Раиса Орлова - Поднявший меч. Повесть о Джоне Брауне

Старри убедился, что отряд Брауна не так велик, как почудилось спросонья и с перепугу железнодорожнику. Но он может быстро вырасти.

Медлить нельзя. Он побежал домой, оседлал коня. Оба моста захвачены, оставалась лишь дорога к западу. По пути он разбудил начальника арсенала, потом поднял с постели пастора лютеранской церкви, попросил его ударить в колокол и послал соседей оповестить городские власти. Добравшись до знакомых фермеров, Старри отправил гонцов в Чарлстон, главный город графства, в восьми милях от Харперс-Ферри.

Браун пошел на станцию. Он слышал взволнованные голоса, плач, видел тревожную суету людей, пробегавших от поезда к станции. Он подошел к тихо стонавшему человеку, который лежал под наспех сооруженным навесом из мешков. Старая негритянка вытирала кровь, сочившуюся изо рта.

— Кто это? — спросил он.

— Бедняга черномазый, свободный негр, добряк, кладовщик. Его подстрелили с моста разбойники-аболиционисты.

…Свободный негр — первый, кого сразили мы, воины свободы. Что это — искушение господа или знамение дьявола? Агнец невинный — первая жертва ради спасения миллионов страждущих. Чья пуля догнала беднягу, Уотсона или Тейлора? Надо ли их упрекнуть? Он вразумлял их: щадите чужие жизни… Но теперь идет война, мы — армия, они — часовые на мосту. Во мраке не видно, кто перед ними, белый или черный, вражеский лазутчик или случайный прохожий… Сначала приказали остановиться. Ночью, в дождливой тьме, померещились толпы врагов, услышали топот бегущих. И выстрелили. Иначе не могли. И он сам, наверное, поступил бы так же.

Нет, не надо рассказывать, кого они убили. Не надо сеять новые сомнения и колебания.

Умирает, бедняга. И в тусклом свете фонарей видно, как черное лицо посерело, вытягивается, Дьявол направил эту случайную пулю…

Начинало светать. Патрульные по приказу Брауна задерживали всех мужчин, которые выходили из своих домов, и вели в арсенал. Так собрали сорок человек — служащих, мастеров, рабочих арсенала, нескольких фермеров, домовладельцев.

Снова гремели выстрелы. Одного из жителей города, который вышел с ружьем из дому, убили посреди улицы.

Утро было пасмурным и холодным, по дождь прекратился. Со стороны моста протяжно завыл паровоз. Поезд ушел на восток.

Старри пришпорил едва отдохнувшего коня. Он скакал в Чарлстон. Уже издалека он услышал набатные колокола. По улицам городка катили повозки, бежали люди.

На площади выстроилась рота милиции, многие милиционеры были в серых мундирах, слежавшихся в сундуках, они угловато топорщились… Упряжка мулов тянула старую бронзовую пушку. Командир гарцевал перед отрядом в шляпе, украшенной петушиным хвостом. Он узнал Старри.

— Хэлло, док! Мы идем на выручку в Ферри! Осталось еще что-нибудь от города? Многим удалось спастись?

— Город цел. Наша милиция тоже собралась. Бандиты захватили только арсенал.

— Вы что утешаете нас, док? Тут уже все знают, что Харперс-Ферри горит, жители бежали в леса, а черные дьяволы убивают и насилуют на всех дорогах.

— Это преувеличено. Но если мы будем медлить, то именно так и произойдет.

— Гвардейцы, это мой друг, док Старри из Харперс-Ферри. Он говорит, что силы порядка еще удерживают город и отбивают атаки взбесившихся черномазых и бандитов-янки. Там ждут нашей помощи. Медлить нельзя, вперед!

Набатные колокола звонили в соседних городках, Прибежали несколько бледных, задыхающихся от страха жителей Харперс-Ферри.

Мужчины заряжали ружья, точили кинжалы и топоры, седлали лошадей. Отряды милиции собирались у церквей и мэрий. Капитаны проверяли оружие. Призывали: «Идем на помощь. Идем защищать очаги, защищать наших жен и детей. Наш мирный Юг». Успокаивали. Приказывали.

К ним присоединялись новые ополченцы, добровольцы. Чуть ли не каждый час приносил тревожные новости.

Браун рассчитывал, что известие о захвате арсенала привлечет в отряд по меньшей мере несколько сотен негров и молодых аболиционистов, которые только и ждут призыва.

Первый удар был успешным: противник в панике, захваченного оружия хватит на несколько полков. Он решил рассредоточить людей, чтобы создать впечатление большой силы и образовать несколько боевых очагов, куда могут приходить рекруты.

Осборн Андерсон и Шилдз Грин должны были создать форпост на ближних холмах. Каги он приказал закрепиться на той стороне реки, в доме на открытом месте, удобном для обороны. Но через два часа Каги прислал записку: «Отряды южан движутся на город. Нам неоткуда ждать помощи, нужно отступать немедленно». Нет, это было бы ошибкой. Они вступили в бой, и самое жестокое поражение лучше трусливого бегства. У них в руках арсенал, горы оружия. И придут, должны прийти еще воины, белые и черные.

Куку, Тиду, Лимену и шести неграм, освобожденным ночью, он велел отправиться в трофейном фургоне Вашингтона через Потомак — вербовать добровольцев и перевозить оружие. Каги, Кук, Оливер будут командовать новыми отрядами.

Лимен вернулся и привел еще одного пленного плантатора из Мериленда. Задание выполнено, оружие перевезено. А с той стороны Шенандоа слышны беспорядочные выстрелы. Многие жители Ферри бежали в горы, не только белые, но и негры. Лимен пересказал слова старухи негритянки: «С Севера пришли слуги сатаны, они похищают бедных негров, уводят их от добрых южных хозяев, продают злобным янки».

Браун слушал Лимена хмуро. Выстрелы доносились все ближе.

Во двор арсенала вбежал Оливер, бледный, потный:

— Отец, они заняли мастерские и мост. Их очень много. Они охотились за нами. Денгерфилд убит.

«Я несу полную ответственность за жизни тех, кто уже погиб и кому еще предстоит погибнуть», — в этих строках из тюремного письма Браун позже выразил то, что ощутил в разгар боя.

— Первый из нас…

— Он упал среди улицы, они набросились на труп, как псы. Били палками, рубили саблями.

Шилдз Грин бросился к бойнице — отомстить за друга. Кто-то упал. Может, и не убийца Денгерфилда.

Выстрелы вблизи. Пули в стену. С улицы крики: «Убивай их! Убивай их!»

Стивенс командовал:

— Цельтесь спокойно. Не высовывайтесь.

Браун приказал отвести всех пленных в большое кирпичное здание, помещение для пожарных машин. Некоторые попросили разрешения сходить домой, предупредить родных да заодно позавтракать. Браун разрешил. Один пленник уходил дважды — завтрак не сразу поспел.

(Потом, на суде, Гардинг говорил о «шайке воров и разбойников». Пусть бы вспомнил какого-нибудь разбойничьего атамана, который отпускал своих пленных домой, на ланч…)

Стивенс быстро обошел двор:

— Они строят баррикады на прилежащих улицах и напротив, у трактира. Их уже не меньше тысячи. Много пьяных. Пушек пока не видно.