Игорь Масленников - Бейкер-стрит на Петроградской

Главные же роли исполняли дебютанты. Филипп Траум — Габриэль Воробьёв, белоглазый красавец-альбинос и Ия Парулава — жгучая кареокая брюнетка из Грузии. Где они теперь — мне неведомо.

Три мальчика, которых мы отбирали по тем же правилам, как и в «Завтра, третьего апреля» (все та же Людмила Гальба ходила по школам), теперь уже, конечно, солидные мужчины. Помнят ли Филипп Козлов, Дима Суворов и Дима Мамонтов наши съемки в Боузове, в замке ХIII века близ Градец-Кралова в Чехии?

На высоких башнях замка гнездились соколы. Они парили высоко в небе, широко распластав крылья, напоминая о том времени, когда Гитлер подарил этот замок Гиммлеру. Эти соколы явно были прообразом серебристых птиц со свастикой на зелёных мундирах немецкой армии.

Фильм снимался в Чехии, в прохладном содружестве со студией «Фильм Краткий». Склепы и казематы средневековой Европы, чтение книги швейцарских монахов-доминиканцев об изгнании дьявола «Молот ведьм» — весь этот мрак смягчался разве что весёлыми байками неунывающего Евгения Яковлевича Весника.

Соприкосновение с дьявольской тематикой, да ещё в фильме для детей, было обречено на проблемы и неприятности. Телевидение показало нашу работу один-единственный раз. Траум канул в вечность…

И чтобы уже совсем завершить «детскую» тематику, необходимо рассказать о моём недавнем фильме «Тимур & его коммандос».

Никакого отношения к повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда» или к довоенному фильму Александра Разумного наша картина не имеет. Это была шутка. Шутка сценариста Владимира Вардунаса, который как-то сострил, говоря о повести Гайдара, и назвал «команду» новомодным словом «коммандос».

А дальше заработала фантазия нашего комедиографа. Тимур — не пионер, а барчук, сын нового русского, обучающийся, естественно, в Англии. Команда — не пионерский отряд, а «коммандос» — дюжие охранники, которым поручено выполнять любые желания маленького барина, приехавшего на каникулы в российское имение своего папаши.

Но оказалось, что консервативная Британия заложила в парнишку демократические, джентльменские принципы, которые он принялся внедрять в нашу действительность силами своих охранников. И так далее…

Смешная получилась история, которую между тем никто не хотел финансировать, пока не помогло государство, то есть Кинокомитет.

Детей было двое. Петя Кадочников, юный флейтист, правнук Павла Петровича Кадочникова, знаменитого советского киноартиста, которого я, между прочим, снимал в «Сокровищах Агры». И Катя Масленникова — моя младшая дочь. Сразу официально заявляю: никакого блата, никаких протекций эти дети не имели. Они победили в суровом «кастинге», проведённом нами по всем правилам, о которых я так подробно уже рассказывал.

Вкрадчивый и немногословный Петя-Тимур на разных фестивалях нахватал кучу призов — в «Орлёнке», и в «Артеке», и «Золотого гриффона» в Петербурге, и в чешском Злине и так далее.

Итак, с детской тематикой я наконец заканчиваю и возвращаюсь к событиям тридцатипятилетней давности.

Мой «простой» затягивался.

Поиски сценариев продолжались:

1. Экранизация балета моего тёзки Игоря Федоровича Стравинского «Весна священная». Отказался, не зная, как делать.

2. Заявка Корина «Святые Пушкинские Горы» — мелодрама. Не дождался сценария.

3. Предложение А. Колкера — мюзикл «Ревизор». Отказался, не зная, как делать.

4. Экранизация романа Дж. Олдриджа «Дипломат». Не были получены права.

5. Предложение Н. Рязанцевой — экранизация повести В. Каверина «Исполнение желаний». Ограничилось заявкой.

6. Продолжение разработки темы «Задонщина». Вялое отношение в объединении.

7. Вместе с В. Валуцким задуман сценарий по повести Л. Радищева «Казённое имущество» — вестерн, Гражданская война. Этот замысел будет иметь продолжение через пару лет.

8. Сценарий Н. Рязанцевой «Умная женщина». Запутались в вариантах.

9. Политический боевик Зайцева и Полторака «Кюн против Ольстера». Отказался — не моя стихия.

10. Юрий Яковлев «Очередь». Закрыт объединением.

«Простой» поглотил меня, я сидел без зарплаты, заваленный сценариями, заявками, чужими и своими идеями, от которых не было никакого толку. Помог, как часто со мной бывало, случай.

Давняя подруга Лида Алешина (помните наши корреспондентские похождения в Лондоне и на Би-би-си?) стала за эти годы главным редактором объединения «Лентелефильм». У них в запуске была картина по рассказу ленинградского писателя Сергея Воронина «Просто рабочий». Должен был его ставить мой товарищ Лев Цуцульковский. Но он заболел.

Лида попросила меня, теперь уже ленфильмовца, их выручить.

Итак, с ходу, без подготовительного периода, с августа по декабрь 1970 года я снимал телефильм, который теперь назывался «Лето в Бережках».

История сталевара с больными легкими, решившего бросить плавильный цех и уйти в лес егерем, показалась мне незамысловатой, но симпатичной. Борьба новоиспеченного егеря с алчными охотниками-браконьерами была мне знакома и понятна — мой отец некогда охотничал. Заманчиво было провести осень в лесу.

После долгих дебатов с писателем Ворониным от сценария, как водится, ничего не осталось, я все переписал.

Поменял актеров. На главную роль пригласил киевского актера Николая Григорьевича Гринько, тонкого мастера и удивительного человека. В это время он снимался в роли Чехова у режиссера Сергея Юткевича в картине «Сюжет для небольшого рассказа». Я — новичок в кино и маститый Юткевич были для него равны как профессионалы, и он это всячески подчеркивал. Работа с Тарковским была у него еще впереди.

Именно от Гринько я перенял важнейшую манеру общения со съемочной группой — только на «вы»!

Главного мерзавца-браконьера сыграл мой товарищ по режиссерским курсам Август Балтрушайтис.

Жизнь в лесу была тяжелой. Телевизионные администраторы еще не нюхали кинопроизводства. Оператор Слава Виноградов (впоследствии выдающийся режиссер-документалист и историк нашей эпохи) ехидничал и капризничал — уже тогда ему не нравилось работать в так называемом художественном кино. Всю эту суету и возню он называл странным фельдшерским словом «реваноль».

Убийство лося, тушу которого мы должны были снимать, навсегда отвратило меня от любой охотничьей романтики.

Картину сдавали в суматохе 31 декабря, но не сдали.

Номенклатурный директор, поставленный во главе ленинградского телевидения вместо Бориса Фирсова, некто товарищ Марков, орал не своим голосом: «Это фильм о рабочем классе?!»