Игорь Масленников - Бейкер-стрит на Петроградской

Виктор Евграфов не справился лишь с озвучанием — англичанин итальянского происхождения не должен был иметь южно-русский акцент. Поэтому роль профессора Мориарти озвучил умный и тонкий стилист Олег Даль.

Еще одна проблема возникла при поиске водопада. Выяснилось, что на всей европейской территории Советского Союза нет ни одного водопада, который хоть немного был бы под стать Рейхенбахскому. С трудом нашли в Абхазии, в Черкесской долине, по дороге к озеру Рица кургузенький водопадик высотой метров в двадцать. А тот грохочущий водопад, который в фильме аккомпанирует схватке Холмса и Мориарти, — результат съемочных и монтажных ухищрений.

Этот фильм я повез на международный фестиваль телесериалов в маленький итальянский городок Кьянчано-Терме, что находится в провинции Тоскана — родине вина «кьянти», среди бесконечных, опоясывающих горные склоны кустов винограда «санджовезе».

«…Опьяняющую прохладу с ароматом горячего деревенского хлеба и цветом расплавленного рубина пропустить под языком, омыть небо, задержать глоточек и потом проглотить, ощутив удивительный вкус свежего цветочного меда и гречишной горчинки…» — в таких вдохновенных словах описывают знатоки вино «кьянти».

Плетеные бутылки с глубоким донышком, наструганный сыр пармезан, хрустящие корочки белого хлеба — вот среди какой благодати мне посчастливилось пожить недельку.

А вечером прогулки по крохотному городу. У тротуаров стоят машины, главным образом маленькие «фиатики». И почти каждая подмигивает мне фарами. Моя советская целомудренность была такова, что я решил — зовут на помощь. Заглянул в пару машин. Все стало ясно!

По условиям конкурса могла демонстрироваться только одна серия. На последующей за этим пресс-конференции один итальянский кинокритик сказал: «Увы, русские привезли не сериал… Но гораздо более интересное явление, которого Европа еще не видела. Они привезли „выпуски". Продолжили практику самого Конан Дойла с его регулярными книжечками о Шерлоке Холмсе. Это новая эстетика для телевидения — эстетика „масок“, где связующим является не сюжет, а постоянные персонажи».

Неизменными оставались не только наши «маски», неизменной оставалась тема: нерасторжимость уз дружбы двух джентльменов и верность святому делу — борьбе со злом.

Второй фильм, или «выпуск», который мы назвали «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» и в основу которого легли рассказы «Конец Чарльза Огастеза Милвертона», «Последнее дело Холмса» и «Пустой дом», завершался чудесным воскрешением великого сыщика, все тем же сидением у камина, курением сигар, беседой и прощанием. О продолжении «выпусков» речи не было. Но теперь слово взяли зрители…

…Письма шли нескончаемым потоком — на киностудию, в телецентр, актерам. Получал такие письма и я.

«Если уж взялись за Шерлока Холмса, то как вы можете пройти мимо такого шедевра, как „Собака Баскервилей"?..»

В своей книге «История живописи Италии» Стендаль писал: «Зритель уделит твоей работе лишь некоторое количество внимания. Учись его беречь». Сказано это было давно и по поводу работы живописца, но совет мне кажется мудрым и для нас, снимающих кино- и телефильмы.

Беречь внимание зрителя… Удовлетворять желание зрителя… Идти на поводу у зрителя! Можно и так понять смысл той ситуации, в которой оказались мы со своим «Холмсом». А ведь думали, что каждый следующий фильм точно будет последним…

Из двухсот с лишним фильмов о знаменитом сыщике по крайней мере десяток являются экранизациями «Собаки Баскервилей». Но долго уговаривать нас не пришлось. Сработала арифметика, вступили в дело «мистические» числа. Мы рассудили так: хорошо бы закончить цикл двухсерийной «Собакой», красивыми цифрами — три фильма, семь серий.

И тут возникли непредвиденные сложности. Марк Каплан уехал в Нидерланды, женившись на голландской подданной. Вместо него в группу пришла его мама — Белла Маневич, кинохудожница высокого класса. А Юрий Векслер с инфарктом лег в больницу. Правда, он успел договориться о замене со своим другом Митей Долининым.

Вновь застучали молотки в третьем павильоне «Ленфильма», забегали реквизиторы — и декорация квартиры на Бейкер-стрит, 221-б, обрела вторую жизнь.

Новый отряд артистов без долгих уговоров влился в нашу труппу: Алла Демидова, Ирина Купченко, Евгений Стеблов, Сергей Мартинсон, Олег Янковский, Никита Михалков, Александр Адабашьян, Светлана Крючкова…

На роль Генри Баскервиля я уговаривал Николая Губенко. Образ американского фермера в стетсоне и сапогах свиной кожи, как мне казалось, был бы ему к лицу. Но тот не без участия супруги Жанны Болотовой упирался… И тут перед моими глазами вырос этакий плут и вертопрах Никита Михалков. Это была удача, необычное, свежее решение. Сэр Генри, ковбой с седлом в руках, — персонаж из оперетты «Роз Мари», да еще говорящий фальцетом.

Векслер лежал в больнице, но незримо участвовал в наших делах. Его жена Светлана Крючкова заканчивала в то время сниматься у Михалкова в фильме «Родня». И эта веселая компания — Светлана, Никита, а с ними и художник Александр Адабашьян приехали в Ленинград «болеть» за Векслера.

На первую съемку Михалков приехал прямо с поезда, хотя смена начиналась только в двенадцать. Выдул бутылку коньяка и ничего не съел.

Об Адабашьяне речи не было, и я поначалу не мог понять, зачем Михалков привез его. Когда мы начали снимать, они стали между собой что-то обсуждать, шушукаться. Я догадался: Михалков не доверяет мне как режиссеру.

Помню, явившись на площадку, Никита со свойственным ему размахом стал жаждать власти. По натуре он — лидер и режиссер.

«Ты пойдешь сюда, ты — туда!..»

Что же мне было делать? Я не деспот и не диктатор, но на площадке должен быть один режиссер, иначе ничего хорошего не выйдет. Я рявкнул… Это произвело должный эффект.

А Михалков был счастлив. Кроме того, что он лидер и режиссер, он еще и актер. Актеру очень важно, чтобы у него был руководитель, чтобы его кто-то вел и направлял и чтобы он ни о чем не заботился — режиссер все придумает, все скажет. Это одна из главных психологических особенностей работы на площадке. Актеров надо ласкать, тогда они получают удовольствие и расцветают.

«Как надо, скажи?.. Так надо встать?.. Туда поглядеть?..»