Тимоти Колтон - Ельцин

События следующего года побудили Ельцина пересмотреть свое решение. Через неделю после роспуска Верховного Совета в сентябре 1993 года он заявил, что летом 1994 года собирается принять участие в президентских выборах в качестве кандидата, но в ноябре вдруг вновь отказался от этой мысли. В марте 1994 года, когда в «Известиях» появилась статья, утверждавшая, что он будет принимать участие в следующих выборах «лишь в качестве избирателя», Ельцин тут же поручил своему пресс-секретарю убедить газету опубликовать новую статью, в которой говорилось бы, что у него нет определенного мнения по поводу участия в выборах. Но позже в том же году возникла новая идея — в интересах политической стабильности в стране перенести назначенные на 1995-й год выборы в Госдуму, а также, возможно, и президентские выборы, запланированные на 1996-й год. Геннадий Бурбулис, который более не являлся членом правительства, но все еще играл видную роль в либеральном бомонде, хотел, чтобы Ельцин собственным указом продлил срок президентства на два года и не шел на повторные выборы. Хотя такие предложения были чреваты конституционными осложнениями, Ельцин был не против использовать их в игре. Помощники пребывали в полном неведении относительно его истинных намерений, но к лету 1994 года у них сформировалось впечатление, что президент собирается баллотироваться, будь то в 1996 или 1998 году, а им самим следует приступить к работе. Таков был лейтмотив замечаний, которые сотрудники не раз слышали от Ельцина в 1995 году [1282] Батурин Ю. М. и др. Эпоха Ельцина: очерки политической истории. М.: ВАГРИУС, 2001. С. 525–530; Георгий Сатаров, первое интервью с автором, 5 июня 2000. .

Во имя воссоединения с электоратом предстояло потратить немало усилий. Поглощенный кремлевскими делами и высокой политикой, Ельцин не поддерживал свою репутацию «народного президента», постепенно утратившую былой глянец. Разумеется, он продолжал выезжать из Москвы в регионы, где его по русской традиции встречали хлебом-солью. В 1992–1993 годах его увлек проект посетить все субъекты Федерации, и он отверг совет помощников, которые предлагали ограничиться наиболее населенными областями и республиками и согласовать план поездок с московским политическим календарем [1283] Язвительный комментарий по этому поводу см.: Костиков В. Роман с президентом: записки пресс-секретаря. М.: ВАГРИУС, 1997. С. 120–121. . Во время выездов он по-прежнему общался не хуже других. В отличие от Горбачева, который всегда инициировал групповые беседы, Ельцин, как правило, выжидал, пока кто-нибудь начнет разговор, чтобы потом остроумно ответить, причем в его реакции часто присутствовали невербальные элементы. Например, в мае 1992 года Ельцин посещал Омский нефтеперерабатывающий завод в Западной Сибири. Услышав недовольное замечание рабочего, Ельцин легонько хлопнул его по лбу: «Комар!» После этого оба они обменялись шутками. Работники завода восприняли этот жест со стороны президента как проявление симпатии и отношения к ним как к равным [1284] Сергей Медведев, интервью с автором, 28 мая 2001. . В июне 1994 года Ельцин отправился в Кызыл, столицу Тувы — горной республики на границе с Монголией, где сильны традиции шаманизма и буддизма. На выступлении Конгар-оол Ондара, мастера-виртуоза горлового пения, Ельцин, облаченный в национальный костюм, поднялся на сцену, пытался подпевать и выпил араки — спиртного напитка, который готовят из сквашенного козьего молока [1285] См.: http://www.fotuva.org/newsletters/fot13.html. .

