста в пользу Югославии. Молотов также продолжал настаивать на том, чтобы Советский Союз получил опеку над Триполитанией. Другим важным для Москвы вопросом был вывод англо-американских вооруженных сил из Италии. Это требование было одним из целого ряда протестов Советского Союза в 1945–1946 гг. против создания всемирной сети американских военных баз. В мае 1946 г. Молотов с горечью пожаловался Бирнсу: «В мире нет ни одного уголка, где не видно было бы США. У США есть воздушные базы везде: в Исландии, Греции, Италии, Турции, Китае, Индонезии и других местах, и еще больше воздушных и морских баз в Тихом океане. США держат войска в Исландии, несмотря на протесты исландского правительства, и так же в Китае, в то время как войска СССР выведены из Китая и со всех иностранных территорий. Это свидетельство настоящего экспансионизма и стремления определенных американских кругов к империалистской политике»40.

Молотов сказал это Бирнсу по указанию Сталина, который также учил своего министра иностранных дел уделять больше внимания символическому значению деталей. Во время Парижской мирной конференции был устроен военный парад. Пришедший на него Молотов быстро удалился, обнаружив, что ему отведено место во втором ряду, среди представителей второстепенных стран. «Ты повел себя совершенно правильно, – сказал ему Сталин. – Достоинство Советского Союза нужно защищать не только в больших делах, но и в мелочах». Как отмечает русский историк Владимир Печатнов, этот случай был «ярким примером того, как ревностно Сталин защищал и поддерживал недавно созданный образ Советского Союза как великой державы»41.

Сталин считал, что Молотов проявил себя очень хорошо на переговорах СМИД и похвалил его за работу на Парижской мирной конференции. Когда мирные договоры были подписаны, советская пресса отзывалась о них с воодушевлением, однако представляла их как результат длительной борьбы с реакционными силами в Великобритании и Соединенных Штатах, которые стремятся разрушить послевоенный демократический мир42. Идея о том, что на Западе наблюдается подъем реакционных сил, активно муссировалась со времени неудачно закончившейся лондонской конференции СМИД как в советском обществе, так и в правительственных кругах. Эту тенденцию подкрепил открытый ответ Сталина на речь Черчилля о «железном занавесе» в марте 1946 г. Сталин связал речь Черчилля с подъемом антисоветских сил на Западе и с угрозой новой войны. Эта тема нашла дальнейшее развитие в сентябре 1946 г. в записке, подготовленной Н.В. Новиковым, послом СССР в США (его предшественник, Громыко, был направлен в ООН). Новиков был членом советской делегации на Парижской мирной конференции, и Молотов попросил его подготовить обзор основных направлений в американской внешней политике. Главной мыслью Новикова было то, что под влиянием реакционных сил Соединенные Штаты пытаются утвердить свое мировое господство в политическом, экономическом и военном отношениях. Проводимая Рузвельтом политика сотрудничества «Большой тройки» забыта, писал Новиков, и теперь американцы стремятся подорвать положение Советского Союза, потому что он – главная помеха их планам мирового господства. В Соединенных Штатах ведется гнусная антисоветская кампания, имеющая целью разжечь войну против СССР43.

Подготовленный Новиковым документ часто сравнивают с гораздо более известным донесением, написанным в феврале 1946 г. Джорджем Кеннаном, поверенным в делах США в Москве. Своей известностью это донесение, которое иначе осталось бы одним из недоступных общественности дипломатических документов, обязано тому, что в июле 1947 г. Кеннан под псевдонимом «X» опубликовал во влиятельном американском журнале «Форин эфферз» статью «Источники поведения Советского Союза». Кеннан рисовал картину, прямо противоположную теории Новикова: он изображал движимое мессианскими идеями советское государство, экспансию которого можно было сдержать только умелым применением равноценной силой44. Очень многие считают, что именно рассуждения Кеннана сыграли определяющую роль в решении Америки в 1946–1947 гг. взять курс во внешней политике на «холодную войну». Документ, подготовленный Новиковым, не имел такого значения в Советском Союзе по той простой причине, что в нем не было ничего оригинального: все его основные положения уже фигурировали в советской прессе и в других секретных отчетах, подготовленных для советского руководства в этот период. Единственное, что отличало отчет Новикова, был его безнадежно пессимистичный взгляд на будущее советско-американских отношений, который отражал не только собственное мнение автора, но и тупиковую ситуацию, в которую зашли переговоры СМИД после нескольких месяцев безрезультатных прений на Парижской мирной конференции. Тем не менее, к ноябрю 1946 г., когда Молотов приехал в Нью-Йорк на следующее заседание СМИД, атмосфера несколько улучшилась; он доброжелательно общался с Трумэном и Бирнсом, вероятно, вдохновившись паломничеством в дом Рузвельта в Гайд-парке. В разговоре с Трумэном Молотов вспоминал деловую обстановку Ялтинской и Потсдамской конференций, которые были отмечены столь большими успехами в переговорах военного времени45. Во время сессии СМИД в Нью-Йорке Сталин дал Молотову распоряжение пойти на сделку: «Я советую сделать Бирнсу все возможные уступки, чтобы мы могли наконец покончить с военными соглашениями»46.