Питер Акройд - Эдгар По. Сгоревшая жизнь. Биография

Его мучения — смесь неутолимой тревоги и тщетных желаний — начались в довольно раннем возрасте. До рождения сына его мать заболела туберкулезом, из-за чего, как он полагал, еще во чреве ему временами совсем не доставалось или не хватало еды. В его будущих произведениях большую роль играет замкнутое пространство, в котором жертва задыхается. Оба родителя, Дэвид и Элиза По, жили под тяжким гнетом постоянных забот и тревог, усугубленных нищетой, что не могло не влиять на плод. Таким образом, терзания Эдгара Аллана По начались еще до того, как он появился на свет. «Я верю, что Господь дал мне искру таланта, — сказал он за несколько недель до смерти, — но он же и загасил ее в невзгодах».

Эдгар Аллан По родился холодным днем января 1809 года в меблированных комнатах в Бостоне. Из-за шторма Бостонский порт загромоздили плавучие льдины. В будущем По изменит год своего рождения, словно подчиняясь некой мгновенной причуде или не желая слишком пристально вглядываться в прошлое. Его родители были актерами, странствующими актерами, и их социальный статус был ненамного выше, чем у бродяг. Наверное, мальчика назвали в честь мистера Эдгара, антрепренера театральной труппы, с которой разъезжали Дэвид и Элиза. Судя по воспоминаниям современников Эдгара Алана По, он не забывал о своей связи с театром. «Мир будет моим театром, — однажды написал он. — Я должен завоевать его или умереть».

Существует старая театральная поговорка: шоу должно продолжаться. Через три недели после рождения мальчика в бостонской газете появилось сообщение: «Мы поздравляем театральных завсегдатаев с благополучным разрешением миссис По от бремени». Она уже играла тогда Розалинду в пьесе под названием «Абеллино, великий разбойник». [2] Пьеса по роману «Абеллино, великий разбойник» (1793) швейцарского писателя Генриха Цшокке (1771–1848). Однако бродячая жизнь семейства По быстро сказалась на их маленьком сыне, поэтому очень скоро его на несколько месяцев оставляют в Балтиморе, в штате Мэриленд, под опекой бабушки и дедушки с отцовской стороны. Это было первое из многих отторжений, пережитых По. Все-таки, как ни странно, он почитал свою мать. Однажды даже написал в газетной статье, что он сын актрисы и гордится этим, как ни один граф не гордится своим графством, «ибо моя мать, родившись в хорошей семье и получив хорошее воспитание, посвятила театру и свою красоту, и свой талант, сверкнувший в недолгой и блистательной ее карьере». Поступки матери он интерпретировал самым достойным образом.

Конечно же Элиза По не происходила из «хорошей семьи». В 1796 году она приплыла из Англии вместе со своей матерью, актрисой Ковент-Гарденского театра, которая рассчитывала на более широкие сценические перспективы в новой стране. В то время Элизе было всего девять лет от роду, но очень скоро она стала опытной artiste. Миновало всего три месяца, как Элиза приехала в Соединенные Штаты, а она уже дебютировала на сцене. До нас дошел всего один портрет этой женщины в ранней молодости. На нем изображена прелестная, возможно слишком хрупкая юная женщина с уложенными по моде локонами и живым лицом, которое несколько портят глаза навыкате. Портрет дополняют платье с высокой талией и элегантная, дерзкого фасона шляпка. Вероятно, Элиза По стала хорошей актрисой и нравилась публике, так как в газетах того времени можно найти немало комплиментов в ее адрес. К тому же она сочетала в себе разные амплуа и, бывало, играла по три роли за один вечер. За время своей относительно короткой карьеры она исполнила двести одну роль. Одним из ее партнеров был мистер Люк Ашер, чье имя сохранила история.

В 1802 году, в возрасте пятнадцати лет, Элиза вышла замуж за актера той же труппы Чарльза Хопкинса, который умер тремя годами позже. Четырнадцатого марта 1806 года, через полгода после смерти первого мужа, юная актриса спешно становится женой Дэвида По из Ричмонда, в штате Вирджиния, к чему ее, вероятно, подтолкнули трудные обстоятельства. Чтобы отпраздновать свадьбу, Дэвид По занимает некую сумму. Он собирался стать юристом, однако возобладали актерские амбиции, которым, к сожалению, не суждено было осуществиться в полной мере, так как в газетных рецензиях можно прочитать, что он не сумел стать вровень со своей прелестной юной женой. Один из журналов утверждал, что Дэвид По «не был предназначен судьбой для высокой драмы». Ко времени женитьбы ему исполнилось двадцать два года, то есть он был на три года старше своей жены. Импульсивный, экстравагантный, старший По уже тогда пристрастился к алкоголю. Спектакли довольно часто отменялись по причине, как объявлял антрепренер, «внезапного нездоровья» мистера По, что было эвфемизмом глубокого опьянения. До сих пор спорят, была ли наследственной склонность Эдгара Аллана По к пьянству или алкоголизму (что не одно и то же). Единственное дошедшее до нас письмо, написанное Дэвидом По, — это отчаянная мольба о деньгах с уверениями, что «лишь крайне бедственное положение» заставляет его обращаться с такой просьбой. Точно так же позднее будет писать его сын. Можно сказать, что По тут как бы повторяет отца, демонстрируя ту мрачную мистическую связь, о которой нередко повествуют и его сочинения.

Генри, первый сын Дэвида и Элизы По, родился в январе 1807 года. Два года спустя он был отправлен к Элизабет и «генералу» По, родителям Дэвида. Бродячая жизнь актеров, путешествующих по всему Восточному побережью от Нью-Йорка до Бостона, от Балтимора до Филадельфии и Ричмонда и обратно, оказалась слишком утомительной для матери и малыша.

«Генерал» По никогда не был генералом и всю жизнь занимался тем, что мастерил прялки; но во время Войны за независимость он был назначен помощником начальника интендантской службы в городе Балтимор и со временем получил чин майора. Во всяком случае, он был инициативным и успешным офицером, впоследствии заслужившим похвалы маркиза де Лафайета. [3] Жильбер де Лафайет (1757–1834) принадлежал к числу передовых людей Старого Света, чье имя вписано в анналы истории трех революций — американской (1774–1883), Великой французской (1789–1794) и Июльской (1830). Не менее успешным он был и в трудной роли отца, поскольку практически усыновил Генри и заботился об Эдгаре в первые месяцы его жизни.

Летом 1809 года Дэвид и Элиза вернулись в Балтимор ради маленького Эдгара. Однако счастливого воссоединения не получилось. И муж, и жена болели туберкулезом, к тому же состояние их здоровья усугублялось нищетой и ненадежностью существования. В декабре 1810 года у пары родилась девочка, которую назвали Розали, или Рози, и материальное положение молодой семьи стало еще напряженнее. До нас дошли сведения, что младшие дети были отданы под опеку старой валлийки, которая «обильно поила их джином и другими крепкими напитками, а иногда и настойкой опия», чтобы они становились «сильнее и здоровее». Или, скорее всего, чтобы не плакали.