Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

В конце октября 1990 года Экклстоуну исполнилось шестьдесят. В Чессингтоне организовали вечеринку-сюрприз, он же не мог скрыть своего раздражения. Жене и дочерям (Петра родилась в декабре 1988 года) он велел даже не вспоминать о юбилее. Через несколько дней, в возрасте 87 лет, скончался от инфаркта Сидни Экклстоун. Он сидел на диване, держал жену за руку и вдруг умер. Экклстоун поехал на погребальную службу вместе со Славицей, но в церковь при крематории заходить не стал, а только бродил вокруг в страшном беспокойстве. Его дочь Дебби считала, что отец не любит похороны, — и Берни сразу ухватился за эту мысль, скрывая от всех, что Славица просто запретила ему видеться со старшей дочерью.

Отношения между Дебби и Славицей испортились два года назад. Раньше дочь часто заходила в гости, как и прежде к Туане, а их дети вместе игра ли то в Челси, то у Дебби в Чизлхерсте. Муж Дебби даже возил Славицу в Чизлхерст и обратно. Однако вскоре после рождения Петры Дебби как-то по случаю заехала к ним, и Славица вдруг словно с цепи сорвалась: велела ей больше не показываться. Мужу она строго-настрого запретила видеться со старшей дочерью, а он не стал возражать. Именно поэтому Экклстоун и не зашёл в крематорий. Через два месяца Берта Экклстоун писала Энн Джонс, что сын со Славицей всё-таки заезжали к ней вскоре после смерти Сидни.

«Поразительно, как глубоко Бернард переживал его смерть, — писала она. — Наверное, он не ожидал такого исхода, поскольку недавно видел отца в добром здравии». Ещё Берта упомянула, что сын «был к ней очень добр». Экклстоун всегда скрывал свои чувства, и никто не понимал, до чего он беспокоится за родителей. Он постоянно возил овдовевшую мать к подругам, а потом платил сиделке, которая ухаживала за ней на дому. Никто из мира «Формулы-1» и не подозревал, как нежно он любил мать. Если же говорить о делах, то он рвался к несметным богатствам телевизионных контрактов, и тут жёсткость выходила на первый план.

Макс Мосли, настоящий ценитель автоспорта, часто критиковал Экклстоуна за полное отсутствие интереса к чему-либо, кроме «Формулы-1».

— Ты здорово потрудился с «Формулой», — увещевал его Мосли, — но ты же глава рекламного отдела ФИА. Давай теперь займёмся ралли.

У спонсоров и автопроизводителей — таких как «Рено», «Мерседес», «Форд» и «Порше» — был стойкий интерес к гонкам кузовных автомобилей в Европе и Африке. Трансляции собирали неплохую аудиторию, но Экклстоун был непреклонен.

— Может быть, это интересно участникам, — возражал он, — но не зрителям.

Мосли не сдавался и заставил Экклстоуна посмотреть трансляцию ралли в Португалии. Позже он вспоминал: «Как только Берни увидел грязь, он глянул на свои туфли и заявил: „Я туда ни ногой“. Потом хлопнул дверью и уехал». Телеаудитория ралли неуклонно снижалась. В упадок пришли даже ежегодные «Двадцать четыре часа Ле-Мана», собиравшие в лучшие годы свыше пятидесяти машин и множество зрителей со всего мира. После этого и в других гонках участников стало меньше, а значит, меньше и рекламы.

На телевидении царила «Формула-1», и производителям пришлось посвятить себя именно этому виду гонок. Некоторые из организаторов соревнований обвиняли Экклстоуна в нечестной конкуренции и даже шли в суд. Им удавалось добиться скромных выплат, но в выигрыше всё равно оставался Экклстоун. «Любой, кто утверждает, что мы убиваем другие виды гонок, просто несёт чепуху», — заявлял он и отмахивался от всех обсуждений, считая их «несущественными». Балестр жалобщикам тоже не особенно сочувствовал. «Нельзя винить во всём Берни Экклстоуна и утверждать, будто бы он ущемляет интересы других чемпионатов и „убивает“ их… У Экклстоуна есть своё видение — ему больше нравится „Формула-1“. Это его неотъемлемое право».

