Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография

Спустя несколько дней, 4 апреля, газеты сообщили об отставке Бисмарка, вместо которой император предложил канцлеру годичный отпуск149. Лидер левых либералов Ойген Рихтер написал брату:

...

«Естественно, отставка Бисмарка в наших интересах. Она произвела бы такие изменения в положении партии, которые даже трудно предсказать. Горевать должны поборники протекционистских тарифов, ставшие для нас особенно опасными. Если он действительно не будет заниматься делами целый год, то это равносильно отставке»150.

Одо Рассел в депеше лорду Дерби дал свое видение правительственного кризиса:

...

«Я уже сообщал вам о кризисе, который заключается просто-напросто в том, что у Бисмарка сдают нервы, и ему действительно нужен отдых, а император не желает расставаться с ним. Помимо физического недомогания, Бисмарк морально угнетен тем, что его политика пользуется все меньшей поддержкой со стороны императора и парламента. Он относит это на счет зловредного влияния императрицы на его величество и папы – на католическую партию в парламенте, не желая видеть пагубности собственной сварливой манеры в отношениях с сюзереном и своими же сторонниками и злобной жестокости в обращении с оппонентами. Он добивается одного – власти, позволяющей увольнять коллег в кабинете по своему усмотрению, тех полномочий, которые император никогда не уступит канцлеру. В прошлый четверг император сказал мне во дворце, что он предоставит ему какой угодно отпуск, но в отставку уйти не позволит. Императрица же сказала, что Бисмарка надо научить повиноваться государю»151.

На следующий день кайзер официально отклонил прошение об отставке и предложение о назначении заместителя, объяснив: «Любая серьезная замена затруднит ваше возвращение». Бисмарк в частном порядке говорил в государственном министерстве: кайзер воспринял его отставку как личное оскорбление и пригрозил, что «сложит с себя корону, если Бисмарк уйдет»152.

14 апреля Хильдегард фон Шпитцемберг узнала от княгини и о благополучном завершении государственного кризиса, и о том, что «кайзер плакал, как ребенок, завел разговор об отречении, вследствие чего настаивать на отставке уже было невозможно… Никто не верит – и правильно – в то, что Бисмарк не добился бы своего, если бы действительно и серьезно был настроен уйти в отставку. Ему следовало либо уйти любой ценой, либо не устраивать весь этот спектакль, который теперь все считают чистой комедией… Короче говоря, он навредил своей репутации этим кризисом, что меня очень огорчает, хотя я лично рада тому, что все остается так, как было»153.

16 апреля 1877 года князь Бисмарк со всей семьей перебрался в Фридрихсру, поместье, пожалованное ему императором в 1871 году. Старый почтовый стан в Аумюле под Гамбургом он перестроил в настоящую семейную усадьбу. В 1877 году Люциус фон Балльхаузен впервые посетил новое жилище Бисмарков:

...

«Я выехал поездом в три двадцать в Гамбург, поспал там и рано утром в воскресенье отправился в Фридрихсру – около двадцати шести километров от Гамбурга, – где князь и граф Герберт поджидали меня на станции. Встретили очень тепло. Они живут в пяти минутах от станции в маленьком уютном коттедже, вполне пригодном для семьи из трех или четырех человек, но маловатом для такой же семьи с семью или восемью слугами. Местность очаровательная, но более открытая, чем в Варцине. Вскоре мы сели на лошадей и часа четыре прогуливались по лесу. Князь, проведя четырнадцать дней на лоне природы, выглядел посвежевшим, более умиротворенным и, похоже, лучше спал. Но его по-прежнему обуревали интриги ее величества, и он непрестанно стенал…»154

Бисмарк работал в Фридрихсру с прежней неистовой энергией, которая, как он утверждал, у него якобы уже пропала. Он ездил в Бад-Киссинген, наведывался в Берлин, составлял депеши и занимался внешнеполитическими делами с такой же целеустремленностью, как и прежде. 6 октября князь переехал в Варцин, где его неприятно поразило падение сельскохозяйственных цен, вызванное депрессией и уменьшившее доходность поместья. В разговоре с Морицем Бушем он сетовал:

...

«Варцин мне ничего не дает. Зерно продается с трудом из-за слишком низких железнодорожных тарифов на перевозку чужестранного зерна. То же самое относится и к лесоматериалам: реализуется их очень мало вследствие острой конкуренции. Даже близость Гамбурга к Саксенвальду ничего не меняет».

Когда Буш упомянул слухи о том, что Бисмарк будто бы покупает поместье в Баварии, князь воскликнул:

...

«Баварское поместье! У меня нет ни малейших намерений покупать что-либо. Я уже достаточно потерял на поместье, купленном в Лауэнбурге. Расходы съедают все доходы. Разве имение может принести какой-нибудь доход при таких низких ценах на зерно?»155

Лето и осень 1877 года занимают особое место в нервозной политической карьере Бисмарка. Насколько серьезно относился к этой идее канцлер, нам неизвестно, но он задумал ввести в прусский кабинет Рудольфа фон Беннигсена, лидера национал-либералов, – мера, явно рассчитанная на то, чтобы постепенно избавляться от министров, доставлявших ему неприятности. Переговоры с национал-либеральной партией начались с того, что Бисмарк поручил Тидеману пригласить Рудольфа фон Беннигсена в канцелярию для частной беседы, без общественной огласки. Если это лидера партии не устраивает, то он готов с ним встретиться в Варцине. 1 июля 1877 года Тидеман написал фон Беннигсену: князь желает переговорить с ним в частном порядке, негласно, без прессы и надеется, что Беннигсен сможет прибыть для этого в Берлин; если это по каким-то причинам невозможно, то не вызовет ли «определенные кривотолки» и неудобства его визит к Бисмарку в Варцин156? Беннигсен ответил почти сразу же, через два дня:

...

«Надеюсь, что политическое невежество в Германии не зашло так далеко, чтобы истолковать превратно визит президента палаты депутатов и лидера партии к имперскому канцлеру и министру-президенту, находящемуся в своем поместье в Варцине. Мне нетрудно ответить на любые превратные интерпретации и измышления»157.

30 ноября 1877 года Тидеман в письме жене отметил очередной правительственный кризис, инициированный Бисмарком, «самый серьезный за последние десять лет, который на этот раз может действительно закончиться отставкой князя». 7 декабря он снова сообщал супруге:

...

«Свое возвращение на работу князь ставит в зависимость от исполнения нескольких условий, предусматривающих отчасти смену персонала в высшем эшелоне государственной службы и отчасти переустройство учреждений рейха. Если его условия не будут приняты, то он подаст в отставку. Он устал от того, что каждый его шаг наталкивается на обструкцию то слева, то справа. И семья, и доктор настаивают на отставке»158.