Алан Клейсон - Джордж Харрисон

Пришло время последней репетиции, а Эрик так и не появился. Мало того, Йоко Оно, узнав, что ее муж собирается выйти на сцену без нее, устроила ему такой грандиозный скандал, что тот, раздавив в кулаке собственные очки, хлопнул дверью гостиничного номера и отправился в аэропорт, чтобы улететь домой ближайшим рейсом. Дилан практически дошел до сцены, но в последний момент заколебался. «Он закапризничал и сказал: «Слушай, приятель, это не моя атмосфера. Я не могу играть здесь». Его уговорили хотя бы проверить звук, но кто знал, насколько серьезно следовало воспринимать его страх перед сценой?

Около полудня у входа в холл «Madison Square Gardens» начали собираться люди, и среди них были даже те, у кого имелись билеты. Лица зрителей были покрыты каплями пота, поскольку влажность была примерно такой же, о какой пели Lovin' Spoonful в своей песне «Summer In The City». И все же, несмотря на свинцовое небо и десятикратную цену билетов у спекулянтов, настроение детей увядших цветов в очереди было приподнятым. Когда публика заняла места, в атмосфере всеобщей эйфории по залу начали циркулировать самые фантастические слухи. Клэптона с гитарным футляром видели бредущим по грязному переходу расположенной поблизости «Pensylvania Station». Маккартни застрял в пробке на Седьмой авеню. Уже после того, как зрителей запустили в зал, Джордж все еще разучивал программу с Дэйвом Кларком на фоне ленивого блюзового джема, пикировок между звездами и обычных для гардеробной перепалок.

Наконец огни в зале погасли, и Джордж собрался с духом. Ему можно было не волноваться. Концерт стал настоящим триумфом, потому что все хотели этого. Мода на духовность превратила и других поп–звезд в филантропов. Питер Грин из Fleetwood Mac, к примеру, велел своему бухгалтеру перечислить немалую сумму на нужды беженцев. Клифф Ричард даже совершил поездку в Бангладеш, еще в 1968 году — хотя, по его собственному откровенному признанию, патронаж Фонда помощи евангелического альянса «должен был создать у меня чувство удовлетворения и выполненного долга, но я не хочу притворяться, будто испытываю сострадание к жителям стран «третьего мира».

На последующих альбоме и фильме будут указаны даже имена носильщиков аппаратуры, но, каковы бы ни были мотивы тех, кого Джордж Харрисон собрал в «Madison Square Gardens», «общее настроение на сцене было таково, что этот концерт имеет более важное значение, чем все мы вместе взятые». Зрители думали так же. Они догадывались о том, как много Джордж сделал, делает и сделает на этом поприще, и любили его за стремление доставить им удовольствие еще до того, как он коснулся струн гитары. За неделю до концерта на радио начали заводить его новый сингл «Bangla Desh», написанный после того, как «Шанкар пришел ко мне с печалью в глазах». Медленный речитатив переходил в страстный призыв, когда Джордж пел о том, что нужен «хлеб, чтобы накормить умирающих от голода».

«Bangla Desh» должна была завершать оба концерта. Спускаясь по эскалаторам в холл, большинство зрителей будут испытывать ощущение, что они стали участниками исторического события, пусть и пассивными. Во всяком случае, концерты прошли с огромным успехом. Шоу открывала длинная рага «Bangla Dhun» в исполнении Рави и трех его музыкантов, и их непосредственная сопричастность с главным поводом всего происходящего порождала почти осязаемую волну сочувствия.

Вежливые аплодисменты Шанкару уступали место шквалу приветственных криков, свиста и топанья, когда Джордж и его когорта исполняли одну всем знакомую песню за другой. Немногословный лидер бэнда — в белом костюме и с гитарой «Stratocaster» в руках — в своем общении с публикой ограничивался в основном представлением своих музыкантов, делая рекламу наименее известным из тех, кому он доверил петь ведущий вокал. Включенные в программу номера из «All Things Must Pass» были короче, чем студийные оригиналы. Хор на девять голосов под управлением Клаудии Линнеар превосходил страстностью исполнения George O'Hara Singers. Скрипучая «Hear Me Lord» весьма осмотрительно была исключена из программы второго выступления, но даже при этом, как говорил Харрисон, «мы были очень счастливы, в самом деле, ведь у нас не было полноценных репетиций, поскольку многие прилетели из Англии или были в турах в США. Все получилось очень здорово».

Для многих главным в шоу был Харрисон и не репетировавший Клэптон, ронявший капли пота во время гитарной дуэли в «While My Guitar Gently Weeps», одном из редких «заводных» номеров. Билли Престон поднялся из–за органа «Hammond», чтобы исполнить свой хит, каждый раз придавая ему танцевальное звучание, а Ринго трогательно ошибся в «It Don't Come Easy». В отличие от Ринго Джордж не забыл слова, но ему не удалось быстро настроить голосовые связки. В первые минуты, то ли из–за волнения, то ли из–за ошибки звукооператора, вокал звучал заметно тише аккомпанемента, но затем, когда звуковой баланс выровнялся, голос Джорджа заблистал, словно полная луна, над морем голов. Он был в хорошей форме и пел без раздражающих прикрас, к которым вокалисты вроде Леона Рассела считали своим долгом прибегать на концертах.

«Concerts For Bangladesh» стали в большей степени шоу Леона Рассела, нежели Билли и Ринго вместе взятых. После вступления бэнда Джорджа на сцену вышли американские музыканты, больше соответствовавшие южной цветистости Рассела, и среди них седой Карл Рэдл, чья импульсивность была в данном случае предпочтительнее тевтонской элегантности Клауса Вурмана. Не имея собственных хитов, Рассел исполнил «Jumpin' Jack Flash» Rolling Stones и «Young Blood» Coasters, в которой когда–то, еще во времена Quarry Men, Харрисон пел ведущий вокал. Выступление Рассела было воплощением самодовольного сексизма в духе Delaney And Bonnie. В похотливой «Young Blood» на фоне сентиментального нытья, вызываемого резкими ответами Клаудии Линнеар, разворачивался непристойный монолог — откровенное проявление самого настоящего свинского мужского шовинизма. Кульминацией было уверенное стремительное соло постоянного гитариста Рассела. Этот номер резко контрастировал с благочестивыми «My Sweet Lord» и «That's The Way God Planned It».

После сценического самовыражения Леона Джордж и Пит Хэм из Badfinger исполнили «Неге Comes The Sun» на акустических гитарах. Джордж не помнил, что должно следовать далее, и заглянул в листок с программой. Там значилось «Боб». «Я оглянулся, ища глазами Боба, и увидел его. Явно нервничая, он направлялся на сцену с гитарой и губной гармоникой в руках. Было впечатление, будто он принял самое важное в своей жизни решение. Я объявил публике: «Позвольте представить нашего общего друга — мистер Боб Дилан».

Дилану во время его 20–минутного выступления аккомпанировали испытавший огромное облегчение Джордж, Ринго на тамбурине и вновь Леон Рассел на басе. Разумеется, была исполнена древняя «Blowing In The Wind». Джордж нервничал не меньше Боба, поскольку без подстраховки мощного звучания биг–бэнда были бы слышны все его огрехи. Все опасения были забыты, когда в недоверчивой тишине зала Боб Дилан — мессианский символ нонконформизма — смел все, что было для него словно пыль. Что еще могло последовать за этим, кроме последнего американского Номера Один «Something»?