Кристина Камаева - Чай, чапати, чили, чилим...

— Как хоть горы называются? — спросила я индианок.

— Просто горы, — изумленно подняла брови одна из них, — невысокие же.

На самом деле это были Западные Гаты. Горный курорт Кодайканал расположен на южной стороне хребта Палани, на высоте две тысячи сто метров над уровнем моря. Пока доехали до места продрогли, а в гостинице оказалось холодно, как в склепе. Быстро достали теплую одежду, закутались с головою в одеяла (все-таки хорошо, что взяли!), и все равно ночью стучали зубами. Громкоголосые индианочки проснулись, конечно, раньше нас и, окатив себя, как следует, обязательным утренним душем, весело носились по гостинице с мокрыми волосами.

— Бррр, как холодно!— делились они впечатлениями друг с другом. Вода в кране ледяная, я замерзла, пока умывалась.

— Вы же все простынете! — возмущалась Жанна.

— Русские мерзнут? — спросила мадам, преподавательница хинди. — Не может быть. Нам известно, что в России очень холодная зима.

Да, но у нас есть отопление, горячая вода и меховые шубки. Незакаленные, мы не можем падать на снег в тоненьких сари, как это делают индийские актрисы на съемках в Гималаях. А они при этом катаются по снегу и поют страстные песни. В медовый месяц индийские новобрачные обожают ездить в Гималаи. Также как наших тянет на море, их тянет на снег.

Нам не слишком повезло с погодой, все замечательные виды, которые обычно открываются с здешних высот, были скрыты густыми белыми облаками. Все покатались по озеру на катамаране и вокруг озера — на лошадях. Нам предложили экскурсию к водопадам, но мы с Жанной ездоки неважные. А индианки все держались в седле бесстрашно. Когда они успевают всему научиться? Один водопад мы все же посмотрели. В окрестных лесах было целое скопище обезьян. Они ждали, что туристы покормят их чем-нибудь вкусненьким. Мы отдали им мерзкие печеньки. Обезьянки плакали, но ели. Они даже чили едят. А потом мы пошли в тибетский ресторан, где готовят пельмени, жаренные и вареные, но называют их момо. В магазине у горца приобрели себе расшитые яркими узорами шерстяные куртки, так что теплой одежды стало больше. Наше путешествие близилось к концу, уезжать не хотелось. По пути нам встретилось несколько автобусов с выпускниками. Юноши студенты при виде нашего транспорта орали, как сумасшедшие и пытались выпрыгнуть на ходу.

Дорогу вниз мы не проспали. Было страшно. Наш водитель, по-видимому, новичок в этих местах, ехал осторожно и сигналил на каждом повороте. Еще бы, дорога узкая, кажется, что не разминуться на ней даже с лошадью. Всякий раз, когда автобус замирал над пропастью перед неизвестностью, екало сердце. Кудлатые, густо белые, плотные облака льнули к скалистым выступам, а между ними открывались виды на гладкие озера, крошечные деревни и новые горы. А когда заходящее солнце подсветило всю эту картину розовым тоном... Господи, нет у меня слов, описать чудо твоего творения.

По плану, последним из списка наша группа должна была посетить храм в Палани. Мы спустились с гор поздно ночью, и были уверены, что нас сразу повезут в Бангалор. Но автобус остановился. Мы вышли у огромной отвесной скалы, и сдали обувь служителям храма. Храм находится на самой вершине скалы, туда ведет крутая лестница, даже представить себя на ней страшно. Но нам предложили воспользоваться железной дорогой. Да-да! Железная дорога проложена в скале почти под прямым углом, по ней маленький вагончик тянут железным тросом вверх и вниз. Мы обрадовались, а потом пожалели. Очень неуютно в этом вагончике, особенно когда глядишь на скрипящий, до предела натянутый трос. Вот уж аттракцион так аттракцион! Висишь вертикально над пропастью, а далеко внизу огоньки. Какой красивый город Палани!

Храм Малайковил посвящен Муругану, почитаемому на юге сыну Шивы, богу войны. На вершине скалы находится небольшой городок, где живут служители храма. Перед ним красуется статуя павлина — ездового животного Муругана (в других местах известного как Сканда и Картикейя). Мы прибыли как раз в тот момент, когда мурти Муругана вынесли на вечернюю прогулку. Полуобнаженные мужчины несли горшки с молоком, украшенные павлиньими перьями, в жертву богу. Другие отбивали такт на барабанах. Третьи плясали ритуальный танец так слаженно и заразительно, что хотелось присоединиться. Глубокой ночью, под южным неподвижным небом, на высокой скале, я наблюдала древнее языческое действо при красном свете факелов. Границы времен и стран вдруг стерлись, и голова закружилась от незнакомого чувства. Но учителя не поддались гипнотическому действию танца и сказали, что пора возвращаться. Спускались по лестнице, так оно надежнее. Ноги потом долго дрожали.

В Бангалор мы вернулись счастливые и переполненные впечатлениями.

Мне не хотелось бы жить в Индии, но путешествовать по ней необычайно интересно. Одной жизни уж точно не хватит, чтобы изучить все редчайшие, неповторимые памятники в этой стране, прикоснуться к древние тайнам, которыми обладает ее терпеливый, дружелюбный народ.

В офисе ICCR нас познакомили с новым проектом для иностранных студентов. Спонсоры организовывали интернациональный лагерь в городе со звучным именем Ауровиль — Город Утренней Зари. Мы полистали брошюру об этом удивительном месте и узнали следующее:

Ауровиль не принадлежит никому в частности, он принадлежит всему человечеству, но чтобы жить в нем, надо посвятить себя Божественному сознанию.

Ауровиль — это место нескончаемого обучения и постоянного прогресса. Здесь трудится молодежь, которая не стареет.

Ауровиль — мост между прошлым и будущим, в городе используют все преимущества научных открытий.

Ауровиль — место материальных исследований и духовных поисков во благо человечества.

Было о чем подумать.

— А что мы там будем делать? — осторожно спросила я. Мистер Лобо заговорщически улыбнулся:

— Жить. Общаться. Учиться. Посмотрим, насколько вы коммуникабельны и способны приспосабливаться к новым условиям. Вам предстоит быть в полной гармонии с природой.

Мы согласились. Хотя вопросов было много. Как нас будут посвящать Божественному сознанию? Что делают в Ауровиле с теми, кто вдруг постарел? Изгоняют? Или у них просто вечно юное состояние души? Все было туманно.

Персы сказали, что мы наивные дуры. Нас просто заманивают в лагерь. А любой лагерь — это логово разврата, в котором кишат моральные монстры.

— Там, кстати, будет пляж, — невзначай обронила Жанна.

— Ну, что мы вам говорили! — воскликнули персы. — Ни в коем случае не купайтесь. А лучше откажитесь от поездки, пока не поздно.

Поздно. Как зомби мы потянулись к загадочному городу будущего. Вскоре пришло пригласительное письмо, сообщавшее о том, что проживать в Ауровиле мы будем с двадцать пятого мая по первое июня. Нам предлагали приехать в Мадрас (Ченнай), в офис ICCR, сотрудники которого должны были организовать дальнейшее передвижение.