Джеффри Робертс - Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953

Аверелл Гарриман, посол США в Москве с 1943 по 1945 г., вероятно, во время войны лично общался со Сталиным больше других иностранцев. В интервью, данном им в 1981 г., он так оценивает руководство Сталина в военное время: «Сталин как военный лидер… был популярен, и нет никаких сомнений, что он был одним из тех, кто сплотил Советский Союз… Я не думаю, что кто-нибудь другой смог бы сделать это. И все, что произошло после смерти Сталина, не может переубедить меня в этом… Я хотел бы подчеркнуть мое глубокое восхищение способностью Сталина руководить страной в чрезвычайной ситуации – в один из тех исторических моментов, когда от одного человека зависит так много. Это ни в какой мере не умаляет отвращения, которое я испытываю к его жестокости, но я должен показать вам и конструктивную его сторону наряду с другой стороной».

В том же интервью Гарриман представляет увлекательное описание качеств, которые, по его мнению, делали Сталина таким успешным военачальником32. По мнению Гарримана, Сталин был человеком острого ума, не интеллектуалом, конечно, но очень разумным руководителем, практиком, который знал, как использовать рычаги власти с наилучшим результатом. В личном общении Сталин был достаточно простым, но резким, и для достижения своих целей в переговорах был готов использовать как тактику сокрушительных ударов, так и лесть. На общественных мероприятиях он был со всеми очень участлив и пил вместе со всеми, однако, в отличие от некоторых из его соратников, никогда не напивался и не терял контроля над собой. Гарриман особенно усердно отрицает утверждения о том, что Сталин был параноиком (а не просто «очень подозрительным») или что он был «обычным бюрократом»: «Он обладал невероятной способностью отмечать мельчайшие подробности и действовать с их учетом. Он очень чутко относился к нуждам всей военной машины… Во время наших с ним переговоров он обычно оказывался чрезвычайно хорошо осведомлен. Он в совершенстве знал, какое вооружение наиболее важно для него. Он знал, какого калибра ружья ему нужны, какой вес танков могут выдержать его дороги и мосты, он знал в точности, из какого металла ему нужны самолеты. Это черты не бюрократа, а скорее чрезвычайно способного и энергичного военачальника»33.

Высказываемые Гарриманом идеи – о том, что Сталин был душой компании, мастером ораторского искусства и ведения переговоров и, прежде всего, решительным, но рассудительным и прагматичным деятелем – регулярно встречаются и в воспоминаниях тех, кто работал с советским диктатором во время войны.

Среди историков нет такого же единства по поводу образа Сталина в ретроспективе, однако даже самые яростные его критики соглашаются с тем, что война была исключительно благоприятным периодом в его жизни и карьере. Большинство сходится в том, что, хотя правление Сталина в целом было ужасным, пороки его диктаторского режима стали достоинствами его стиля управления страной в военные годы. Ричард Овери, например, дает следующую оценку Сталина в своем ставшем классическим произведении «Почему победили союзники»: «Сталин контролировал военные усилия Советского Союза своей волей, которая мотивировала всех окружающих и направляла их энергию в нужное русло. При этом он ожидал от своего измученного народа исключительных жертв и получал их. Требовать этого в военные годы ему позволял культ личности, сформировавшийся вокруг него в 1930-е гг. Сложно представить, чтобы любой другой политический лидер в Советском Союзе того периода мог добиться от людей подобного напряжения сил. В некотором смысле культ Сталина был необходим для военных успехов Советского Союза… рассказы о жестокости режима военных лет не должны закрывать от нас тот факт, что жесткий контроль Сталина над Советским Союзом, вероятно, не мешал, а скорее способствовал достижению победы»34.

Помимо его ближайших политических соратников35, наиболее тесно и часто во время войны со Сталиным общались представители верховного командования. Рассказы сталинских генералов дают очень подробное представление о повседневных занятиях советского диктатора в военное время36. Сталин, которому в то время было за шестьдесят, был сторонником строгой рабочей дисциплины. В военное время он работал по 12–15 часов в день и требовал того же от своих подчиненных. Три раза в день он принимал с докладами о стратегической обстановке офицеров генерального штаба. Он требовал безукоризненной точности в докладах и немедленно замечал любую ошибку или непоследовательность. У него была феноменальная способность запоминать факты, имена и лица. Он был готов выслушать аргументы, но ожидал от говорящего последовательности в изложении; его собственные замечания были краткими и убедительными.

Впрочем, центральное место в мемуарах советских военных занимают не личные качества Сталина, а его деятельность как главнокомандующего, как военачальника. Как указывает Северин Биалер, иностранцев удивляло его понимание стратегии и способность держать в уме все технические и тактические детали военных действий советской армии37. Однако для генералов большее значение имело его оперативное искусство – умение руководить огромными битвами и управлять крупномасштабными военными операциями. В этом отношении в воспоминаниях советских военнослужащих можно найти немало ошибок, совершенных Сталиным: непродуманные атаки, дорого обошедшиеся советской армии; нежелание отдать приказ о стратегическом отступлении в условиях угрозы окружения вражескими войсками; ошибки в ведении боевых действий во время важнейших сражений. Писали и о том, что Сталин постоянно вмешивался в операции на фронтах, терял самообладание в критических ситуациях и перекладывал на других вину за собственные ошибки. Однако наибольшей критике Сталина подвергали за то, что он не жалел ни людей, ни материально-технических ресурсов, в результате чего победа СССР над Германией была куплена слишком дорогой ценой38.

За время военных действий на Восточном фронте советские войска уничтожили более 600 вражеских дивизий (не только германских, но и итальянских, венгерских, румынских, финских, хорватских, словацких и испанских). Одна только Германия понесла на Восточном фронте потери 10 млн человек (75 % от общих потерь немецкой армии за время войны), в том числе 3 миллиона человек убитыми; союзники Гитлера по «Оси» Берлин – Рим – Токио потеряли еще миллион человек. Красная Армия уничтожила 48 000 вражеских танков, 167 000 артиллерийских орудий и 77 000 самолетов. Однако урон, нанесенный советским войскам, в два или три раза превышал урон, понесенный немцами. Так, их потери личного состава составляли около 16 млн человек, в том числе 8 млн убитыми39.