Сочувствие Балестра не удивило Берни. В 1991 году предстояли перевыборы президента ФИА, и француз рассчитывал на помощь Экклстоуна, а тот, в свою очередь, ни единым словом не разуверивал Балестра в своей поддержке, поскольку истекающий в 1992 году «Договор согласия» ещё не был продлён. В первую очередь Экклстоуну хотелось, чтобы Балестр одобрил передачу телевизионных прав ФОКА. По соглашению 1987 года ФИА получала 30% средств, перечисляемых ЕВС, а остальное доставалось командам и Экклстоуну. Реальные годовые отчисления в пользу ФИА не превышали миллиона долларов. Экклстоун не намеревался посвящать Балестра в свои планы по агрессивному развитию бизнеса. Чтобы ещё сильнее запутать противника, он поручил заниматься «Договором согласия» Пэдди Макнелли. Тот говорил по-французски, а его подкупающая честность окончательно убедила Балестра, что он нашёл нового союзника. Экклстоун потом признал:

— Да, я использовал Пэдди, чтобы Балестр ничего не заподозрил.

К тому моменту бизнес Макнелли процветал. Хотя Экклстоун настоял, чтобы он финансировал убыточные Гран-при, а также строительство в Хоккенхайме и на других автодромах, Макнелли всё равно не сомневался, что вернёт вложенное за счёт принадлежащих ему 80% рынка рекламы и сервиса для зрителей. Балестру он представился директором фирмы «Оллсопп, Паркер и Марш», или ОПМ (зарегистрированной в Ирландии, чтобы платить ещё меньше налогов, чем в Швейцарии). Вторым членом совета директоров ОПМ был швейцарский юрист Люк-Жан Арган — один из важнейших соратников Экклстоуна, с которым его познакомил Йохен Риндт. Остальные акции ОПМ принадлежали никому не известным компаниям с острова Гернси. При этом знакомство Макнелли с Балестром срежиссировал именно Экклстоун.

Макнелли ни разу даже не намекнул Балестру, что доходы «Формулы-1» от телетрансляций после истечения контракта с ЕВС сильно возрастут. Напротив, он намекал, будто бы имеются некоторые неясности и президенту имеет смысл рассмотреть альтернативный вариант. В обмен на доходы от реализации телеправ в течение трёх следующих лет ОПМ готова была гарантировать ФИА 5,6 миллиона долларов в 1992 году с регулярным повышением выплат вплоть до 9 миллионов в 1996-м и даже больше — если удастся достичь определённых показателей. Уверенный в собственной проницательности, Балестр (Макнелли и Экклстоун всячески поддерживали это его заблуждение) сразу оценил преимущества гарантированной суммы, которую можно тут же перевести из слабеющего доллара во французские франки. Кроме того, президент считал себя непревзойдённым интриганом. До него дошли слухи о возможном банкротстве французской телекомпании «Канал-5», обеспечивавшей солидную долю выплат Экклстоуну. Полагая, что Макнелли с Экклстоуном не знают о её затруднениях, он решил согласиться на гарантированную сумму и поставить оппонента в тяжёлое положение. В действительности же Экклстоун вёл переговоры с другой французской телекомпанией, а Кристиан Фогт уже назаключал по всему миру контрактов на сумму почти в десять раз больше, чем платил ЕВС. Помощники были против, однако Балестр согласился на предложение Макнелли и отказался от права на 30% прибыли. Экклстоун впоследствии заявлял, что рекомендовал Балестру не идти на поводу у ОПМ, однако его критики не сомневались: таким образом он просто отвлекает внимание от миллионов, которыми набил собственные карманы.