Жаклин Кеннеди - Жаклин Кеннеди. Жизнь, рассказанная ею самой

Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать:

– Наконец-то!

Свадьба была шикарной. Джозефу очень понравился Хаммерсмит и сам Очинклосс, они нашли общий язык с мамой, которая слабо сопротивлялась намерению Кеннеди собрать на это мероприятие половину Америки. Джозеф объяснил просто:

– Это вы, миссис, выдаете замуж дочь, а я знакомлю Америку с будущей первой леди.

Думаю, решающим было не заверение Джозефа, что я стану первой леди, а то, что все свадебные расходы он взял на себя, к тому же сразу закрыв вопрос о приданом, при деньгах Кеннеди такие мелочи, как пара сотен тысяч у невесты, роли не играли.

Любопытствующих было около 300 человек, а самих гостей 1200. Такой свадьбы не только Хаммерсмит, но и Америка еще не видели.

Под венец меня вел не папа, а Хью Очинклосс. Подозреваю, что постаралась мама, потому что сам по себе напиться в столь знаменательный день папа не мог, его намеренно напоили. За закрытой дверью я рыдала, но к гостям и жениху вышла без малейшего намека на страдания. Это праздник, его не должны испортить мои переживания.

Мамино воспитание взяло верх – леди не должна никому показать, что у нее на душе. Я леди, а потому замкнула все в себе.

Не знаю, поняли ли проблему другие, Джек явно даже не заметил, хотя они с папой понравились друг другу, но Джозеф Кеннеди все заметил и понял. Он улучил минутку, чтобы поинтересоваться у меня:

– Как ты?

– Прекрасно.

– Не переживай из-за отца, теперь твой отец я, девочка.

Я с трудом справилась с двумя эмоциями – слезами и желанием броситься к Джозефу на шею. Это не только чувство благодарности, это еще и ощущение защищенности от всех бед мира. Меня брал под свою опеку самый могущественный человек Америки. Теперь не страшно ничего.

Позже я думала, согласилась бы на этот брак мама, знай о проблемах со здоровьем у Джека?

Скрыть все полностью не удалось, потому что уже на следующий год после нашей свадьбы рентгенограмма выявила, что один из позвонков совершенно разрушен кортизоном, и если не сделать срочную операцию, Джек окажется прикованным к постели куда раньше, чем ожидалось.

Для таких больных проблема в том, что инфекция почти неизбежна, а из-за огромного количества принятых гормональных препаратов иммунная система сильно ослаблена.

Но выбор был невелик – риск операции или костыли. Джек заявил:

– Лучше сдохнуть на операционном столе, чем гнить на костылях!

Операции пришлось делать две, после первой произошло то, чего так боялись – развилась инфекция, и Джек даже впал в кому. Но на Земле не существовало человека, который хотел бы жить сильней, чем этого хотел Джон Фицджеральд Кеннеди. Он выкарабкался из комы, приглашенный для соборования священник не понадобился.

Вторая операция понадобилась, чтобы заменить вставленную металлическую пластину, до которой добралась инфекция. Полгода в больнице… Страшные боли и почти никакой надежды. Такое выдержит не каждый.

Джек выдержал.

Я была рядом – читала, переводила, что-то писала под его диктовку (в таком состоянии Джек писал книгу, за которую потом получил Пулитцеровскую премию!), даже обрабатывала и перевязывала рану. Медсестра научила меня, как обращаться с этой дырой в спине. Никогда бы не подумала, что способна на такое, но любовь может заставить делать и не такие вещи…

Рядом были и остальные Кеннеди. Мне казалось, что я стала своей, что Джек оценит мою самоотверженность и готовность сделать для него все, что угодно. То ли я перестаралась, то ли Джеку просто надоела такая всеобъемлющая забота, но он высказался об этом достаточно прямо.

Мало того, стоило Джеку почувствовать себя несколько лучше, как этот ловелас принялся флиртовать с медсестрами. Для меня это был первый удар, и удар чувствительный.

Выйдя из больницы, Джек снова занялся политикой. Он не послушал отца и ввязался в заведомо проигрышные выборы в 1956 году, решив стать вице-президентом. Демократическая партия посчитала сенатора слишком молодым для такой роли и не выдвинула его. Это спасло остальную карьеру Джека.

Он улетел зализывать раны на яхте в Средиземном море, а я родила мертвую девочку. Тогда наш брак едва не развалился совсем. Спас его Джозеф Кеннеди, обещав мне, что стану первой леди и что Джек-президент не будет смотреть на женщин даже просто из-за нехватки времени.

Согласно всем правилам настолько больной человек должен бы встать на костыли, сесть в инвалидное кресло или хотя бы заняться своим лечением очень серьезно. Любой, но не Джек. Правила существовали для других, для тех, у кого были в запасе годы жизни, у Джека их не было.

С позвоночником, скрепленным металлической пластиной, принимающий немыслимое количество лекарственных препаратов ежедневно, откладывающий в сторону костыли только для того, чтобы выйти к ожидавшим его людям из кабинета или выступить на митинге, Джек стал тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки! Стал вопреки всему – страшным диагнозам, невыносимой боли, молодости, тому, что католик и ирландец.

Самый молодой, самый красивый, самый обаятельный, самый героический… президент.

Но болезням безразлично, чье тело они терзают, они никуда не отступили. После эйфории победы наступили черные будни. Немного помогла облегчить боль доктор Джанет Тревэлл. Она прописала поддерживающий корсет, специальную вставку в левый ботинок и стала колоть обезболивающие мелкими дозами прямо в мышцы спины.

Ее девизом было: разгрузить! Благодаря Джанет у нас появилось кресло-качалка, в таком сидеть легче.

Это помогло, но ненадолго. Мышцы спины, поддерживаемые корсетом, деградировали, что ухудшало положение позвонков. Кроме того, она ничего не могла поделать с развивающейся болезнью Аддисона. Кортизон просто разрушал скелет Джека. Долго так продолжаться не могло.

Чтобы подстегнуть свой организм и хоть ненадолго забыться, Джек начал принимать препараты доктора Макса Джекобсона, прозванного «Хорошее Самочувствие». Ни для кого не было секретом, что входит в состав его препаратов, на уколах и таблетках доктора сидела половина самых известных личностей. Джекобсон давал амфетамины, попросту наркотики. Сочетание с большим количеством болеутоляющих вызывало быстрое привыкание.

Это действительно чудодейственное средство, чтобы взбодриться, но его с каждым разом нужно все больше, а потом нужны снотворные, чтобы заснуть, а потом снова средства, чтобы взбодриться… и так возникал порочный круг.

У Джека именно это и произошло, не в силах терпеть боль и нуждаясь в постоянном подхлестывании, он подсел на препараты Доктора Хорошее Самочувствие, теперь Джекобсон ездил за президентом повсюду, делая и делая уколы. Это был прямой путь к гибели. Сочетание несочетаемого, отчасти разрушенный позвоночник, не отступающая болезнь Аддисона, из-за лечения которой разрушался весь скелет, и всевозрастающие дозы обезболивания и амфетаминов были настоящим самоубийством. Но у Джека просто не оставалось выбора.