Майкл Шелден - Черчилль. Молодой титан

Как сообщали на следующий день в «Таймс»: «Пожарные бригады приехали очень быстро, но дом уже нельзя было спасти. И когда мистер Черчилль выскочил из особняка, прижимая к себе два мраморных бюста, крыша за его спиной рухнула. Еще бы несколько секунд, и трагедии не удалось бы избежать».

Глаза Черчилля еще саднили он гари и копоти, когда Клементина прочитала в газете сообщение о пожаре. Она тотчас отправила телеграмму, чтобы уточнить, не пострадал ли он. Черчилль в своем ответе похвастался Клементине, что он воспринял пожар как великое приключение, и живо описал тот момент, когда крыша обрушилась позади него «расплавленным ливнем». А потом добавил, что для него было приятным сюрпризом получить ее телеграмму и узнать, что она его не забыла.

В самом деле, пожар оказался своего рода катализатором их отношений. Ранее Уинстон планировал встретиться с Клементиной в середине месяца, но теперь, возможно, осознав, что надо ковать железо пока горячо, он предложил ей приехать 10 августа в Бленхеймский дворец и провести там вместе с ним несколько дней в качестве гостьи его кузена Санни. Клементина сначала колебалась, нервничая из-за того, что в родовом поместье герцогов Мальборо будет слишком много светской публики. Она не хотела быть вовлеченной в эту, как ей представлялось, «гламурную жизнь Бленхейма». Однако Черчилль рассеял ее страхи, объяснив, что во дворце сейчас живет только его мать и несколько близких друзей, и ей там понравится.

Клементина приняла приглашение и приехала 10 августа в Бленхейм. Но теперь уже Уинстон проявлял нерешительность. Он не смог вовремя встретить ее, чтобы объясниться с ней на утренней прогулке 11-го числа. И чем больше он медлил, тем все нетерпеливее она рвалась домой, к матери в Лондон. Опять ему помог случай. Во второй половине того же дня, 11 августа, когда Уинстон и Клементина совершали променад по саду, внезапно начался проливной дождь, который заставил их спрятаться в беседке, оформленной под греческий храм. Здесь Черчилль, наконец, отважился сделать предложение, рискуя получить отказ от четвертой женщины из тех, у кого он просил руки и сердца. Но к его величайшей радости Клемми сказала «да».

Лорд Рэндольф в свое время подарил Дженни три кольца, и мать отдала одно из нихУинстону, чтобы тот мог надеть его на палец Клемми. Это кольцо, украшенное большим рубином и двумя бриллиантами, очень понравилось Клементине. Влюбленная невеста не скрывала своей радости. Родственникам и друзьям она писала, что находится «на седьмом небе от счастья». Ее бабушка тоже порадовалась за внучку. Зная, насколько Уинстон привязан к Дженни, она уверила Клемми: «Хороший сын непременно будет хорошим мужем».

Бланш Хозиер потом призналась, что глядя на дочь и Черчилля, «не могла решить, кто из них влюблен больше».

А через несколько дней после того, как Черчилль сделал предложение, Клементина написала: «Не понимаю, как я могла прожить эти 23 года без тебя?»

Да и он сам не верил своему счастью. Помолвку назначали на самое ближайшее время — 15 августа. Черчилль боялся, что долгие сборы каким-нибудь образом помешают свершиться долгожданному событию. К тому же свадьбу не стоило откладывать и по другим причинам — ему необходимо было в октябре браться за исполнение министерских обязанностей. Так что они едва успевали подготовиться к свадебной церемонии, назначенной на середину сентября, чтобы успеть провести вместе медовый месяц.

Черчилль отправил массу писем своим друзьям, чтобы сообщить им добрую весть. Памела Литтон и Мюриэль Уилсон тоже получили такие послания. Ответ Памелы не сохранился. Мюриэль написала ему в ответ очень теплое, радостное письмо, по тону которого чувствовалось, как высоко она его ценит, пожалуй, как никогда прежде. Может быть, по той причине, что Мюриэль осознала: Уинстон уже никогда больше не будет чахнуть от любви к ней. Написала она и о том, какая счастливица Клемми, что заполучила его, а также выражала уверенность, что они с Уинстоном навсегда останутся друзьями.

«Во всяком случае, я всегда считала тебя таковым». Письмо заканчивалось словами «Будь здоров, дорогой Уинстон!».

Король прислал Черчиллю поздравление, лорд Роузбери отправил ему доброжелательную записку, даже Джо Чемберлен продиктовал жене любезное письмо из Хайбери («моего вынужденного убежища»). Даже хулиганы, всплывшие из далекого прошлого, пожелали ему всего самого хорошего. Йэн Малкольм «с благодарными воспоминаниями» желал счастья «старому другу». Хью Сесил вызвался быть шафером на его свадьбе, и Уинстон с благодарностью принял это предложение.

Одно из наиболее примечательных писем, полученных Черчиллем в ответ на приглашение почтить своим присутствием его свадьбу, прислал один из друзей Дженни, который, припомнив пожар в особняке Берли-он-зе-Хилл, добавил: «Рад, что Уинстон, выполняя предписания Библии, осознал, что лучше жениться, чем сгореть».

Свадьбу предполагалось устроить в субботу, 12 сентября, в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. Молодоженам оставалось чуть меньше месяца на подготовку всего необходимого для столь знаменательного события.

А как же Вайолет? Похоже, она ничего не подозревала о помолвке, пока Уинстон не отправил ей письмо за день до того, как появилось официальное сообщение в газетах. Ей пришлось приложить немало сил, чтобы сделать вид перед близкими и друзьями, насколько она рада за него, и что нисколько не ревнует того, кого она втайне уже давно видела своим мужем. Но новость поразила ее как молния. И потеря казалась непереносимой. Она не очень хорошо знала Клемми, но понимала, что Уинстон выбрал ту, которую полюбил всей душой и которая заслуживала его чувства.

У Вайолет были высокие запросы. Она много и жадно читала, преимущественно серьезную литературу, сама умела бегло писать и была чрезвычайно осведомлена во всем, что происходит на политической сцене. Вайолет хорошо понимала мир Уинстона. Она знала, что Клемми хороша собой и обаятельна, но считала, что его увлечение мимолетно и скоро пройдет, поскольку он должен очень скоро увидеть, что она не очень умна.

Со временем ее представления о Клемми, похитившей сердце Уинстона, смягчились. Но в тот момент, когда пришло его письмо, она испытывала жгучую ревность и зависть к сопернице. «Когда Вайолет услышала, что Уинстон женится на мне, она упала в обморок», — вспоминала Клемми в зрелые годы, по-прежнему испытывая по этому поводу чувство удовлетворения.

Фактически, в то богатое событиями лето 1908 года каждая из двух девушек имела основания для ревности. В понедельник 24 августа — за неделю до свадьбы, — Уинстон, оставив Клемми в Лондоне, сел на вокзале Кинг-Кросс в поезд, который должен был через четырнадцать часов доставить его в небольшую шотландскую деревню Краден-Бэй, где Асквиты проводили летние каникулы в арендованном замке со зловещим названием — Слейнс-Касл («Убийственный замок»). Этот замок, построенный на высоком, протяженном утесе, который выдавался в Северное море, принадлежал лорду Энроллу, чей род владел им уже три сотни лет.