Федор Раззаков - Алла Пугачева: Рожденная в СССР

Нет сомнения, что рассказ об одной из наиболее популярных певиц советской эстрады привлечет в кинотеатры большую аудиторию и, что особенно важно, фильм может рассчитывать на успех у молодого зрителя».

Именно в тот самый день, когда Алле Пугачевой исполнилось 35 лет, сценарий фильма «Алла» окончательно приняла ГСРК. В заключении говорилось: «Коллегия считает целесообразным представить на экране более разнообразный репертуар певицы (сейчас в подборе песен преобладает тема усталости актрисы), что позволит полнее раскрыть ее творческое дарование…»

Спустя неделю генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов вышел в Госкино с просьбой увеличить метраж фильма до 2700 метров (мол, надо и песен побольше включить, и зрителей на концертах снять). Эту просьбу немедленно удовлетворили.

Начало месяца выдалось для Аллы Пугачевой, как теперь говорят, тусовочным. Так, 4 маяона присутствовала на праздновании 70-летия известного композитора, мэтра советской эстрады Марка Фрадкина, которое проходило в зимнем саду ресторана «Прага». По этому случаю там собралась весьма разномастная компания: музыканты, актеры, поэты и критики, творческая общественность столицы. Помимо Пугачевой, там были: композиторы Никита Богословский, Владимир Шаинский, Леонид Афанасьев, пародист Александр Иванов, юморист Владимир Винокур, конферансье Борис Брунов, певица Мария Лукач, поэты Роберт Рождественский и Илья Резник и др. Как пишет последний: «Этот юбилей был настоящим праздником фантазии, импровизации, где творцы состязались друг с другом в остроумии, а юбиляр, убеленный благородными сединами, с интересом внимал и милой лести, и немилосердной иронии…»

На том торжестве Пугачева мастерски поставила на место мэтра отечественной эстрады Никиту Богословского. В ее репертуаре была одна его песня – «Кукушка», – которую она исполняла в несколько измененном виде. Именно это обстоятельство и стало камнем преткновения. В разгар застолья Богословский вдруг стал вслух сокрушаться: «Вы слышали «Кукушку»? Это не моя песня. Там она изменила фа-диез на соль. У меня была гениальная песня, а Пугачева ее испортила». Поскольку сказано это было за столом, все ждали реакции самой Пугачевой. Она думала не долго. «Раз эта песня не ваша, то авторские за нее теперь буду получать я», – громогласно заявила певица. Богословский изменился в лице. «Как это? Нет, подождите, секундочку…» – затараторил он. Зал взорвался от хохота.

Испуг композитора был понятен: авторы получали за свои произведения приличные деньги, тем более если их песни становились популярными и крутились с частотой пулеметной очереди. А вот исполнители не имели с этого ни гроша. Пугачева первая попыталась это изменить: в триумвирате Паулс – Резник – Пугачева она предложила разбить гонорары следующим образом: 40 % и 40 % – авторам, 20 % – исполнителю. Но эта идея не прошла. Как метко выразится по этому поводу сама певица: «Авторы меня всю жизнь «имели». А я просто пела…»

9 маяАлла Пугачева оказалась в числе приглашенных на другом юбилее – 60-летии Булата Окуджавы. В качестве подарка она спела юбиляру новую песню «Осень»(музыка и слова Аллы Пугачевой), которая его очень тронула. А две строчки из нее ему особенно понравились: «Если есть гитара в доме, в нем уютно и тепло». Под впечатлением этой песни Окуджава вскоре напишет стихи под названием «Гимн уюту». А в качестве эпиграфа возьмет упомянутые две строчки Пугачевой. Кстати, сама Пугачева позднее будет сетовать, что включила эту песню в свой репертуар: «Мне до сих пор не по себе оттого, что «Осень» стала эстрадным номером. Это моя ошибка. «Осень» должна была остаться тихим и скромным подарком Булату Окуджаве…»

12 мая«Советская культура» реабилитировалась в глазах поклонников Аллы Пугачевой. Как мы помним, в начале апреляна ее страницах было опубликовано письмо читательницы из Орджоникидзе, где та сетовала на то, что Пугачева, мол, стала не та, испортилась. Поскольку эта публикация вызвала бурю протеста со стороны поклонников певицы, редакция решила не «дразнить гусей» и предоставила место другой стороне. Почетная миссия защитить звезду номер один выпала студенту из Перми С. Михалеву. В своем письме он писал: «Интересная вещь: ее (Пугачевой. – Ф. Р. ) творчество оказывает на большинство зрителей не только музыкальное влияние. Заметьте, на ее концертах не визжат, не свистят, а плачут, смеются, думают. Ей пишут письма не с просьбой выслать фотографию или автограф, а спрашивают, как быть с любимым, как жить дальше, зовут в гости. Наверное, это необходимо в наше время – верить, что есть на земле человек, который поймет и поддержит тебя…»

Между тем все помыслы самой Пугачевой были тогда связаны с важным событием: через месяц в спорткомплексе «Олимпийский» она должна была показать свою новую программу «Пришла и говорю», поэтому все свободное время посвящала репетициям. Они были по-настоящему изнурительными, что называется, на грани истерики. Пугачева была трудоголиком и требовала такого же отношения к работе от всего своего коллектива. Но угнаться за ней было порой не под силу. И тогда Пугачева срывалась. Как пишет А. Беляков:

«Недели за две до сдачи она носилась по площадке «Олимпийского», чуть ли не вырывая на себе волосы, и завывала:

– Господи! Ни черта не готово! Ни черта не получается! Да зачем мне все это нужно? Да пропади оно пропадом! Нашли дуру – все тут делать самой!

– Алла, ты же сама так решила, – спокойно вмешивался в ее страстный монолог Болдин.

– Да, я решила, потому что думала, что остальные пятьдесят человек будут вкалывать так же, как и я! И что?! Где опять Моисеев?! Я спрашиваю, где Моисеев?! Опять опаздывает? Когда придет, скажите, чтобы сам взял вот ту веревку и удавился…»

Танцор Борис Моисеев попал в новую программу Аллы Пугачевой не случайно. Около трех лет назад она отдыхала в Юрмале и увидела в тамошнем варьете интересного танцора – Моисеева. У него был экстравагантный номер «Синьор Ча-ча-ча», во время которого он выходил на сцену, держа в зубах огромную розу. Узнав, что в зале находится сама Пугачева, Моисеев решил во что бы то ни стало обратить на себя ее внимание. Ему это удалось. Выбежав на сцену, он поцеловал розу и бросил ее аккурат в ту сторону, где сидела Пугачева. Та, в порыве чувств, тоже подалась вперед, пытаясь поймать на лету предназначенный ей подарок, и едва не опрокинула стол. Короче, именно с этого момента она обратила внимание на танцора. Спустя год, когда он приехал в Москву выступать в Олимпийской деревне, Пугачева стала приглашать его к себе в дом, где регулярно проводились всевозможные тусовки. Так танцор стал вхож в дом к звезде номер один, после чего получил место и в ее новой программе – Моисеев должен был выступать в составе трио «Экспрессия».