Сергей Кремлев - Великий Сталин

Например, первоначальное техническое задание Наркомата обороны СССР на тяжёлый танк СМК («Сергей Миронович Киров») – прототип впоследствии знаменитого тяжёлого танка КВ («Клим Ворошилов») – предусматривало трёхбашенный вариант.

Конструкторы – они-то тоже что-то в принципах боевого применения разрабатываемой ими техники соображали – «втихую» прорабатывали и однобашенный вариант, но понимания у военных не находили.

Сталин же, знакомясь с новыми разработками, несуразный вариант трёх башен забраковал, и в результате был создан мощный однобашенный танк с непробиваемой бронёй. Причём Сталин в данном случае мыслил как настоящий, квалифицированный проектировщик. В ходе дискуссии в его кабинете между конструкторами и военными по поводу недостаточного бронирования он снял с макета башню с 45-миллиметровой пушкой и поинтересовался:

– А сколько она весит?

– Две с половиной тонны.

– Вот и снимите её, а резерв веса израсходуйте на броню.

И это было чисто инженерное, а не организационное решение!

Спору нет, подобные мысли конструкторам в голову приходили – они ведь своё дело знали отлично. Но если бы не инженерный образ мыслей Сталина, не доказать бы им свою правоту перед заказчиками в петлицах.

Так же недальновидно отказывались военные от среднего танка Т-34, и роль Сталина в судьбе этого «стального рыцаря» Великой войны оказалась тоже решающей.

Я уже писал о том, как решительно поддержал Сталин молодого конструктора Грабина с его идеей специализированной дивизионной пушки, в то время как маршалы, включая Тухачевского, и генералы почти единодушно настаивали на некоей «универсальной» пушке, ссылаясь на информацию американских военных журналов (США так и не создали подобной пушки).

А положение с боевой авиацией, сложившееся в ВВС РККА к 1937 году? Ни главный инженер Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжёлого машиностроения СССР авиаконструктор Туполев, ни начальник вооружения РККА маршал Тухачевский не обеспечили к этому году разработки, например, ни одного перспективного проекта современного истребителя!

Ни одного!

А ведь от замысла до массового серийного производства боевой техники обычно проходит не менее четырёх-пяти лет! То есть, если бы в авиапромышленности по-прежнему всё решал Туполев, а в РККА по-прежнему командовал бы Тухачевский с начальником ВВС Алкснисом, то Россия встретила бы войну не только с исключительно устаревшими боевыми самолётами, но и без мало-мальски современного конструкторского задела, позволившего бы быстро ликвидировать провал!

Ни больше и ни меньше…

Лишь когда в суть ситуации вник Сталин, всё изменилось за год-два, и к началу войны ВВС Красной Армии уже имели на вооружении новые истребители Яковлева – «Як», Лавочкина и Горбунова с Гудковым – «ЛаГГ», Микояна и Гуревича – «МиГ», а в ходе войны эти молодые конструкторы – в полном смысле слова питомцы Сталина – дали новые конструкции, обеспечившие Победу.

Сталин же поддержал авиаконструктора Ильюшина с его «летающим танком» Ил-2 – грозой немцев в будущих боях.

И так же внимателен был Сталин к конструкторам авиационных двигателей, миномётов, стрелкового вооружения… И не только перед войной и во время войны, но и все годы после войны – вплоть до самой своей смерти. Ведь эрудиция и компетенция Сталина в специальных вопросах научно-технического прогресса постоянно возрастали, поэтому он был всё более способен принимать инженерно обоснованные государственные решения.

Да, в предвоенные годы сталинской эпохи у советских инженеров, особенно у тех из них, кто находился на переднем крае инженерной работы – в конструкторских и проектных бюро, в научно-исследовательских институтах, не было более влиятельного и заинтересованного в их работе сторонника, чем Сталин. Он действительно был вождём передовых советских инженеров и конструкторов и при этом воспитывал новые кадры руководителей промышленности и экономики.

Молодые наркомы Тевосян, Устинов, Паршин, Ванников, Малышев и другие их коллеги, их молодые заместители и начальники главков – все они знали Сталина, и всех их знал лично Сталин.

Это ведь он сказал: «Кадры решают всё!» И это премиями его имени награждались наиболее талантливые и успешные учёные и инженеры России.

По необходимости Сталин больше внимания уделял оборонным отраслям – во всяком случае, эта сторона его руководства научно-техническим прогрессом в СССР наиболее известна. Но в предвоенные годы в оборонных отраслях по необходимости концентрировались наиболее передовые инженерные силы России, и, развивая их, Сталин развивал вообще весь научно-технический потенциал державы.

Однако ещё до окончания войны Сталин начал ориентировать наших «оборонщиков» на грандиозные мирные проекты. Так, уральский «Танкоград» вскоре должен был стать мощным центром мирного тяжёлого и транспортного машиностроения.

И стал.

То, что уже сказано о Сталине как техническом вожде страны, может кому-то показаться чуть ли не панегириком ему. Но ведь выше сказана лишь голая правда о его роли и участии в развитии отечественной науки и техники. Да к тому же сказано – чтобы не утяжелять книгу – и далеко-далеко не всё.

Но ещё о нескольких моментах не сказать нельзя… Нельзя и потому, что, например, в книге братьев Медведевых «Неизвестный Сталин» сказано: «Репрессии среди учёных, гибель важных научных школ, выдвижение карьеристов, фанатичных догматиков или шарлатанов – этим чаще всего кончалось вмешательство Сталина в научные дискуссии…»

Здесь явно усматривается намёк на поддержку Сталиным Трофима Денисовича Лысенко, провозглашённого «демократами» величайшим «квазиучёным» мира. В этой книге не место подробному анализу феномена Лысенко, однако небольшая информация к размышлениям на тему – такого ли уж безнадёжного «шарлатана» много лет поддерживал «невежда» Сталин – нам, уважаемый читатель, вряд ли помешает…

Во-первых, «неуч» Лысенко к 1925 году – к 27 годам – успел окончить Полтавское училище садоводства, Киевские двухгодичные курсы селекции и Киевский сельскохозяйственный институт, поработав при этом в деле селекции реально и став автором раннеспелого сорта помидора эрлиан 17 (впоследствии Лысенко дал ещё ряд ценных сортов различных культур).

Во-вторых, лишь два современных советских селекционера удостоились отдельных статей в третьем и последнем издании БСЭ, и оба – верные соратники и ученики Лысенко, почему-то не отрёкшиеся от него до конца жизни. Я имею в виду дважды Героя Социалистического Труда Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, автора и соавтора 15 (пятнадцати!) районированных сортов пшеницы (в том числе – знаменитой Безостой I), члена Европейской ассоциации селекционеров, члена Королевской академии сельского хозяйства и лесоводства и прочая, и прочая, а также – Василия Николаевича Ремесло, Героя Социалистического Труда, автора сортов пшеницы Мироновская 808, Мироновская юбилейная и других.