Елена Прокофьева - Лучшие истории любви XX века

Он пишет о тринадцати-четырнадцатилетнем возрасте, но на самом деле оставался влюбчив на протяжении всей своей жизни. И возможно, в свои двадцать три года он искренне – за несколько секунд – влюбился в семнадцатилетнюю красавицу Олю Книппер. Если только не был влюблен в нее еще во время репетиций, по ее же признанию пронизанных атмосферой флирта…

Итак, решение принято. Но воплотить его в жизнь не так-то просто. Добиться благословения Олиных родителей Миша даже не надеялся. Венчаться решено тайно – «убёгом». Обоим – особенно Оле – это кажется таким романтичным! Ее похищают… Как будто вовсе не рациональный XX век на дворе! Тайное венчание… Как в пушкинской «Метели»! Правда, стоит погожий сентябрь и метелей не ожидается… К счастью! Ведь именно метель все разрушила у Маши и Владимира… А у Оли с Мишей все получится, они будут жить долго и счастливо.

Чехова в одном из первых своих фильмов Мулен Руж

Миша находит деревенскую церковь в десяти километрах от Москвы и сговорчивого священника, который за небольшую мзду соглашается венчать без письменного разрешения родителей. Миша доверяется двум друзьям – они будут шаферами на тайной свадьбе.

Оля не может довериться никому. Дрожа от возбуждения, в предвкушении восхитительного приключения, Оля укладывает в дорожную сумку самые необходимые вещи: ночную рубашку, платье, домашние шлепанцы, щетку для волос, зубную щетку, коробочку с порошком, мыльце в фарфоровой мыльнице, и еще – книжку, которую в данный момент читает… Тщательно наряжается: белая шелковая блузка с пышными рукавами и рюшами, узкая черная бархатная юбка, лакированные туфельки – они очень открытые и не слишком-то подходят для путешествия, но они так мило смотрятся на ее ножках! Она хочет быть очень нарядной и очень красивой для Миши. Сожалеет о том, что у нее нет духов в граненом хрустальном флакончике и пудры в фарфоровой баночке. Пудра ей, собственно, не нужна, у нее великолепная кожа, сама по себе гладкая, как фарфор, сверкающая свежестью и белизной… Но Оле всегда так нравились фарфоровые баночки с косметикой и флакончики с духами! До сих пор она могла о них только мечтать: папа считает неприличным для девушки краситься и пахнуть чем-либо посторонним, кроме чистой кожи и сухой лаванды, пакетики с которой укладывают в ящики с бельем. Но возможно, Миша ей купит хотя бы духи?

Ах, впрочем, с Мишей у нее будет все, что она только захочет! Она избавится от отцовской тирании… И начнется чудесная, новая жизнь. Только бы тетенька Ольга Леонардовна не почувствовала, не догадалась, не вмешалась, не предупредила побег! Как это случилось, когда Наташа Ростова хотела бежать с Анатолем Курагиным. Впрочем, Курагин был негодяй. Наташа никогда не была бы с ним счастлива. И потом, он был уже женат… Но Миша – Миша замечательный! Чудесный, добрый, честный. И Оля знает его с самого детства. От него уж точно не приходится ожидать неприятных сюрпризов.

Свадьба состоялась 3 сентября 1914 года.

Ольга Чехова в 1919 году

Оля встретилась с Мишей где-то в городе в назначенный час. Вдвоем поехали куда-то на окраину, где их ожидали шаферы. Потом – на двух дрожках – к месту венчания. Ехали долго. Оля успела замерзнуть в своей шелковой блузке и открытых лакированных туфельках. Радостное возбуждение сменилось страхом. Миша угрюмо молчал всю дорогу… И отчего-то сейчас казался ей чужим, совсем чужим. Ей вдруг расхотелось венчаться. Приключение, с таким нетерпением ожидаемое, перестало нравиться. Она начинает жалеть о том, что Ольга Леонардовна так ничего и не узнала и не воспрепятствовала побегу, а под конец путешествия – молится, чтобы хоть что-то случилось! Ну, пусть хоть колесо сломается! Или батюшка не явится в церковь… Не венчаться сегодня. Вернуться домой, в свой привычный мирок, из которого ей так хотелось вырваться. Хоть ненадолго отложить, хоть немного еще подумать! Ах, почему она не доверилась маме или Аде?! Возможно, они бы ее отговорили.

С дочерью Адой

Колесо не сломалось. И батюшка был на месте. Но деревенька показалась Оле такой убогой и бедной, на паперти было грязно, церковь – маленькая, будто часовенка, и крестьяне со свечами стояли – словно на похоронах… И что это за венчание – без хора, без фаты, без флердоранжа?! Зачем она только согласилась?! С тоской в сердце Оля Книппер шла под венец. В довершении всех бед испортилась погода. Похолодало, хлынул дождь, налетел ураган… Дверь церкви покачивалась от каждого порыва ветра, визжали проржавевшие петли, Оля нервно вздрагивала. «Дурное предзнаменование», – подумала она, выходя из церкви под дождь под руку с законным мужем.

Теперь она стала Ольгой Чеховой.

Под этим именем она войдет в историю.

…Михаил Чехов обо всей этой романтической суете вспоминал потом с нескрываемой иронией: «Если ты действительно ставишь жизнь ни во что, – сказал я себе, – соверши сознательно неразумный поступок, который отразился бы на всей твоей жизни». Я стал думать. Неплохо было бы жениться: и неразумно, и обременительно. Мысль эта понравилась мне. Но на ком жениться? У O.Л. Книппер-Чеховой гостили две ее племянницы, и я решил жениться на одной из них. Не надеясь получить согласие ее родителей на брак, я задумал похищение и однажды ранним утром в далекой загородной церкви, подкупив священника, обвенчался без документов и формальностей. Свою молодую красавицу-жену я скоро горячо полюбил и привязался к ней. Со свойственным ей чутьем она угадывала, в какой душевной неправде я жил, старалась помочь мне, но все же тоска и одиночество не оставляли меня. В моем письменном столе лежал заряженный браунинг, и я с трудом боролся с соблазнительным желанием».

Из церкви приехали на квартиру к Мише. И там Оле тоже не понравилось: бедно и грязно. Крошечная, полутемная трехкомнатная квартирка. Оле и бывать-то не приходилось в таких домах, где неприятные запахи из кухни, от плиты и от помойного ведра достигают каждого уголка гостиной и спален! От матери и старой няньки буквально веет недоброжелательностью. Они даже не скрывают своего недовольства. Миша для них – семейное божество, единственный лучик света в беспросветном убожестве их жизни. Все в нем восхищает двух любящих женщин: экстравагантность, легкомыслие, распутство… Миша вовсю пользуется преимуществами новой морали и, как говорила впоследствии Ольга Чехова, «меняет подруг как перчатки». Но мать и нянька видят в экстравагантности только проявление его гения, а распутство – просто признак его мужественности. Да разве есть хоть что-то, чего бы они не простили своему милому мальчику? Даже его неожиданную женитьбу – они и это готовы простить ему. Но не его молодой жене! Красивая. Избалованная. Из богатой семьи. Последнее, впрочем, можно было бы расценить как преимущество, но они и в этом видят недостаток. А главное – она законная жена Миши! Если от многочисленных подружек Миша всегда возвращался к своей мамочке, если любовницы и помыслить не могли о том, чтобы соперничать с ней, с ее священными правами матери, то теперь положение изменилось радикальным образом: Миша женат, обвенчан, теперь он должен принадлежать жене – другой женщине – навеки!

Читать дальше