Тимоти Колтон - Ельцин

Легенда гласит, что русские, изначально селившиеся в Бутке, были дезертирами из отряда Ермака Тимофеевича, казачьего атамана, по приказу Ивана Грозного в 80-х годах XVI века завоевывавшего Урал и Сибирь. Как бы там ни было, из указа от 1 ноября 1676 года мы узнаем, что воевода русской крепости Тобольск, расположенной на месте слияния Тобола и Иртыша, дал крестьянам Ивашке Сылвенцу и Терешке Иванову, обратившимся к нему с челобитной, разрешение основать в Бутке слободу государеву. Крестьянам предписывалось межевать местность, строить острог и «призывать в сию слободу вольных гулящих людей» [33] Бутаков И. Бутке — 300 лет // Уральский рабочий. 1976. 3 ноября. . Поселения такого типа создавались для защиты российских границ. Их обитатели получали пахотную землю, временно освобождались от оброка и имели определенное самоуправление. Когда в этих местах в 1746 году оказался немецкий натуралист и путешественник Иоганн Георг Гмелин, в Бутке проживало уже около сотни человек, а к проведению имперской переписи 1897 года ее население насчитывало уже 825 душ. Ближайшими к деревне городами были уездный центр Шадринск на реке Исеть (70 км к югу) и Талица на реке Пышма (30 км к северу), через которую проходили проезжая и железная дороги в Сибирь. Добираться до Бутки приходилось либо по воде, либо по конной тропе до Талицы — путь, занимавший 10–11 часов, а во время осенней и весенней распутицы — вдвое больше [34] См.: Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII–XVIII веках. Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1966. С. 30, 53; Из истории Бутки // http://rx9cfs.narod.ru/butka/7.html; Родному селу Ельцина исполнилось 325 лет // http://txt.newsru.com/russia/03nov2001/butka.html. .

В 1900 году непритязательная деревня мало отличалась от других поселений, в которых проживало большинство подданных русского царя. Это было село — то есть относительно большое поселение с приходской церковью и присутственными местами. Острог давно ушел в прошлое. В Бутке было несколько основных улиц, от которых в разные стороны разбегались разъезженные переулки; по обе стороны улиц теснились одноэтажные деревянные дома с резными наличниками и соломенными крышами, обогревавшиеся русскими печами. В каждой семье была корова. Крестьяне работали на окружавших деревню полях, а на собственных огородах выращивали картофель и овощи. Сельскохозяйственный сезон в Бутке длился около 150 дней. Урожай засоленная почва давала скудный, так что на рынок везти было почти нечего. Деревенские парни валили лес или работали на лесопилке, которая открылась в 1914 году и создала сто рабочих мест. Кустари делали бочки, гончарные изделия, варили дегтярное мыло, тачали сапоги, шили меховые шапки, чинили сани, телеги и прялки. Каменный православный храм Пресвятой Богородицы построили около 1800 года, а рядом возвели стройную колокольню. Питьевую воду брали из колодцев и колонок, а белье женщины стирали руками прямо в реке. В 1908 году в деревне открыли небольшую библиотеку, но ни школы, ни врача не было. Единственными представителями имперского правительства были несколько чиновников.

