Тимоти Колтон - Ельцин

После того как Горбачев стал секретарем ЦК, Ельцин заметил в нем склонность к контролю и снисходительному отношению, хотя общаться они не перестали. Горбачев обращался к коллегам и товарищам по работе фамильярно, на «ты»; Ельцина же такая вольность коробила, он всегда пользовался более формальным «вы» [399] См.: Ельцин Б. Исповедь. С. 56–58. В книге: Третьяков В. Свердловский выскочка // Политический класс. Апрель. 2006. Ч. 3. С. 87, говорится о «традиции партийного товарищества», существовавшей в Политбюро, где все обращались друг к другу на «ты». Ельцин этого не замечал и никогда не приписывал подобного обращения никому, кроме Горбачева. . Как было показано в предыдущей главе, Горбачев для Ельцина символизировал сверхцентрализацию даже в таких чисто местных вопросах, как производство сельскохозяйственного оборудования силами местных заводов. В глубине души Ельцин сомневался в том, что Горбачев в принципе понимает суть проблем и способен возглавлять страну. «Нотки неуважения к Горбачеву» проскальзывали в его выступлениях на заседаниях бюро Свердловского обкома [400] Григорий Каёта, являвшийся в то время членом бюро, интервью с автором, 9 сентября 2004. . Подливала масла в огонь и убежденность Ельцина в том, что его ровесник добился больше, чем позволил бы его личностный потенциал при других, не столь благоприятных обстоятельствах. Ставрополье славилось зерновыми колхозами и минеральными источниками, лучшие из которых находились в Кисловодске и Пятигорске; там Горбачев принимал Брежнева, Андропова и Черненко, приезжавших на отдых. Население Ставропольского края было вдвое меньше, чем в Свердловской области. Кроме того, как пишет Ельцин в своих мемуарах, Ставрополье было «значительно ниже» Урала в экономическом отношении [401] Ельцин Б. Исповедь. С. 71. . Однако Горбачева в 1978 году взяли в Москву секретарем ЦК, к 1985 году он вырос до Генерального секретаря, а в апреле 1985 года, когда обсуждался вопрос о назначении Ельцина, он не снизошел до того, чтобы лично поговорить с ним по телефону.

Никакой любви Ельцин не испытывал и к Лигачеву. Будучи на 11 лет его старше, Лигачев вступил в партию в 1944 году и много лет занимался пропагандой и кадровой работой. В аппарате КПСС он работал с 1949 года, то есть его стаж был на 19 лет больше, чем у Ельцина, и начинал он партийную деятельность еще при Сталине. Чаще всего Лигачев набирал кадры в «областях, несравнимых с нашей», как жаловался Ельцин Рябову [402] Рябов Я. Мой ХХ век. С. 56. . В Томской области, где Лигачев был первым секретарем обкома на протяжении 17 лет, проживало 900 тысяч человек, что помещало ее на 58-е место среди российских регионов, в то время как Свердловск был на 4-м месте, и даже Ставрополье занимало лишь 14-е место [403] Томск расположен в 1700 км восточнее Екатеринбурга (Свердловска). До 1990 года он был закрыт для иностранцев из-за наличия в городе секретного химического комбината Томск-7 — крупнейшего в СССР комплекса по производству оружейного плутония. . Ревизорская январская поездка 1984 года, которая так понравилась Лигачеву, вызвала у Ельцина лишь раздражение. Накануне прилета Лигачева Ельцин сказал секретарям обкома, что московский гость любит на завтрак гречневую кашу, что его нужно хорошо кормить, показать ему область, но не давать приставать к самому Ельцину вплоть до областной партконференции, до которой оставалось несколько дней [404] Манюхин В. Прыжок назад: о Ельцине и о других. Екатеринбург: Пакрус, 2002. С. 54–56. . Верный своему слову, Ельцин встретил Лигачева в аэропорту и сказал ему, что будет слишком занят, чтобы сопровождать его в поездке, но рассчитывает встретиться и побеседовать на конференции. Через несколько дней, узнав о том, что Лигачев давал советы по вспашке и уборке урожая в местном колхозе, Ельцин фыркнул, что теперь все должны по Транссибу поехать в Томск, чтобы «увидеть, как все там великолепно» [405] Интервью Г. Каёты. . Ельцин даже приказал первому секретарю Свердловского горкома Владимиру Кадочникову избавить его от «этого идиота», когда Лигачев захотел узнать, почему фасады городских магазинов не так хорошо покрашены, как в Томске [406] Бонет П. Невозможная Россия: Борис Ельцин, провинциал в Кремле // Урал. 1994. Апрель. С. 105–106. . В день областной партийной конференции Лигачев вместе с угрюмым Ельциным отправился к оперному театру и начал расспрашивать свердловчан о том, что они думают о своем первом секретаре [407] Станислав Алексеев, в то время свердловский партийный пропагандист, интервью с автором, 24 июня 2004. . Дурное настроение Ельцина Лигачева не только не обескуражило, но, возможно, даже произвело на него благоприятное впечатление, поскольку свидетельствовало, что перед ним человек, который ставит дело выше имиджа. Лигачев дал Ельцину понять, что того скоро переведут в Москву на достойную должность [408] Последний второй секретарь Свердловского обкома при Ельцине Виктор Манюхин пишет ( Манюхин В. Прыжок назад. С. 56), что Лигачев обещал Ельцину сделать его секретарем ЦК, но Горбачев настоял на должности заведующего отделом. . Когда выяснилось, что ему предстоит занять пост заведующего отделом, то есть второстепенного слуги и исполнителя, Ельцин пал духом. 8 апреля он необычно поздно приехал на понедельничную планерку бюро обкома в свердловский Дом Советов. Он неважно чувствовал себя после ночного перелета из Москвы, где он обсуждал детали нового назначения и мельком встретился с Горбачевым [409] В «Жизни и реформах» (Т. 1. С. 292) Горбачев пишет, что после принятия Политбюро решения о назначении Ельцина в отдел строительства у него была с ним «короткая беседа», но отмечает пренебрежительно: «…Она мне не запомнилась». . Ельцин покрутил в пальцах карандаш и привычно разломал его на части, затем обратился к собравшимся: «Вы представляете, кто там сидит? Там сидят старые недоумки… Да их надо гнать оттуда». «Все замерли, побелели лица у всех… Он высказался, мы так и не поймем, потом уже стали понимать, в чем дело, ну, додумались, значит: первому секретарю такой области дать должность заведующего отделом», — вспоминает Григорий Каета [410] Интервью Г. Каёты. . Все понимали, что смешанное с презрением негодование Ельцина направлено не только на брежневских стариков, но и на Горбачева, Лигачева и иже с ними. Рискованные слова могли бы пустить его карьеру под откос, достаточно было председателю местного КГБ Юрию Корнилову (Яков Рябов считал, что именно он донес на него в 1979 году) или любому другому члену бюро позвонить в Москву. То, что никто этого не сделал, лишний раз доказывает прочность положения Ельцина в Свердловске.