Рой Дженкинс - Франклин Делано Рузвельт

Конечно же, в начале карьеры Франклин Рузвельт находился под сильным влиянием своего прославленного родственника, который его на многое вдохновлял. Это не всегда совпадало с курсом партии, но ни один из Рузвельтов не отличался чрезмерной преданностью своей партии. Каждый из них время от времени делал тактические реверансы в сторону партийной машины, но лишь в тех случаях, когда считал это необходимым для успеха своей политической карьеры. Однако оба рассматривали партию как средство, служащее для достижения их целей, не более того; иногда партии полезны, но никогда не любимы, и если они не служат цели, то партиям бросают вызов, или даже от них отказываются. Рузвельты определенно никогда не делали из партий кумиров, внушающих благоговение и требующих поклонения. И это тоже роднит их с Уинстоном Черчиллем.

И все же между Рузвельтами были и различия. В целом, Теодор менее успешно использовал возможности Республиканской партии, чем Франклин — Демократической. Попытка Теодора в 1912 году вернуть себе пост президента США [13] В 1911–1912 годах бывший президент США от Республиканской партии Теодор Рузвельт, недовольный политикой своего преемника на президентском посту Уильяма Тафта, начинает активную предвыборную борьбу за президентский пост. Рузвельт намеревается стать кандидатом в президенты США от Республиканской партии вместо Тафта, который собирался баллотироваться на второй срок. Рузвельт сумел одержать убедительную победу на праймериз среди кандидатов в президенты от республиканцев. Тем не менее он не получил поддержки при выдвижении своей кандидатуры в президенты США от Республиканской партии на партийном съезде республиканцев в Чикаго 7 июня 1912 года. Возмущенный Рузвельт обвинил Тафта в нарушениях при подсчете голосов. Это стало началом формирования новой политической партии в США, актив которой составили сторонники Рузвельта из прогрессивного крыла Республиканской партии. с помощью собственной Прогрессивной партии, «партии сохатого» [14] «Партия сохатого» — так называли Прогрессивную пар— тию США, которая была создана в 1912 году и распалась в 1916–м. Символом партии был лось. Появление символики связано с прозвищем «партия сохатого», появившимся после покушения на лидера партии Теодора Рузвельта в 1912 году. В ответ на вопрос, не помешает ли ранение его предвыборной кампании, Рузвельт заявил: «Я здоров, как сохатый». , созданной в результате раскола Республиканской партии, привела к поражению и единственному перерыву в правлении республиканцев, которое длилось с 1896 по 1932 год. Ну а Франклин настолько укрепил авторитет своей партии среди избирателей, что и после его смерти демократы задавали тон в американской политике на протяжении двух с лишним десятилетий.

Так или иначе, юношеское восхищение и желание подражать старшему Рузвельту было совершенно естественным, особенно если учесть разницу в возрасте почти в четверть века. Первый полувзрослый опыт общения относится к лету 1897 года, когда совсем еще молодой Франклин приезжал погостить в Сагамор — Хилл и слушал там рассказы Теодора о его работе во главе нью — йоркской полиции, которые затем весело и увлекательно пересказал в школе в Гротоне. Несколько лет спустя, когда ФДР поступил в Гарвард, он уже сознательно начал копировать некоторые черты и манеры родственника. Он стал носить пенсне и активно пользоваться двумя излюбленными словечками Теодора — произносимым врастяжку delighted ( «восхищен») и bully в значении «первоклассный» (как в известном впоследствии изречении Теодора Рузвельта, что Белый дом является bully pulpit — «первоклассной трибуной»). Однако получалось это у него пока не слишком натурально. На этом этапе Франклин Рузвельт был далеко не похож на Теодора. Внешние данные у Франклина были лучше, да и голос, в конечном счете, много зычнее, но в молодости ему недоставало энергии и харизмы Теодора.

В то время на ФДР произвели сильное впечатление передовые взгляды старшего Рузвельта на заносчивость и самонадеянность крупного бизнеса и социальных элит. Их отношение к политике напоминало отношение патрициев к плебеям, как его определял Черчилль в пору своих либеральных убеждений: мы защищаем слабых при условии, что сами остаемся хозяевами положения. Тем не менее, Франклину импонировала озабоченность Теодора социальными проблемами и не пугал его ура — патриотизм. Оба они больше верили в старые аристократические семейства, нежели в хищных нуворишей, чье богатство превзошло по размеру и влиянию старые деньги, некогда правившие бал в нью — йоркском обществе.

В 1901 году карьера Теодора Рузвельта совершила невероятный взлет. Всего лишь за год он проделал путь от кандидата на пост вице — президента до президента США, оказавшись в сорок два года самым молодым из всех, кто когда‑либо занимал эту должность. Даже Джону Кеннеди, кода тот шестьюдесятью годами позже пришел в Белый дом, было уже почти сорок четыре.

Далеко не все с восторгом отнеслись к тому, что такой молодой человек оказался в наивысших коридорах власти. «Только посмотрите, теперь этот чертов ковбой — президент Соединенных Штатов!» — заявил тогда Марк Ханна, председатель национального комитета Республиканской партии, который в конце девятнадцатого века стал воплощением нарождающегося священного или нечестивого союза между «Великой старой партией» [15] «Великая старая партия» — второе название Республиканской партии США. Линкольна, боровшейся в свое время за отмену рабства, и лидерами американского капитализма, находившимися на подъеме. Уильям Аллен Уайт, один из самых известных газетных редакторов из Канзаса, который более сорока лет был другом (но не всегда верным соратником) обоих Рузвельтов, изрек столь же запомнившуюся фразу: «Тедди был реформой в котелке, самом эффектном, самом залихватском и модном». А Джеймс Макгрегор Бернс отозвался о Рузвельте так: «Некоторым же реформаторам он представлялся в цилиндре» [16] Т. е. очень богат, но реформатор. .

В течение семи с половиной лет президентства Теодора младший Рузвельт не имел особых сложностей с тем, чтобы поддерживать его, и даже в какой‑то степени разделял его взгляды. На президентских выборах 1904 года ФДР без колебаний проголосовал за Рузвельта против умеренно консервативного и быстро забытого кандидата от Демократической партии судьи Элтона Паркера. Тридцать четыре года спустя он со свойственной ему изысканностью объяснил, почему голосовал против своей партии: «Я голосовал за кандидата от республиканцев, потому что чувствовал, что он больше демократ, чем кандидат от Демократической партии».