Федор Раззаков - Чтобы люди помнили

Так и сняла она с меня это заклятье, я снова нормальным человеком себя почувствовала…»

Однако едва только начали заживать раны от этого развода, как на Соколову обрушилась новая беда, ещё страшнее предыдущей. В декабре 1985 года погиб её единственный сын Николай. При каких обстоятельствах это произошло, рассказывает сама актриса:

«У них произошёл серьёзный конфликт с отцом. Коля придумал идею снять фильм, пришёл к Данелия и попросил помочь — одобрить и „выбить денег“. Данелия тогда руководил объединением на „Мосфильме“. Но денег он ему не дал и вообще отказался помочь. Сын ко мне приехал, рыдает, по полу валяется: „Мама! Зачем ты меня родила! Давай умрём вместе!“ Каково мне было на это смотреть? И я позвонила Георгию… Тот встретился с сыном, вроде бы успокоил… Но беда всё равно случилась…

Коля погиб при невыясненных обстоятельствах. Он жил один. С женой он разбежался… Я звонила ему три дня подряд, но никто не отвечал. Потом ребята пришли, говорят, что ждали его на Белорусской у одной знакомой на дне рождения. Я дала им десятку и отправила к Коленьке. Они позвонили мне, сказали: „Всё!“ Его нашли мёртвого с телефонной трубкой, а другой парень был на кухне тоже мёртвый…

В его самоубийство я не верю, так как у него были планы, он собирался снимать фильм, ехать в Грузию на фестиваль…»

В 1992 году в минском издательстве вышла маленькая книжка с рисунками и стихами Николая Данелия — всего 10 тысяч экземпляров.

1 октября 1994 года едва не стал последним днём для нашей героини. Вот что вспоминает она сама об этом дне:

«В тот день мы с Майечкой Булгаковой и ещё двумя мальчиками — студентами университета культуры ехали в кинотеатр „Ханой“ для участия в благотворительном концерте. Поймали попутку — „Жигули“. Втроём сели на заднее сиденье: Майя за водителем, я — посерёдке и один из мальчиков — справа. И вдруг водитель куда-то загляделся и на полном ходу врезался в железный столб рекламного щита. Я только успела вскрикнуть: „Что же ты делаешь!“ Увы, было слишком поздно: удар и… Когда очнулась, увидела жуткую картину. На мёртвом шофёре лежала Майя. В истерике я начала кричать: „Вытащите нас скорее!“ Я видела, что вся в крови, потому что спинки обоих передних сидений лежали на мне. А вокруг стояли люди и тоже кричали кому-то: „Не курите, не курите, бензин потёк, всё взорвётся!“ Потом, когда нас стали вынимать из машины, я потеряла сознание.

На короткое время пришла в себя в „скорой“ и снова отключилась… Уже через несколько дней, в больнице, мне рассказали, что водитель разбился насмерть; через шесть дней, не приходя в сознание, отошла Майя. Мальчики отделались небольшими травмами и сотрясением мозга. А за меня врачам тоже пришлось побороться. Хирург, который лечил меня, — Александр Александрович Рудковский признался, что надежд на то, что я выживу, было мало. У меня и голова была серьёзно повреждена, и руки, и ноги, и туловище. Да ещё возраст за 70… Двадцать три дня провела я в этой 36-й больнице…

Относились ко мне все внимательно: и медсёстры, и врачи, даже Наина Иосифовна Ельцина присылала ко мне справляться о здоровье и с подарками…»

На склоне лет Соколова могла вновь обрести вторую половинку, но предпочла оставить всё как есть. В своём интервью газете «Мегаполис-экспресс» в июле 1997 года она рассказала следующее: «Сосед вот тут предлагает, давай объединимся. А я не хочу. Зачем? У меня в душе ничего нет. Всё выжжено. Мне и так хорошо. Я никогда не жалуюсь… Если хочется пожалеть себя — пойди погуляй, полы помой, позвони кому-нибудь! Чего киснуть-то? Нам жизнь не для того дана!»

Любовь Сергеевна Соколова ушла из жизни в ночь на 6 июня 2001 года в московской квартире, не дожив полутора месяцев до своего 80-летия. Похоронена актриса на Кунцевском кладбище рядом с могилой сына.

P.S. Согласно последним подсчётам, Л. Соколова является на сегодня рекордсменом среди отечественных актёров кино: на её счету 179 ролей. На втором месте — А. Джигарханян, у которого 172 роли.

Ролан Антонович Быков родился 12 ноября 1929 года в Москве. Его отец — Антон Быков — имел богатую биографию. Был беспризорником, затем воевал на фронтах Первой мировой, бежал из австрийского плена, в Гражданскую войну сражался в дивизии Будённого. Дорос до эскадронного комиссара. Именно тогда он и встретил мать нашего героя — Ольгу Матвеевну, — которая была его полной противоположностью: красавица, родилась в интеллигентной семье, писала стихи и говорила по-французски. Но влюбилась в красного командира и вышла за него замуж. В этом браке на свет и появились два мальчика: Гера и Ролан.

Во многих справочниках нашего героя именуют Роландом Анатольевичем. В чём здесь дело? Р. Быков отвечает: «Мент пьяный переделал моего отца Антона в Анатолия! Кто ещё мог в метрике вместо Ролана Антоновича написать Роланд Анатольевич? И дня рождения из-за этого же у меня два — один фактический, второй по паспорту. Всё пьянка российская…»

Так как отец всю жизнь занимал руководящие посты, то воспитанием двух сыновей в основном занималась мать. Она в то время училась в театральном институте и старалась привить детям любовь к искусству. Однако чувство это взяло верх только в младшем, так как старший сын в конце концов выбрал науку (впоследствии он станет академиком). Ролан же выбрал театр. Вот что он об этом вспоминает:

«У меня была подруга чуть постарше, имевшая на меня большое влияние. Когда мне было четыре года, она позвала: „Пойдём, там записывают всех, кто хочет кино смотреть бесплатно, сколько угодно“. Мы пришли в театр, там записывали в самодеятельность. Какая-то женщина спросила меня: „Что ты умеешь делать?“ Я сказал: „Ничего не умею, хочу кино смотреть бесплатно, сколько угодно“. Меня всё-таки вытащили на сцену читать стихи. Стихи были примерно следующие: „Ходят волны кругом вот такие, вот такие большие… ходят по морю волки морские…“ и тому подобное. Я, конечно, запутался, ошибся и стал руками показывать, какие „такие“ волны ходят. А когда дело дошло до волков морских, я вообще не знал, что это моряки. Ну и зарычал на весь зал: „Р-р-р-р“. Заслужил аплодисменты. А сзади шепчут: „Надо кланяться“. Я говорю: „Кланяться не буду“. Я знал, что кланяться унизительно. Но подруга велела, и я не мог её ослушаться. Вышел, не спросив, как надо кланяться, вспомнил только, как это делала бабушка, когда молилась. Встал на колени и начал кланяться, ударяясь лбом об пол. В общем, после этого получил прозвище Артист. Меня все в квартире стали к себе звать: „Ну, заходи, Артист, изобрази, спой“. Мы ведь жили в коммуналке, состоящей из сорока трёх комнат и одной кухни. Так у меня сразу появились сорок три сцены».