Юрий Сушко - Марина Влади, обаятельная «колдунья»

— Это Жиль Тальбо, наш замечательный продюсер… Знакомьтесь: волшебник Андре Перри, звукорежиссер, «лучшее ухо американского континента». Он, кстати, записывал первый сольный альбом Джона Леннона… А это — Люк Пламандон, изумительный поэт, пишет песни для меня. Сейчас мы вместе работаем над первой франко-квебекской рок-оперой «Стармания». Люк сочинил чудесное либретто.

Ладно, ребята, все, располагайтесь, отдыхайте, развлекайтесь, хозяйничайте. Не думайте ни о каких проблемах — вы в раю. А я вас покидаю, у меня во Франции концерты и встречи с композитором Мишелем Берже, он пишет музыку к нашей «Мании». В общем, я спокойна — вы остаетесь на попечении моих друзей…

Диана упорхнула, оставив свой двухэтажный особняк в полном распоряжении Марины и Владимира. После первой же вечеринки, завершившейся, конечно, песнями Высоцкого, Тальбо и Перри приглашают их в свою суперсовременную музыкальную студию в фантастическом стеклянном доме на берегу озера в окружении берез и предлагают сделать записи для пластинки. Марина посмеивается, вспоминая московскую эпопею с «Мелодией», свои бессмысленные светские беседы с «Ниловной»-Демичевым с обещанием «ускорить процесс».

Владимир с Мариной переглядываются — предложение, конечно, заманчивое, но подобные несанкционированные вольности дома могут обернуться для него немалыми неприятностями. А, черт с ними! Мало ли магнитофонных записей гуляет без контроля?!! Вот кто-то под шумок и… Условились, что канадские впредь он будет называть «пиратскими». Без обид, господа? Да ради бога, как вам угодно…

Воздух свободы — «свежий ветер избранных пьянил» — добавлял адреналина в кровь и порой толкал их на сумасбродные поступки. Например, взять ни с того ни с сего да и махнуть из Кельна в Голландию или погулять (опять-таки без всяких виз) по городу Мадриду, поужинать в ресторане «Фламенко», послушать местных певцов и посмотреть картины Эль Греко, а потом в аэропорту перед вылетом в Америку повиниться перед милым парнем-пограничником, которому ничего другого не остается, кроме как развести руками и шепнуть: «Нет визы на въезд — нет и визы на выезд».

…Пройдошистый продюсер студии MGM Майк Медовой расстарался и умудрился собрать на вечеринку в Лос-Анджелесе, как говорится, весь Голливуд. Кого там только не было — Грегори Пек, Роберт де Ниро, Пол Ньюмен, Рок Хадсон, Джек Николсон, сверкали улыбками и жадными очами кинодивы… Поначалу мало кто обращал внимание на гостя, ради которого, собственно, и был затеян этот прием. Публика с бокалами в руках неспешно прохаживалась, раскланиваясь и обмениваясь дежурными улыбками. Тягостно тянулись минуты. Скомкать чопорную обстановку решился только Милош Форман, [33] Форман Милош (Ян Томат) (1932) — чешский и американский кинорежиссер. В эмиграции с 1968 года. Автор к/ф «Отрыв», «Пролетая над гнездом кукушки», «Волосы», «Амадей», «Народ против Ларри Флинта» и др. Лауреат премии «Оскар», Гран-при Каннского МКФ и др. уже успевший стать здесь классиком-«оскароносцем». Он с ходу предложил заскучавшему Высоцкому:

— Ну-ка, Володя, заспивай!

Форман, уроженец Чехословакии, русский язык еще со школы худо-бедно знал, но говорил со смешным, то ли украинским, то ли белорусским, акцентом. В Москве ранее (до эмиграции) он бывал и в компаниях друзей-киношников песни Высоцкого, конечно же, не раз слышал.

— Ну, что ты, Милош, как я могу здесь петь? — пытался возразить Владимир. — Что они поймут?

Но Форман настаивал:

— Ну, пожалуйста, Володя, хотя бы пару песен.

Известный русский актер и поэт, как поспешил представить его Медовой, взял в руки гитару.

Марина стояла у стены и была напряжена, как перед своим первым выходом на сцену. Кто-то, слегка прикоснувшись к ее руке, предлагает ей присесть, а она вздрагивает, как от удара, вспоминая развалившееся под ней кресло в том кошмарном дебютном спектакле.

Первой на пение Высоцкого откликнулась киноактриса Натали Вуд. Сначала ее задел необычный голос и бешеный бой гитары, но потом стали доставать и слова. Это понятно: Наташа — дочь русских эмигрантов Гурдиных. Постепенно Высоцкого начинает окружать голливудский бомонд. Вуд шепотом — «с листа» — кое-как пересказывает стоящим рядом содержание песен. «От твоих песен их бросает в дрожь. Женщины прижимаются к своим спутникам, мужчины курят, — торжествует Марина. — Исчезает небрежность манер… масок не осталось. Вместо светских полуулыбок — лица. Некоторые даже не пытаются скрывать и, закрыв глаза, отдались во власть твоего крика…»

Бродвейская superstar Лайза Минелли и вовсе пристраивается чуть ли не в ногах заморского гостя. Влади со снисходительной ревностью отмечает плотоядный взгляд Лайзы, которым та впилась в Высоцкого. Пожалуйста, любуйся. «Ты исполняешь последнюю песню, и воцаряется долгая тишина. Все недоверчиво смотрят друг на друга. Все они в плену у этого человека. Лайза Минелли и Роберт де Ниро задают тон, выкрикнув:

— Потрясающе! Невероятно!..»

Вместо традиционных для подобных приемов пяти-семи минут Высоцкий пел около часа. Минелли опустилась перед ним на колени.

Московский бизнесмен иранского розлива Бабек Серуш, принимавший самое непосредственное участие в организации этого приема, во время пения Высоцкого не отрывал глаз от Марины и видел: она по-настоящему счастлива.

Они покидали прием победителями. Милош Форман потом скажет: «На вечер к нам пришла Марина Влади с мужем, а ушел Высоцкий с женой…» Но ведь она сама этого так хотела, и она этого добилась.

Уж позже, анонсируя выступления Высоцкого в Штатах, крупнейшая эмигрантская газета «Новое русское слово» сообщала: «Всемирно известный русский бард Владимир Высоцкий и французская кинозвезда Марина Влади…»

…«Тайны Бермудского треугольника», конечно, не обещали стать шедевром, но съемки предполагались где-то в Мексике, на острове Косумель, посреди Карибского моря и не должны были слишком затянуться. Марина подписала контракт, хотя Высоцкий понимал: «Роль ей неинтересная ни с какой стороны. Только со стороны моря, которое… прямо под окнами маленького отеля „La Ceiba“».

Но жара! Высоцкий один-единственный раз заставил себя выбраться на съемочную площадку и попал в настоящий адский котел. Тут же сказал: «Баста!» и, сидя в номере под кондиционером, сообщил другу в заснеженную, видимо, Москву: «А жена, добытчица, вкалывает до обморока».

Конечно, спасало благословенное море. Здесь оно удивительное, ежесекундно меняющее свой цвет — от синего до голубого. В перерывах между сменами Марина окуналась, плавала поблизости от кораблика со съемочной группой.

— Мадам! — кричал ей с борта вахтенный матрос. — Осторожнее! Далеко не отплывайте, акулы у нас — не редкость, даже барракуды встречаются. Осторожнее, мадам… Я вас очень прошу…