В других отношениях Бутку можно было счесть нехарактерным поселением для российской сельской глубинки. Жители этой и соседних деревень были более-менее «вольными», как и предусматривал указ 1676 года. Здесь не существовало крепостного права, от которого население европейской части России страдало с XVI века до отмены его в 1861 году. Как и большинство крестьян Урала и Сибири, жители Бутки считались «государственными», что означало для них право свободно менять место жительства, жениться по собственной воле, решать спорные вопросы в гражданских судах, а также фиксированную подать правительству и отсутствие необходимости работать на помещичьих землях. По менталитету они были скорее пионерами, чем крепостными, статус которых в России мало отличался от положения черных рабов в Соединенных Штатах [35] По этому вопросу см.: Kolchin P. Unfree Labor: American Slavery and Russian Serfdom. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1987. 80 % сельского населения Урала накануне отмены крепостного права были государственными крестьянами. На Урале были и городские крепостные, прикрепленные к шахтам и заводам. . Вот два этнографических портрета русских, проживавших в этих районах, оба они были сделаны до 1914 года. «Наш крестьянин, — писал один автор, — вынослив донельзя», он работает в поле с рассвета до заката, в дожди и холод и «только тогда начнет роптать, когда ему совсем невтерпеж» [36] Немирович-Данченко В. И. Кама и Урал: очерки и впечатления. СПб.: Типография А. С. Суворина, 1890. С. 551. . А вот другое свидетельство: «Вообще население Приуралья не лишено светлого, ясного ума, обладает меткостью слов и тихим, шутливым юмором. Не лишенное известной хитрости, оно сметливо, переимчиво и в излюбленном деле не лишено виртуозности, ко всякому труду умеет приспособиться, благодаря чему и идет охотно в отхожие промыслы» [37] Семенов-Тян-Шанский В. П. Россия: полное географическое описание нашего отечества. В 11 т. СПб.: Девриен, 1899–1914. Т. 5. С. 170. . Суровый климат, гористая местность, изолированность от Центральной России и низкая плотность населения — все это привело к формированию специфической уральской черты характера. Эта черта местной субкультуры — самостоятельность, что в буквальном смысле означает способность твердо стоять на ногах. На речных переправах и перекрестках, где в темноте не проглядывало и лучика света, перед лицом любых трудностей колонистов от неминуемой смерти спасали только находчивость и отвага.

Географические и правовые особенности подкреплялись особенностями религиозными. Многие славянские поселенцы на Урале были староверами, членами раскольнической секты, которая отделилась от Русской православной церкви в 50-х годах XVII века. Старообрядцам всегда были свойственны эсхатологические ожидания. Они сопротивлялись абсолютистскому государству, не подчинялись полиции и лесникам, не соглашались служить в армии. Многие из них были добровольными мучениками, «людьми, которые больше не могли молчать» перед ликом нечестия и несправедливости [38] Cherniavsky M. The Old Believers and the New Religion // Slavic Review. № 25 (march 1966). P. 24. См. также: Robson R. R. Old Believers in Modern Russia. DeKalb: Northern Illinois University Press, 1995; Michels G. B. At War with the Church: Religious Dissent in Seventeenth-Century Russia. Stanford: Stanford University Press, 1999. Большинство староверов жило в глуши, но были общины и в крупных городах, преимущественно купеческие. В середине XVIII века староверы составляли треть населения Екатеринбурга. Сектанты на селе, как правило, были более радикальны по убеждениям, чем городские, которые обычно соглашались молиться за царя. . Их упорство, бережливость и усердие в делах экономических «некоторым образом… напоминают протестантскую этику» на Западе [39] Слова российского историка Рудольфа Пихоя приводятся в книге: Бонет П. Невозможная Россия: Борис Ельцин, провинциал в Кремле // Урал. 1994. Апрель. С. 15. Это ценное исследование впервые было опубликовано на испанском языке под названием La Rusia Imposible: Boris Yeltsin, un provinciano en el Kremlin. Madrid: El Pais, S. A./Aguilar, S. A., 1994. . В Пермской губернии, крупнейшей на Урале в последние годы царского правления, Шадринский уезд был одним из трех с самой высокой концентрацией инакомыслящих [40] Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного университета, 2000. С. 85. По переписи 1897 года (которую я изучал в оригинале), в Шадринском уезде проживало 23 762 старовера, что составляло 8 % всего населения. Специалисты полагают, что официальная статистика занижала их количество. . В долине Беляковки жили как крайне ортодоксальные, так и менее ортодоксальные староверы. Они молились вместе со своими родственниками прямо в крестьянских домах (у них не было своих церквей и священников), но нередко являлись и членами православных приходов [41] По переписи 1897 года, 780 из 825 жителей Бутки исповедовали православие. Большая часть из оставшихся 45 — староверы, и нет сомнений, что из учтенных 780 человек немало имели смешанные убеждения. Так же дело обстояло и с 17 жителями Басманова и 105 жителями Талицы. В деревне Буткиноозерская в устье реки Бутка староверами были 162 человека из 914 жителей. .