Несмотря на трудные времена, россияне после 1991 года редко устраивали Ельцину недружественный прием. Сопровождавшие его корреспонденты видели, как загораются глаза местных жителей, когда синий президентский вертолет Ми-8 приземляется на площадке, особенно если Ельцин оставлял телохранителей и шел прямо в толпу. «Стоим [до появления Ельцина], расспрашиваем людей: „Что вы думаете о Ельцине?“ Люди стоят, ругаются — чудовищно просто! „Вы нам только его подайте, мы его сейчас на части разорвем!“ и прочее. Тут появляется Ельцин, предположим, уже даже в не очень хорошей форме. Уже просто так идет. И вдруг все эти люди кричат: „Ах, Борис Николаевич, здоровья вам, родной вы наш!“» [1286] Татьяна Малкина, интервью с автором, 13 июня 2001. Эти сентиментальные сцены многое говорят о российской традиции почтительного отношения к лидерам. Люди часто обращались к Ельцину с просьбами решить семейные или местные проблемы; его помощники записывали эти прошения, а потом передавали их чиновникам центрального или местного подчинения.

Тем не менее Ельцин все меньше и меньше лицом к лицу общался с рядовыми гражданами. После конституционного кризиса 1993 года его стали сильнее охранять; меры безопасности усилились еще больше с началом чеченской войны. Некоторые губернаторы советовали ему воздерживаться от встреч с людьми в их регионах. Поездку, запланированную на весну 1995 года, пришлось прервать после первой же остановки, так как граждане не проявили никакого интереса к происходящему [1287] См.: Коржаков А. Борис Ельцин. С. 329–331; Shleifer А., Treisman D. Without a Map: Political Tactics and Economic Reform in Russia. Cambridge, Mass.: MIT Press, 2000. Р. 47. . Импровизированные контакты Ельцина с массами, как отмечали журналисты, становились все более формальными. «Он любил выйти к толпе, толпу похлопать так по плечу… и уйти», — вспоминает Татьяна Малкина, журналист газеты «Сегодня». По ее словам, Ельцин перестал видеть «людей» и начал воспринимать их только как «народ» [1288] Интервью Малкиной. Она добавила, что Ельцин время от времени вел себя так, словно находился в трансе или был «нездешним». .

По мере приближения избирательного сезона 1995/96 года становилось все яснее, что Ельцину недостает ключевого ресурса, которым располагают все политические лидеры в странах зрелой демократии — эффективной партии. Постсоветская Россия была питательной средой для политических партий и протопартий, принимавших все идеологические оттенки — от фашизма до феминизма (в 1995 году было зарегистрировано 273 партийные организации). Надо признать, что количество не перерастало в качество, и многие такие организации были созданными на скорую руку однодневками, опирающимися на одну-единственную личность [1289] См.: Fish M. S. Russia’s Fourth Transition // Journal of Democracy. № 5 (July 1994). Р. 31–42; Howard M. M. The Weakness of Civil Society in Post-Communist Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2003; Hale H. E. Why Not Parties in Russia? Democracy, Federalism, and the State. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. . Дело в том, что партия или массовое движение укрепили бы позиции Ельцина, расширили бы на парламентской избирательной арене его организационные возможности, которые можно было бы использовать и в президентской кампании.

Недостатка в идеях для создания ельцинской партии не было. На заре его президентства советники Геннадий Бурбулис, Сергей Станкевич и Галина Старовойтова продвигали идею общенациональной партии, предлагая назвать ее «Августовским блоком» в честь победы над путчистами. В марте 1992 года Ельцин принял представителей десятков демократических организаций и заявил, что выступает за создание партии в поддержку реформ — Собрание граждан Российской Федерации. Эта инициатива ограничилась единственным уставным совещанием, проведенным в апреле под председательством Бурбулиса. Идея возродилась в июне 1992 года, когда было создано «Объединение в поддержку демократии и реформ», куда вошли 43 группы реформаторов. Во время консультаций Ельцин поддержал новое объединение, сказав, что в принципе готов его возглавить, и даже высказал пожелание, чтобы в названии новой партии присутствовали слова «народная» или «демократическая». Это начинание также ни к чему не привело. Затем, после референдума, проведенного в апреле 1993 года, Бурбулис и Станкевич решили, что им удалось привлечь президента в «Лигу двадцать пятого апреля» или «Апрельский союз» того же толка. И снова они не смогли заставить Ельцина действовать [1290] Источник: различные сообщения в прессе; второе интервью с Геннадием Бурбулисом, проведенное Евгенией Альбац, 14 февраля 2001; Сергей Станкевич, интервью с автором, 29 мая 2001. .