Тимоти Колтон - Ельцин

Внутри страны Ельцин подходил к вопросам истории более осторожно. Сталинские репрессии были настолько чудовищны, полагал он, что раскрытие документов, связанных с судьбами отдельных лиц и пострадавших групп населения, может нарушить политический и социальный мир. В июле 1992 года он сказал группе журналистов, что россияне воздерживаются от взаимных обвинений и мести: «Как ни трудно было удержаться — а был ведь соблазн, многие говорили: давайте мы копнем снизу. Ну, знаете, копать на пятнадцать — двадцать миллионов плюс их семьи, которые пострадают, — это мы взорвали бы все общество» [910] Беседа журналистов с Президентом России // Известия. 1992. 15 июля. . То, что обнародование всей правды могло бы привести к катарсису и оказать профилактическое влияние на общество, как это и произошло в посткоммунистической Восточной Европе, отходило для Ельцина на второй план на фоне дестабилизирующего потенциала этой информации [911] В бывшей ГДР в 1991 году все граждане получили право ознакомиться со своими досье в архивах Штази. Миллионы людей так и поступили, что повлекло за собой огромные и часто ужасающие последствия. «Начались бесчисленные гражданские иски, возникавшие, когда люди выясняли, кто оболгал и предал их. Многие семьи распались, а дружбы прекратились». См.: Koehler J. O. East Germany: The Stasi and Destasification // Demokratizatsiya/Democratization. № 12 (Summer 2004). Р. 391. Однако это подорвало полицейское государство, чего так и не произошло в России. .

Тем не менее после 1991 года Ельцин способствовал распространению информации и исправлению несправедливости — постепенно, шаг за шагом. В годы его президентства российские и иностранные исследователи получили широкий доступ к архивной информации, за исключением лишь совершенно секретных данных, касающихся президентства и служб безопасности [912] Это хорошо описано в: Adventures in Russian Historical Research: Reminiscences of American Scholars from the Cold War to the Present / Ed. S. H. Baron, C. A. Frierson. Armonk, N. Y.: Sharpe, 2003. . В книгах, мемуарах и документальных фильмах исследовалось прошлое, российские историки присоединились к международному научному сообществу. Генерал Дмитрий Волкогонов, ортодоксальный коммунист, превратившийся в реформатора и до самой своей смерти (1995) остававшийся помощником Ельцина, обнародовал множество материалов и проследил истоки бесчеловечности советского коммунизма, идущие не от Сталина, а еще от Ленина. Ельцин считал Волкогонова «военной версией самого себя — продуктом и слугой старой системы, который увидел свет и теперь борется с темными силами прошлого» [913] Talbott S. The Russia Hand: A Memoir of Presidential Diplomacy. N. Y.: Random House, 2002. Р. 162. Ельцин представил Волкогонова Биллу Клинтону в Москве за несколько месяцев до того, как генерал умер от рака. Волкогонов рассказал о своей работе, и «на лице Ельцина появилось выражение, которого я никогда прежде не видел: выражение искреннего сочувствия, симпатии, восхищения и печали». См. там же. . После принятия в октябре 1991 года законодательных основ этой работы Ельцин назначил Александра Яковлева, бывшего секретаря ЦК, возглавлявшего комитет КПСС по преступлениям сталинского периода, председателем Комиссии при Президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий. За последующие десять лет было реабилитировано около 4,5 млн человек, 92 % из них — посмертно. Среди этих людей были кулаки, священники (несколько сотен тысяч священников были расстреляны или умерли в заключении), военные, диссиденты и узники фашистских лагерей, после победы отправленные в Сибирь; многие были приговорены по неполитическим статьям Уголовного кодекса. По воспоминаниям Яковлева, Ельцин «активно поддерживал» его работу и подписывал указы по открытию архивов и реабилитации лиц в списках, подготовленных комиссией: «Все предложения, которые я ему подносил, я не помню, чтобы какой-то спор вызывали» [914] Александр Яковлев, второе интервью с автором, 29 марта 2004. О процессе реабилитации см.: Ростова Н. Вожди очень торопились // Независимая газета. 2001. 26 октября. . Однако разобраться с коммунистическим наследием на более символическом уровне Ельцин не был готов. Представители диссидентских кругов требовали организации трибунала по типу Нюрнбергского, который осудил бы оставшихся в живых преступников. Но модель суда над нацистскими военными преступниками в 1940-х годах не годилась для России 1990-х годов: в Германии трибунал был создан после поражения в войне, и судьями и исполнителями решений суда были иностранные оккупанты [915] Более напоминает российскую ситуацию Комиссия правды и примирения в ЮАР, возглавляемая архиепископом Десмондом Туту. Но она была создана только в 1995 году, после того, как российские дебаты достигли пика, и я не слышал, чтобы кто-то всерьез рассматривал возможность применения этой практики в России. Аналогичные усилия предпринимались в Латинской Америке после свержения военных режимов — например в Аргентине, Чили, Сальвадоре и Уругвае. . В 1992 году группа коммунистов добилась судебного разбирательства по поводу соответствия конституции президентских указов, изданных в августе и ноябре 1991 года и объявивших вне закона КПСС и КП России. Разбирательство в Конституционном суде, на котором правительство представлял Сергей Шахрай, продолжалось полгода, за это время было собрано 36 томов доказательств того, что правящая партия была настолько переплетена с Советским государством и его репрессивным аппаратом, что не заслуживает защиты со стороны российской демократии. 30 ноября судьи (а все 13 судей в свое время были членами КПСС) вынесли соломоново решение, которое подтвердило законность ельцинского решения о роспуске прежней партии, но в то же время запретило преследование отдельных коммунистов и сохранило за ними право организации новой партии, если они того пожелают [916] Когда коммунисты впервые выдвинули свой иск весной 1992 года, народный депутат Олег Румянцев выдвинул встречный иск, который поддержали более 70 законодателей. Суд в мае объединил оба дела, а в ноябре отказался выносить решение по иску депутатов. Судебное разбирательство блестяще анализируется в книге: Smith K. E. Mythmaking in the New Russia: Politics and Memory in the Yeltsin Era. Ithaca: Cornell University Press, 2002. Р. 11–29; в статье: Henderson J. The Russian Constitutional Court and the Communist Party Case: Watershed or Whitewash? // Communist and Post-Communist Studies. № 40 (March 2007). Р. 1–16. . В феврале 1993 года была создана Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ), которой предстояло играть важную роль в политике на протяжении всего десятилетия.

