Игорь Крупеников - Вильямс
- Название:Вильямс
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1952
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Крупеников - Вильямс краткое содержание
Вильямс - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
С самого раннего утра до темного вечера проводил Василий Робертович в поле и работал с увлечением. У него была особенная система работы, при которой самое строгое, детальное и глубокое отношение к предмету изучения Василий Робертович умел сочетать с широким раскрытием и обобщением его. Василий Робертович не любил, чтобы «из-за деревьев не было видно леса», и, работая с ним, мы видели этот «лес» и не забывали его за «деревьями». Вместе с этим глубоко научное изучение почв Василий Робертович всегда соединял с оценкой свойств их как хозяйственного объекта, как средства производства.
Каждому из нас было ясно, что, почему и для чего мы изучаем. Все это оказывало неизгладимое влияние на нас, молодых его учеников, давало сильную зарядку.
В то же время Василий Робертович умел как-то особенно сопроводить работу веселой шуткой, остроумным замечанием и этим не только вносил веселую бодрость, но и незаметно, как-то по-дружески подтягивал в работе. Весь этот стиль работы, простая дружеская обстановка действовала не только на нас, учеников Василия Робертовича, но и на работавших с нами рабочих, и все мы работали с увлечением».
И лекции, и лабораторные занятия, и полевая практика — все это были составные части единой продуманной системы воспитания, которую Вильямс разрабатывал и совершенствовал день ото дня.
Но, пожалуй, решающее значение для формирования характера молодых учеников Вильямса имел весь склад жизни и деятельности их воспитателя — великого труженика науки.
Вильямс обладал выдающейся, исключительной работоспособностью. Энергия этого человека была неисчерпаема. Он успевал и читать лекции, и вести сложные, трудоемкие лабораторные работы, и руководить опытным полем, и работать на селекционной станции, и проводить сотни анализов семян, и писать новые труды.
Он не признавал ни дней, ни даже часов отдыха.
В восемь часов утра он уже сидел над своими колбами за лабораторным столиком и, если не было в это утро лекций, проводил над опытами первые часы. Нередко он помогал своим ассистентам или студентам успешно завершить опыт или показывал, как нужно обращаться с новым, сконструированным им приспособлением. Ученики старательно перенимали приемы его работы, но никто не мог за ним угнаться. Занимаясь механическим анализом почв, он ухитрялся делать анализ двенадцати образцов сразу. И все ему казалось мало.
— Мне бы, — шутил он, — четыре руки и хвост. Я бы протянул над лабораторией проволоку, хвостом бы зацепился и ездил по ней вдоль всей лаборатории, проводя анализы сразу четырьмя руками.
Вместо отдыха Вильямс переходил от одной работы к другой. Даже краткий перерыв, который он устраивал в полдень для чаепития, был своеобразным семинаром для молодых сотрудников. Крепкий чай — его заваривал сам Вильямс — пили здесь же, за рабочим столом, куда приглашались все сотрудники. И начинался оживленный разговор, перемежавшийся веселыми шутками, а порой и анекдотами, которые мастерски рассказывал гостеприимный руководитель лаборатории.
Эти традиционные чаи привлекали к себе не только сотрудников лаборатории, — заходил сюда и Демьянов, бывал Прянишников, часто наведывался Каблуков. В непринужденном общении с учеными молодые ученики Вильямса находили ответ на волновавшие их вопросы, узнавали о работе смежных лабораторий и кафедр. Раскатистый смех, покрывавший басистый голос Вильямса, то и дело раздавался в лаборатории в минуты чаепития.
— Посмеялись, поврали, вот и отдохнули, — говаривал Вильямс, допивая последний стакан.
Эти дружеские чаепития еще теснее сближали молодых начинающих ученых с их руководителем.
Выйдя из лаборатории, Вильямс отправлялся на опытное поле, где под его руководством велась разносторонняя исследовательская работа по изучению и созданию различных приемов обработки почвы, применению удобрений, орошению, механизации. Нужно было всюду поспеть, нужно было находить выход из бесчисленных трудностей, возникавших на каждом шагу из-за нехватки средств, из-за отсутствия машин и орудий, из-за недостатка рабочих рук. Но Вильямс никогда не терялся, вся его деятельность служила вдохновляющим примером для его помощников и сотрудников по опытному полю.
А потом неутомимый руководитель принимался за новые труды. После обеда он снова возвращался к себе на кафедру и приступал к кропотливой работе на контрольно-семенной станции. Имея всего одного помощника, он должен был сам выполнять значительную долю чисто механической работы по сортировке и разбору проверяемых семян. Он совмещал это занятие с консультациями и беседами со студентами. Ежедневно то один, то другой, то сразу несколько студентов являлись к профессору за разъяснениями и советами. Методически сортируя семена, ведя им строгий счет, Вильямс одновременно умело направлял беседу, стараясь, чтобы его ученики сами приходили к пониманию неясного для них вопроса. Студенты не всегда понимали значение этого разбора семян, которым их руководитель занимался между делом, как бы для развлечения — будто четки перебирал. В таких случаях Вильямс умел невзначай показать важность этого дела, требующего исключительного внимания и точности.
«Не зная, куда девать руки от волнения, разговаривая в первый раз с Василием Робертовичем, — вспоминал профессор П. А. Мантейфель, — я взял из кучи пшеницы, насыпанной на его столе, два зернышка — и получил такой урок, после которого уже никогда не прикасался к столам, на которых велась научная работа.
— Как жаль, что вы нарушили у меня среднюю пробу от десяти тысяч пудов, — сказал он.
Я ахнул и уронил зерна на пол. но профессор сейчас же ласково успокоил, сказав:
— Я пошутил, но ведь это могла бы быть и проба».
Вильямс засиживался в своей лаборатории до позднего вечера. А когда кто-нибудь из его учеников проходил глубокой ночью мимо знакомого двухэтажного домика, окно кабинета Вильямса было ярко освещено: ученый еще не считал свой рабочий день оконченным. Он сидел, склонившись над лупой, за срочным анализом новой партии семян или заполнял своим четким прямым почерком большие линованные листы бумаги, работая до зари над новой рукописью.
Каждодневный, упорный, непрерывный труд ученого, работавшего с исключительным мастерством и редким изяществом, настойчивое и непреклонное стремление к осуществлению больших научных целей, готовность отдать подобной цели годы и годы исканий, трудов и бессонных ночей — все это было для учеников Вильямса прекрасным образцом для подражания.
Но, работая так напряженно, Вильямс не превращался в фанатика, в жреца науки, не признающего никаких других интересов в жизни. Он был человеком самых разносторонних интересов и меньше всего хотел видеть в своих учениках ограниченных специалистов, замкнутых в узком кругу чисто агрономических проблем. Он зло издевался над подобными сухарями от науки и говорил, что они напоминают ему тех людей, о которых Козьма Прутков сказал: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: