Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография

3 июня 1872 года Бисмарк написал Дельбрюку из Варцина: в законе об иезуитах должно быть четко указано, что правительство не потерпит подрывные деяния против государства. «Вопрос стоит о безотлагательной необходимости защитить интересы государства, и мы не можем защитить себя либеральными фразами о гражданских правах»64. Через неделю он уже наставлял Фалька на предмет того, что государство должно заботиться о рядовом католическом духовенстве, повысить ему, например, жалованье65. В данном случае мы тоже видим, как искусно Бисмарк пользовался тактикой «кнута и пряника». В июле иезуиты были изгнаны с территории рейха. Многим сегодня это кажется чудовищным. Но поставьте тогда на место иезуита коммуниста и вспомните о «холодной войне». Для либералов XIX века сообщество иезуитов было зловредным, тайным орденом фанатичных «воинов Господа».

Даже демократичная Швейцария изгнала иезуитов, руководствуясь новой федеральной конституцией от 29 мая 1874 года. Статья 51 конституции гласила:

...

«Орден иезуитов и связанные с ним организации не могут находиться на всей территории Швейцарии, и его членам запрещена любая деятельность в церкви и школах. Этот запрет федеральным решением может быть распространен и на другие религиозные ордены, чья деятельность создает угрозу государству или подрывает религиозный мир»66.

Только через девяносто девять лет швейцарские избиратели смогли отменить эту конституционную статью – 20 мая 1973 года. Закон Бисмарка, направленный против иезуитов, был нисколько не жестче швейцарского запрета.

Бисмарку Швейцария была нужна как полезный союзник в борьбе против «черного интернационала», о чем 23 февраля 1873 года и написал президенту конфедерации, начальнику политического департамента Полю Жакобу Серезолю швейцарский министр в Германии Иоганн Бернхард Хаммер, прослуживший посланником в Берлине с 1868 до 1875 года. Хаммер получил телеграмму о том, что федеральный совет Швейцарии отказался разрешить монсеньору Гаспару Мермийо оставаться в стране в роли «апостольского викария» и информировал об этом Бисмарка во время личной встречи с ним, которую инициировал сам канцлер – редкая удача для дипломата маленького государства. Хаммер сообщал президенту Серезолю:

...

«Вам хорошо известно, как трудно дипломату получить частную аудиенцию у князя Бисмарка… Он сказал мне: «У нас единая позиция и общее дело»… Ему было приятно узнать о позиции Швейцарии в отношении клерикальной самонадеянности, и он особенно подчеркнул то, насколько важна общность наших позиций для свободы действий, поскольку его свобода действий была ограничена и даже скована рядом препятствий. В частности, он назвал особенно упорной оппозицию «высокопоставленных леди»… Князь закончил разговор такими словами: “Я надеюсь, что по крайней мере Швейцария в борьбе с церковью будет до конца принципиальной и не потерпит на своей территории никакой иной суверенности, кроме собственной”»67.

В результате появились пресловутые майские законы 1873 года, принятые прусской палатой. Они устанавливали:

...

(1) священники обеих конфессий должны быть «немцами», получившими образование в германских гимназиях и университетах;

(2) только германские церковные власти имеют право подвергать дисциплинарному воздействию духовенство, а порядок и мера воздействия удостоверяются губернаторами провинций и государственным судом, «королевским судом по церковным делам»;

(3) церковные назначения осуществляются губернаторами провинций;

(4) священники, виновные в неисполнении этих законов, подлежат наказанию штрафами и тюремному заключению.

Для простых людей упрощался Kirchenaustritt (выход из церкви)68.

Майские законы были возмутительны со всех точек зрения. Они нарушали права подданных, гарантированные прусской конституцией, и противоречили принципам либерального общества. Наносилось грубейшее оскорбление Римской католической церкви как «мистическому телу Христа». К Римской католической церкви нельзя было относиться как к светской организации, и церковь, естественно, не могла стерпеть такого к себе отношения. 9 мая 1873 года Виндтхорст провозгласил «пассивное противление» майским законам: «Все, что вписано в эти законы, рано или поздно будет изничтожено. Милостью Божьей отечество не пострадает». Когда 15 мая законы все-таки были приняты, прусские епископы объявили, что они «никоим образом не намерены способствовать исполнению законов, оглашенных пятнадцатого числа этого месяца»69. Провал антиклерикальной политики Бисмарка стал очевиден уже на парламентских выборах в 1874 году. Электорат партии Центра удвоился – с 718 тысяч человек в 1871 году до 1 493 000 в 1874-м, с 18,4 до 27,7 процента, и центристы получили в рейхстаге 95 мест70. Законы лишь еще больше сплотили католиков страны.

Одо Рассел, регулярно встречавшийся с Бисмарком и пользовавшийся его доверием, считал, что канцлер совершил грубейшую ошибку, затеяв «культуркампф». 18 октября 1872 года он писал лорду Гранвиллу:

...

«Меня удивляет, что Бисмарк совершенно не понимает и недооценивает могущество церкви. Он думает, что еще более непогрешим, чем папа, не может допустить, чтобы в Европе было два непогрешимых деятеля, и воображает, будто может выбрать следующего папу, как прусского генерала… Антиклерикальные меры привели к тому, к чему и стремился Ватикан на Вселенском соборе, а именно: к единению и дисциплинированности духовенства во главе с непогрешимым вождем. Словно прусскую военную систему применили к церкви»71.

Бисмарк посеял межконфессиональную вражду и ненависть. В сентябре граф Георг фон Гертлинг (1843–1919), впоследствии рейхсканцлер в годы Первой мировой войны72, писал из Бельгии Анне фон Гертлинг о ненависти соотечественников к католикам:

...

«Снова и снова я сталкиваюсь с одним и тем же явлением: люди косятся друг на друга; в кругах и образованных, и невежественных так и прорывается наружу ненависть к като-ликам»73.

В июне 1875 года «Франкфуртер цайтунг» сообщила: за первые четыре месяца года оштрафованы или отправлены в тюрьму 241 священник, 136 редакторов и 210 других католиков; конфискованы двадцать газет; в 74 домах проведены обыски; высланы или интернированы 103 человека; разогнаны 55 собраний. Пустовала тысяча домов приходских священников, то есть бездействовала почти четверть приходов. К 1876 году все прусские епископы были либо сосланы, либо находились в тюрьмах74. Одо Рассел в письме брату Гастингсу предсказал неминуемое поражение Бисмарка в «культуркампфе»:

...

«В Германии ему (папе) успех гарантирован, ибо все епископы, прежде выступавшие на Ватиканском соборе против его новой догмы, теперь с радостью идут в тюрьмы, платят огромные штрафы и принимают мученичество ради идеи той самой непогрешимости, против которой они голосовали три года назад; они убеждены, что вознесутся на небеса, когда умрут за свою веру»75.