Майкл Шелден - Черчилль. Молодой титан

В либерализме, как он считал, он обрел «многоквартирный дом», достаточно большой, чтобы вместить самых разных деятелей, вплоть до таких, каким являлся сам Черчилль. Благодаря этому там предоставляется простор каждому, чтобы сформулировать идеи на свой лад. Направление его мысли было возвышенным и практичным, доброжелательным, индивидуальным, распахнутым в мир, прогрессивным, и он не мог бы вынести ограничения столь жесткой теоретической установки, как социализм. Однако совместные усилия необходимы, когда идет речь о том, чтобы поддержать слабых, укрепить сильных, возвысить благородных, исправить гордых.

Если бы Черчилль потерпел поражение на вторых выборах, Асквит мог крепко подумать, прежде чем снова рисковать своим собственным престижем и престижем партии, предоставляя новому министру третью возможность. В апреле, предлагая Уинстону место в кабинете, он напомнил ему выражение, которое приписывали Гладстону: «Великий премьер-министр должен быть в первую очередь хорошим мясником». Наверное, когда Черчилль стоял в здании суда и крутил резинку на пальцах, он представлял, как кладет голову на колоду для рубки мяса.

Он знал о жестокой стороне характера Асквита. И его прежний шеф в министерстве по делам колоний тоже мог проявлять раздражение. Когда Черчилля выдвинули в кабинет министров, лорд Элгин оказался поставленным перед фактом и возмутился тем, что его заранее не уведомили о состоявшемся назначении. «Даже горничные заранее предупреждают об уходе», — жаловался он. Так что нет ничего удивительного в том, что Вайолет чрезвычайно тревожилась из-за того, как шла выборная кампания Уинстона. 5 мая она написала Эдди Маршу, находившемуся вместе с Черчиллем в Данди, что «второе поражение будет просто невыносимым», и заканчивала мольбой: «Выиграйте!»

Вайолет наконец-то разрешили вернуться с континента домой в Англию. Ее по-прежнему огорчало то, что она не была свидетельницей триумфальных перемен в администрации, но ее не радовала мысль о переезде на Даунинг-стрит, 10. Там ей было не по себе — она ощущала атмосферу смерти, которая все еще витала в комнатах. Кэмпбел-Баннерман умер в своей постели 22 апреля, а уже через две недели туда въехал Асквит. На Марго особняк тоже не произвел впечатления. Она назвала его «неудобным домом с тремя бедными лестничными маршами», а по поводу внешнего вида здания заметила, что оно имеет «цвет ливера» и кажется «запущенным».

Только одно примиряло Вайолет с ее новым домом — то, что он находился по соседству с ведомством Уинстона. Как только Черчилль вернулся из Данди, она приняла его приглашение осмотреть офис министра торговли в Уайтхолл-Гарденс. Следующие два месяца они встречались довольно часто. Много десятилетий спустя Вайолет вспоминала, по какому бы вопросу он ни проходил поговорить с премьер-министром, перед выходом он должен был «зайти в беседку в саду, чтобы поговорить со мной».

Весной газетчики снова принялись строить догадки по поводу женитьбы Черчилля. Светские журналы нашли единственное объяснение, почему он все еще оставался холостяком — «Уинстон должен жениться на деньгах» — так якобы высказалась его мать. Конечно, это было полной чепухой, но пресса была уверена, что Черчилль должен увенчать свою политическую карьеру пышной свадьбой. Один из его коллег по кабинету министров — Реджинальд Маккенна — не так давно объявил, что женится в июне. Для всех это стало неожиданностью, поскольку Реджи был необыкновенно прост и скромен и в свои сорок четыре года являлся не самым привлекательным холостяком. Однако его невестой стала молодая девушка, которой только что исполнилось девятнадцать лет — Памела Джекилл, одна из подруг Вайолет.

«Чего Памела больше всего ждала так долго, — признавалась Вайолет близким друзьям, — чтобы кто-нибудь написал, что она единственная, на ком бы он хотел жениться». Для новоявленной невесты, судя по всему, не имело значения, что будущий муж будет намного старше ее и что, как считала Вайолет, он был гадкий с «пятнами, гамашами, веснушками и трикотажным бельем».

После свадьбы Маккенны, на которой она присутствовала вместе с Уинстоном, Вайолет задумалась: а почему бы ее герою и большому другу не последовать примеру Реджи и не предложить кому-нибудь руку и сердце? Она совершенно недвусмысленно дала понять Уинстону, что готова принять предложение, а он знал, что Вайолет обожает его и готова пойти за ним в огонь и воду. Да, ее нельзя назвать очень богатой наследницей, но она, в конце концов, была дочерью премьер-министра.

О том, что Уинстона заинтересовала Клеметина Хозиер, Вайолет еще не подозревала. Девушка могла бы принять ухаживания какого-нибудь другого молодого человека, но среди них не находилось ни одного, похожего на Уинстона. Все другие уступали ему во всем, с ее точки зрения. Как она позже напишет, «он излучал свой собственный свет — яркий, прямой, сконцентрированный в один пучок — как прожектор».

Марго наметила, что семья должна провести август и сентябрь в старинном замке, который они арендовали в Шотландии, на берегу моря, неподалеку от Абердина. Рядом находилось поле для гольфа, где премьер-министр мог проводить день. Она приглашала друзей и знакомых приезжать к ним и оставаться погостить. Получил приглашение от Вайолет и Уинстон. Возможно, девушка надеялась, что романтическая обстановка подвигнет его к решительному шагу. Он согласился приехать 17 августа и остаться на несколько дней.

Похоже, что в конце июля Уинстон подал Вайолет некие ободряющие сигналы. Все его надежды и страсть были обращены к Клемми, но та все еще колебалась. Уинстон не был уверен, что она согласится выйти за него замуж, и не хотел получить еще один отказ. А в том, что Вайолет скажет «да», сомнений не было. Так что он оставлял Вайолет про запас на тот случай, если Клемми не примет его предложения. Это было не совсем честно — ухаживать за одной женщиной, втайне надеясь завоевать сердце другой, и он понимал это. «Я вел себя отвратительно с Вайолет, — признался он позже своему другу Гарри Примроузу, наследнику лорда Роузбери, — потому что мы практически уже были обручены».

В начале августа 1908 года, когда приближалось время поездки к Асквиту, Черчилль начал беспокоиться, что интерес Клементины к нему сошел на нет. Она наслаждалась отдыхом на острове Уайт, и он не получал от нее никаких известий. Но несчастный случай заставил девушку мгновенно откликнуться: Уинстон чуть не погиб в горящем доме.

Это произошло в то время, когда Уинстон после свадьбы своего младшего брата остановился со своими кузенами в просторном арендованном особняке — Берли-он-зе-Хилл в Ратленде. Утром 6 августа на его кухне неожиданно вспыхнул пожар, который начал стремительно распространяться по всему зданию. Гости и слуги стали поспешно спасаться. Одетые только в ночные рубашки, успев прихватить с собой лишь немногие вещи, они выскочили на лужайку перед домом и с ужасом смотрели оттуда на бушующее пламя. Эдди тоже был среди гостей и потерял в огне все свои вещи, включая документы, которые он привез Уинстону из министерства. Все стояли на лужайке, кроме Уинстона. А он бросился в горящий дом, чтобы вынести самые ценные и редкие книги и картины.