Салли Смит - Королева

Во вторник Елизавету II будут чествовать на благодарственном молебне в соборе Святого Павла, а после службы каретная процессия проследует частичным маршрутом королевы Виктории. Все торжества будут умеренно скромными и умеренно пышными – отвечая пожеланию королевы минимизировать расход государственных средств.

Подготовка к юбилею началась в 2009-м, который дворец назвал “годом идей” (6). Как и в 2002 году, составляющие программы не рекламировались загодя, чтобы не провоцировать завышенные ожидания. В намерения советников королевы не входило лить воду на мельницу существенно поредевшей оппозиции монархии. “Республиканство в нынешней Британии не тянет даже на умозрительный политический статус, – писал ведущий колонки “The Times” Хьюго Рифкинд в 2009 году. – Это просто фикция” (7). Спустя сорок лет после первого опроса на тему симпатий к монархии в 1969 году доля одобряющих королеву составляет все те же благополучные восемьдесят процентов.

Убедительным доказательством интереса к монархии (не только среди британцев, но и в других странах) можно считать популярность оскароносного фильма “Король говорит”. Сюжет его – вдохновляющая история о том, как отец Елизаветы II Георг VI, повинуясь чувству долга, упорно преодолевал свой физический недостаток, заикание. Фильм не просто вызывал отклик в зрительской душе – он нес веру в такие незыблемые для монархии ценности, как ответственность, мужество и принципиальность. В одном кинотеатре за другим (8) зрители аплодировали после финальной сцены.

Заинтригованная отзывами на фильм, королева посмотрела его на закрытом показе. “В целом ей понравилось, – говорит Маргарет Роудз. – Я рада, что она решилась. Видеть своих родителей в чьем-то чужом изображении всегда нелегко, но я не могу сказать, что она безоговорочно отвергла или безоговорочно приняла этот фильм. Конечно, не обошлось без некоторых несоответствий, но она закрыла на них глаза” (9).

Не последнюю роль в успехе Елизаветы II как суверена играет конфиденциальность и стремление избегать конфронтации. Если не считать нескольких довольно несущественных замечаний, она ничем не выдавала своих политических взглядов, как бы “The Sunday Times” в свое время ни пыталась выставить ее умеренной тори в противовес жесткому курсу Маргарет Тэтчер. В какие-то моменты она казалась сторонницей прогрессизма – приветствуя принцип многосторонности Содружества и меры по борьбе с глобальным потеплением, говоря о необходимости “перераспределения экономического равновесия (10) между странами” в рождественской речи 1983 года и призывая богатые страны делиться современными технологиями с отстающими. Однако даже тогда ее публичные заявления не выходили за конституционные рамки и согласовывались с политикой правительства. И самое главное, все доводы против монархии как антидемократического и отсталого института разбивались о надежность и незыблемость королевы, которая, как образно выразился бывший лорд-гофмейстер Дэвид Эрли, “для народа вроде несокрушимого утеса, за который можно уцепиться в бурные времена” (11).

Во вторник 11 мая 2010 года Елизавета II приветствовала своего двенадцатого премьер-министра – консерватора Дэвида Камерона. Сорокатрехлетний политик стал самым молодым премьером после назначенного в 1812 году лорда Ливерпуля – он родился в пятнадцатый год царствования Елизаветы II и был на три года моложе принца Эдварда, младшего сына королевы. Будущего премьера она впервые увидела восьмилетним (12), когда тот вместе с Эдвардом выступал в школьной постановке “Ветра в ивах”. Дистанция, разделяющая Камерона и Черчилля, который родился в XIX веке и служил в армии при прапрабабушке Елизаветы II, казалась невероятной.

Традиционный визит во дворец Камерон нанес через пять дней после всеобщих выборов 6 мая, которые привели к образованию “подвешенного парламента” – впервые с 1974 года. Тори завоевали триста шесть мест, однако до необходимого законодательного перевеса им не хватало еще двадцати. Лейбористы получили двести пятьдесят восемь мест, и пятьдесят семь досталось меньшинству в лице либерал-демократов (партии, созданной в 1988 году после слияния либералов с социал-демократами). Теперь решающее слово принадлежало лидеру меньшинства – сорокатрехлетнему Нику Клеггу, рассматривающему предложения о коалиции от обоих соперников. Во многих отношениях либерал-демократам ближе были либералы, однако Камерон подсуетился быстрее Гордона Брауна, предложив более заманчивые условия, чем вторая сторона.

В какой-то момент главный переговорщик Брауна Питер Мандельсон обратился за советом во дворец к личному секретарю Кристоферу Гайдту, который ответил, что “конституция и долг обязывают” (13) бывшего премьера “оставаться в должности” до формирования нового правительства. Во время растянувшегося на выходные подвешенного состояния Гайдт регулярно наведывался на Даунинг-стрит, чтобы оставаться в курсе событий. “Гайдту важно было держаться на виду и демонстрировать, что он действует от лица королевы” (14), – вспоминает пиар-менеджер Брауна Саймон Льюис, знающий дворцовую кухню изнутри.

Во время последней встречи с Клеггом во вторник Браун заявил: “Я не могу заставлять ждать королеву. Определяйтесь, Ник” (15). В конце концов Клегг принял, как выразился позже Камерон, “безгранично щедрое предложение по формированию коалиционного правительства” (16), включающее назначение лидера либерал-демократов заместителем премьер-министра. Тем не менее договор о первом двухпартийном правительстве со времен Второй мировой должна была прежде ратифицировать партия Клегга. На аудиенции у королевы после отставки Брауна Камерон “сказал, что не знает наверняка, какое правительство ему предстоит сформировать, и что надеется на коалиционное, но, возможно, вернувшись утром, он будет вынужден сообщить о совершенно ином исходе” (17).

Камерон был первым избранным в премьер-министры выпускником Итона со времен Алека Дуглас-Хьюма, ушедшего в 1964 году. Новый премьер происходил из богатой семьи банкиров, имеющей родственные связи с аристократией – в частности, с 7-м графом Денби. Его отец Иэн, биржевой брокер, личным примером учил сына бороться с жизненными невзгодами. Родившись с серьезно деформированными ногами, Иэн играл в теннис и крикет, перенес многочисленные операции, а в конечном счете и ампутацию, но всегда держался стойко и не жаловался на судьбу. Отучившись с принцем Эдвардом в приготовительной школе Хетердаун, Дэвид поступил в Итон и с отличием окончил Оксфорд. В начале своей политической карьеры он долго выполнял роль закулисного стратега у консерваторов и семь лет оттачивал навыки внедрения своих идей на посту руководителя пиар-отдела в “Карлтон коммьюникейшенс”, одной из ведущих британских медиакомпаний.