Елена Прокофьева - Лучшие истории любви XX века

В первый раз влюбился Маяковский довольно поздно: в двадцать лет. Ее звали Мария Денисова, ей исполнилось девятнадцать, она училась на скульптора. Познакомились они в Одессе, у моря. Владимир говорил ей: «Вы Джоконда, которую надо украсть!» Именно Денисовой он посвятил полные страсти строки поэмы «Облако в штанах»: «Мария, ближе! В раздетом бесстыдстве, в боящейся дрожи ли, но дай твоих губ неисцветшую прелесть…»

Давид Бурлюк предупреждал Владимира, что вряд ли эту любовь ожидает счастливый финал: «Я не верю в удачу. Из первой любви никогда ничего не выходит. Джоконда только произведение. На него можно лишь смотреть, а если она скажет родным, что любит поэта, ее сочтут за помешанную и запрут».

Он оказался прав. Но когда Мария и Владимир расставались в 1913 году, вряд ли они предполагали, что судьба сведет их вновь…

С главной женщиной в своей жизни – с Лилей Брик – Маяковский познакомился в июле 1915 года. К тому времени Владимир уже почти два года ухаживал за ее сестрой Эльзой Триоле. Но стоило ему один раз увидеть Лилю – и его судьба была решена. В первый же вечер он посвятил ей поэму. И дальше он уже не мог жить без нее. А между тем Лиля была замужем за Осипом Бриком, причем вполне счастливо. Но счастливое замужество для нее не исключало отношений с другим мужчиной.

Л. Ю. Брик. Рисунок В. Маяковского. 1916 год

Лиля была умной и хитрой, очень опытной, достаточно жесткой, чтобы укрощать темперамент Маяковского, и достаточно тонкой, чтобы разглядеть в нем мальчика и заботиться о нем по-матерински. К тому же она была пикантна со своей дерзостью, клетчатыми чулками, лисьими хвостами на шали и огромными украшениями. Она была способна играть в теннис обнаженной, но при этом обращалась с Владимиром на «вы», соблюдая «пафос дистанции». Лиля вспоминала: «Совсем он был тогда еще щенок, да и внешностью ужасно походил на щенка: огромные лапы и голова – и по улицам носился, задрав хвост, и лаял зря на кого попало, и страшно вилял хвостом, когда провинится. Мы его так и прозвали – Щеном».

Лиля сделалась для Владимира не просто желанна, но необходима. Он даже переехал на Надеждинскую улицу, чтобы быть поближе к ней. Уже в старости она говорила: «Это было нападение, Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года не было у меня спокойной минуты – буквально. И хотя фактически мы с Осипом Максимовичем жили в разводе, я сопротивлялась поэту. Меня пугали его напористость, рост, его громада, неумная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Володя влюбился в меня сразу и навсегда…»

Решение о начале серьезных отношений приняла Лиля: когда сочла это приемлемым для себя. А Осип этому решению покорно подчинился. В их семье существовал запрет на выяснение отношений.

Впрочем, сама Лиля Брик заявила, что Осип физически не был ее мужем с 1916 года, а Владимир – с 1925 года. Так ли это на самом деле – никто не знает.

К Осипу Маяковский относился без ревности. Как к другу или брату. В письмах неизменно передавал ему приветы. Так они и жили – будто два законных мужа одной жены. «Супружество втроем» вызывало недоумение у окружающих, но в те времена, когда ломались старые устои и утверждалась новая нравственность, в творческой среде постарались принять и понять трио Маяковского и Бриков. Николай Асеев считал так: «Он выбрал себе семью, в которую как кукушка залетел сам, однако же не вытесняя и не обездоливая ее обитателей. Наоборот, это чужое, казалось бы, гнездо он охранял и устраивал, как свое собственное устраивал бы, будь он семейственником. Гнездом этим была семья Бриков, с которыми он сдружился и прожил всю свою творческую биографию».

Вместе они пережили самые трудные времена, когда практически голодали, и хотя все трое много работали – Маяковский и Лиля на «Окнах РОСТА», для которых он писал стихи и рисовал яркие плакаты, а она раскрашивала эти плакаты по трафарету, – все равно на полноценное питание средств не было, и Лиля заболела от авитаминоза. Но эти же страшные послереволюционные годы оказались и самими в их жизни счастливыми: у них была любовь, было взаимопонимание, были надежды на какое-то невероятно светлое будущее. Время ссор и разочарований друг в друге еще не пришло.

Они оба пробовали новые виды искусства: например, снимались в кино. В 1918 году вместе снялись в киноленте «Закованная фильмой» по сценарию самого Маяковского: правда, пленка сгорела, и от «фильмы» остались лишь несколько фотографий. Но для Владимира кинематограф стал еще одним увлечением, и он появлялся в кино еще дважды: в картинах «Не для денег родившийся» и «Барышня и хулиган» – последний фильм стал единственным с участием Маяковского-актера, сохранившимся до наших дней.

Да и литературный успех Маяковского достиг в эти годы пика. Он наконец получил серьезное признание. Много и плодотворно работал. «Володя писал стихи постоянно, – вспоминала Лиля Брик, – во время обеда, прогулки, разговора с девушкой, делового заседания – всегда! Он бормотал на ходу, слегка жестикулируя. Ему не мешало никакое общество, помогало даже… Если он слышал или появлялись в печати какие-нибудь хорошие новые стихи, он немедленно запоминал их, читал сто раз всем, радовался, хвалил, приводил этого поэта домой, заставлял его читать, требовал, чтобы мы слушали».

Его рубленые, чеканные строки, его громогласное, на крик срывавшееся исполнение отвечало требованиям времени. Публикации собственных стихов вызывали у Маяковского чистый детский восторг. Но едва ли не больше он любил сам читать свои стихи вслух – перед аудиторией. «Неповторима была сама манера и стиль чтения Маяковского, – рассказывал актер Игорь Ильинский, – где сочетались внутренняя сила и мощь его стихов с мощью и силой голоса, спокойствие и уверенность с особой убедительностью его поэтического пафоса, который гремел и парил царственно и вдруг сменялся простыми, порой острыми, почти бытовыми интонациями…»

Маяковский нуждался в Лиле всю свою оставшуюся жизнь. В ее советах, похвалах и критике. Из каждой поездки он писал ей нежнейшие письма, называя ее то Лисой, то Кисом, подписываясь – «твой Щен».

«Дорогой-дорогой, милый, родной и любимый кисячий детик лис. Я дико скучаю по тебе и ужасно скучаю по вас всех (по «вам всем»?)…»

«Дорогой, милый, изумительный и родной Кис… Не забывай меня, мой родненький, я тебя ужасно люблю и я твой ужасно».

Читать дальше