Еще одна представлявшая интерес стратегия десоветизации государства могла бы заключаться в «люстрации» — проверке политических институтов с целью выявления бывших сотрудников тайной полиции, а также тех, кто в коммунистические времена с ними сотрудничал. Так было сделано в Восточной Германии, Польше, Венгрии и Чехии [917] Yasmann V. Legislation on Screening and State Security in Russia // RFE/RL Research Report. № 2 (August 13, 1993). Р. 11–16; Williams K., Szczerbiak A., Fowler B. Explaining Lustration in Eastern Europe: A Post-Communist Politics Approach // European Institute, University of Sussex, Working Paper. № 62 (March 2003). . Одним из немногих российских политиков, выступавших за принятие закона о люстрации, была Галина Старовойтова, советник Ельцина по вопросам межнациональных отношений в 1991–1992 годах. По одному подготовленному ею проекту бывшим аппаратчикам КПСС в течение пяти лет запрещалось заниматься политикой или преподаванием. В марте 1992 года депутаты от «Демократической России» выдвинули на Съезд народных депутатов предложение о том, чтобы данный запрет распространялся на всех членов КПСС, которые до августа 1991 года не расстались с партбилетами. Ельцин присутствовал на заседании, но покинул зал до голосования вместе с почти половиной делегатов [918] Красников Е. Противостояние // Независимая газета. 1993. 7 мая; Шейнис В. Взлет и падение парламента. С. 699. . Рассказывая об этом в 1994 году, он в прямой форме объединил коммунистов и бывших офицеров государственной безопасности: «Демократическая пресса вменяет мне в вину главным образом не это. Главный упрек — я сохранил систему госбезопасности, не издал указа, который бы автоматически отстранял от работы в государственном аппарате бывших работников ЦК КПСС, обкомов партии (некоторые говорят — и райкомов)» [919] Ельцин Б. Записки президента. С. 165. . Ельцин мог не волноваться о скелетах в собственном шкафу. Но он опасался того, что события могут выйти из-под контроля, и хотел сохранить слой хорошо подготовленных управленцев и профессионалов, которые, как и он, были частью советского режима. Кроме новых лиц и голосов, он хотел «использовать на государственной работе и опытных исполнителей, организаторов». Хотя отдельные представители бывшей номенклатуры «перекрасились под демократов», Ельцина гораздо больше раздражали политиканы новой волны, которые, он писал в мемуарах, «как правило, работать не умели вообще» [920] Там же. С. 166. .