Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек) - Осторожно! Биологическое оружие!

Всего десяти или двадцати тысяч спор достаточно, чтобы человек заразился сибирской язвой. Форма заболевания зависит от того, каким образом бактерии попали в организм человека. Самым опасным считается заражение через вдыхаемый воздух, содержащий споры, или через пищу, и менее серьезную угрозу представляет проникновение возбудителя через кожу. Легочная форма впервые была обнаружена в начале девятнадцатого века, когда работавшие на ткацкой фабрике заразились сибирской язвой. На фабрике был внедрен новый способ обработки шерсти, который и стал причиной того, что споры бактерий попали в воздух. С тех пор эту форму часто называют болезнью чесальщиков шерсти.

Как только споры попадают в организм, они сразу же пробуждаются к жизни и начинают активно размножаться. Проходит всего несколько дней, и бактерии сибирской язвы начинают вырабатывать токсины, которые, если объяснять упрощенно, прикрепляются к защитной мембране клеток крови, лишая их возможности бороться с заболеванием. Именно токсины, а не бактерии разрушают организм, очень часто вызывая смерть. Больному с ингаляционной (септической) формой сибирской язвы необходимо делать инъекции пенициллина еще до того, как начнут вырабатываться первые токсины, чтобы антибиотики сразу же попали в кровь, и продолжать лечение в течение десяти дней. Тогда шансы на выздоровление составляют почти 100 процентов. Если токсины уже начали вырабатываться, то антибиотики становятся малоэффективными. На этой стадии болезни часто сочетают применение пенициллина и стрептомицина, однако гарантии выздоровления нет.

Стремительное развитие септической формы может быть остановлено только в том случае, если больному ввести антибиотики до появления первых симптомов болезни. Мне рассказывали, что тысячам жителей Свердловска дали антибиотики и сделали прививки сразу же после того, как были отмечены первые случаи заболевания. Однако некоторых спасти уже было нельзя: у них уже началась лихорадка, нарушение дыхания, а на теле, на груди и шее появилась черная сыпь.

Выведенный в Свердловске штамм возбудителя сибирской язвы оказался самым сильнодействующим. Он получил название Антракс 836. [10] Антракс — еще одно название сибирской язвы (от англ. anthrax — «карбункул») История его создания по странной иронии судьбы связана с другой трагедией.

В 1953 году на кировском заводе по производству бактериологического оружия вирус сибирской язвы попал в систему городской канализации. Владимир Сизов, биолог, который вывел данный штамм, придя на работу в «Биопрепарат», сам рассказал мне эту историю.

По словам Сизова, из-за неисправности ферментатора произошла утечка, и жидкость с вирусом сибирской язвы вылилась наружу и попала в сточный колодец. Армейские специалисты, обнаружив утечку, немедленно провели дезинфекцию канализационной системы, однако очень скоро среди популяции грызунов стали появляться случаи заболевания сибирской язвой. Дезинфекции проводились регулярно на протяжении многих лет, но болезнетворные микроорганизмы попали глубоко в землю, и их невозможно было полностью уничтожить. В 1956 году Сизов обнаружил, что в теле одного из грызунов, пойманных в городской канализационной системы, развился совершенно новый штамм, более смертоносный, чем первоначальный. Армейское руководство, узнав об этом, отдало приказ немедленно культивировать его. Именно на базе этого штамма мы планировали разработать начинку для боеголовок, устанавливаемых на новых баллистических ракетах.

Восстановить все детали того, что происходило в те ужасные дни апреля и мая 1979 года, невозможно. Комитетчики тогда потрудились на славу, уничтожили все следы трагедии. Те, кто занимался очисткой и дезинфекцией, позже рассказывали мне, что трупы буквально целиком заливались дезинфицирующими средствами. Все, что являлось документальным подтверждением произошедшей аварии, в том числе и отчеты врачей, и результаты патолого-анато-мических вскрытий, было уничтожено. Чтобы история с инфицированным мясом выглядела более правдоподобной, несколько продавцов свердловского рынка были арестованы.

Смирнов, начальник 15-го Управления, в далекие дни трагедии чуть ли не ежедневно встречался с Борисом Ельциным, тогдашним секретарем свердловского обкома партии. Ельцин имеет репутацию прямого и резкого в своих суждениях и поступках политика, но о том, что происходило в его регионе в те годы, он хранит молчание.

Если верить словам одного высокопоставленного военного, работавшего в то время в Свердловске, Ельцин пришел в ярость, узнав об аварии. Он поехал в «Городок 19» и потребовал, чтобы его впустили. Но по распоряжению министра обороны Дмитрия Устинова он не был допущен на предприятие. Ельцин с тех пор никогда не упоминал об аварии в Свердловске и о своей роли в этом деле. В своей автобиографии «Исповедь на заданную тему» он лишь вскользь упоминает о «трагическом» эпизоде, делая сноску, где утверждает, что эпидемия была вызвана «утечкой с секретного военного завода».

Через много лет после этого происшествия Свердловск с легкой руки многих западных аналитиков получил название «биологического Чернобыля». Масштабы трагедии, конечно, не сопоставимы с чернобыльской аварией 1986 года, но обе эти аварии показали, с какой халатностью относятся в нашей стране даже к стратегически важным объектам.

В феврале 1981 года, спустя два года после аварии в Свердловске, мне позвонил директор омутнинского комплекса Владимир Валов. В то время я уже был начальником технологического отдела. Он хотел сообщить, что какие-то «очень высокопоставленные генералы» собираются посетить наш научно-исследовательский комплекс.

«Пусть в Корпусе 107 останется только технический персонал, работающий во внутренних зонах. Остальных сотрудников отправь по домам, — приказал он. — Ты тоже останься. Будешь сопровождать гостей».

В 17.30 к зданию подъехал УАЗ, из него вышли двое: генерал Лебединский, сменивший Смирнова на посту руководителя 15-го Управления, и Шахов (как мне позже сказали, глава отдела оборонной промышленности в ЦК КПСС). Оба были в гражданском, но по всему было видно, что Шахов значительно главнее, чем Лебединский, который был в его присутствии необычайно вежлив.

В Омутнинске все высшее руководство стремилось попасть в Корпус 107. Сопровождать гостей в качестве экскурсовода для меня было привычным занятием. Вот и сейчас я подвел генералов к окнам, сквозь которые можно было увидеть Зону П.

Они долго разглядывали хранилище, где рядами стояли стеллажи с исходным материалом и промышленные ферментаторы. Один из техников в специальном костюме занимался дезинфекцией.