Марсель Эдрих - Загадочная Коко Шанель

Коко очень над этим смеялась. Действительно абсурдно: ей было сорок пять лет, когда в 1928-м она встретилась с герцогом.

По другой версии, тетки Коко выхаживали на своих лугах больных армейских лошадей. Эта версия имела то преимущество, что позволяла объяснить, каким образом Коко познакомилась с блестящим кавалеристом, лейтенантом Этьеном Бальсаном, который привез ее в Париж и вывел в свет.

По версии Луиз де Вильморен, начавшей писать вместе с Коко биографию Шанель, тетки были экономками то ли в дворянской усадьбе, то ли у нотариуса, владевшего землей.

Можно ли хоть на мгновение поверить в эти версии, услышав то, что рассказывала сама Мадемуазель Шанель о своем детстве?

Какие основания подвергнуть сомнению ее рассказы? Разве не звучат они правдиво, разве, слушая их, не видишь как живую маленькую, преданную отцом девочку, которую приютили неласковые тетки и которая пытается, преодолевая все трудности, утвердить свою личность?

Как могло мне прийти в голову, что Коко Шанель выдумывает свое детство? Что она фабрикует его?

А ведь именно так и было.

Конечно, не все в ее признаниях казалось вполне правдоподобным. Например, отношения Коко с тетками. Можно было заметить противоречия в том, что она рассказывала. С одной стороны, строгость, суровость, с другой — вдруг излишнее доверие, как в случае с сиреневым платьем. Как только начинаешь сомневаться, и другие детали оказываются подозрительными. Форма, костюм, обязательный для девочек, которые учились дома…

Правда? Вот она, поразительная в своей простоте.

После смерти матери Коко осталось пятеро детей. Два мальчика и три девочки. Сыновей, Альфонса и Люсьена [39] Сыновей, Альфонса и Люсьена… — Братья Шанель подростками были определены в подручные к ярмарочным торговцам. Отбыв военную службу, мягкий и добрый Люсьен обзавелся семьей и торговал обувью на рынке в Клермон-Ферране. Старший Альфонс, любимец Коко, пошел по стопам отца. Бродяжничал, меняя профессии и женщин; в конце 20-х годов на деньги, которые регулярно посылала ему сестра, купил табачный киоск в Валлероге, пил, играл, сорил деньгами и стал наравне с мэром, пастором и кюре одной из самых уважаемых персон в деревне. Когда Шанель встретилась с герцогом Вестминстерским, она потребовала от братьев, чтобы они оставили свои дела и вплоть до закрытия Дома Шанель во время оккупации Франции выплачивала им ежемесячную ренту. , отец отдал в приют. После чего с тремя дочками — старшей Жюли-Берт, Коко, предпоследним ребенком, и самой младшей Антуанетт, рождение которой ускорило смерть его жены, больной туберкулезом, — отправился к своей матери в Виши.

А потом, как говорят мужья перед тем, как исчезнуть навсегда: «Я пойду за сигаретами».

Больше его не видели.

Тетки и их прекрасный дом? Все это Коко придумала, как и то, что отец уехал в Америку. Признаюсь, обнаружив это, я был более чем поражен, сбит с толку, растерян. Однако я сознавал, что в ее рассказах, длившихся день за днем все годы нашей дружбы, менялись варианты и детали. У меня хорошая память. Она модифицировала свои воспоминания, как ей было угодно. Я уже сказал: Пенелопа, ткущая свою легенду, ночью она распускала то, что соткала за день. Но в чем была главная причина этой неустанной заботы? Для чего она это делала? Зачем ей понадобилось сочинять сказки о своем детстве, своем отрочестве? Ведь воспоминания об этой поре составляют наше самое драгоценное достояние. Их приукрашивают. Их не изобретают.

Дедушка Коко, великолепный мужчина, родом из Савойи [40] Дедушка Коко… родом из Савойи… — По другим источникам Полен Анри Адриен Шанель родился в 1832 году в деревушке Понтей в Севеннах; его отец, Жозеф Шанель, был владельцем деревенского кабачка. , Шанель без «с», происходил из семьи (кажется) Пьера-Мари Шанеля, которого Роже Пейрефит [41] Пейрефит Роже (1907–2000) — французский писатель я дипломат. Его роман «Ключи Святого Петра», имевший шумный успех, — памфлет на католическую церковь и римского папу. сделал одним из персонажей «Ключей Св. Петра». Он вовсе не был святым, этот дедушка; колосс, ярмарочный торговец, он исходил всю Францию, торгуя всем, что можно было продать. Жизнь становилась чудесной, когда дела шли хорошо. Вблизи Нима он обольстил красотку из очень хорошей протестантской семьи Виржини Фурнье. Женился на ней, чтобы она разделила с ним его полную приключений жизнь. В конце концов они обосновались в Виши, неподалеку от вокзала. Они были счастливы. За 20 лет у них появилась целая куча детей.

Виржини оставалась красивой до конца своих дней. Коко была ее портретом — «вылитая» бабушка.

Можно представить себе бабушку Виржини с тремя внучками на руках. Ее собственная младшая дочка Адриенн была всего на два года старше Коко. Что бы она делала с мальчиками, если бы их не взяли в приют? Коко встретилась с ними много позже и занялась ими, как это сделала бы королева со своей молочной сестрой. Они оба выбрали один и тот же путь ярмарочных торговцев, как их отец и дед, оба женились на гостиничных служанках. На разных! Коко купила каждому из них по кафе, потом дала по маленькой ренте. И попутного ветра! Молчок! Ни слова больше!

Сколько лет было Коко, когда бабушка отдала ее в монастырь в Мулене? Это можно узнать, порывшись в архивах религиозных заведений смешанного типа, в каких учились и те, за кого платили, и те, кого брали из милосердия бесплатно. Последние, естественно, находились в худшем положении по отношению к более богатым избранницам судьбы. Отдельный стол в столовой, худшая пища, холодный дортуар, работа, от которой были избавлены привилегированные. Не говоря уже об учении.

Кто мог бы платить за Коко? И однако:

— Я не сирота !

В рассказе, доверенном магнитофону, она бросала этот протест тем, кто спрашивал ее (несуществующих) теток: «Посылает ли еще отец девочки деньги?»

На самом деле это в муленском монастыре раздавался ее протест:

— Я не такая, как другие!

Видите ли вы ее, маленькую бунтовщицу, со сжатыми кулачками бросающую вызов надзирательницам и противопоставляющую себя другим девочкам в черных передниках? Я уже заметил, что никогда, рассказывая о детских годах, она не упоминала о подругах, никогда не произносила имен товарок своих юных лет. Никогда не называла имен и своих теток.

— У меня есть отец! — кричала Коко.

До конца жизни она хотела убедить себя, что он предпочитал ее другим своим дочерям:

— Я была ребенком счастливой поры моих родителей, — утверждала она.

Почему же он ничего не платил за Коко?

— Мой отец в Америке! — кричала она.

Почему именно Америка?

Да потому, что там создавались состояния. Уезжали туда бедными, униженными, а возвращались миллиардерами, с карманами, полными золота, реабилитированными, торжествующими; тогда творили суд, сводили счеты, наказывали злодеев. Так, во всяком случае, происходило в романах с продолжением.