Юрий Сушко - Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха

«Смогу ли я засвидетельствовать вам свое почтение в Берлине, мадам?..» – как бы мимоходом поинтересовался он.

И вновь у Ольги возник все тот же вопрос: «А почему бы и нет?..»

Во время прогулки по берлинским скверам Робинс впервые сделал Ольге предложение. Она легкомысленно засмеялась: «Большое спасибо, но я говорю вам – «нет». Не обижайтесь, милый Марсель. Моя профессия, постоянные гастроли, репетиции в театре, съемки в кино просто не позволяют мне принять ваше предложение. Я непременно сделаю несчастным человека, ставшего моим мужем. Семья, вероятнее всего, не для меня…»

Когда дома Ольга обо всем рассказала маме, она услышала решительное: «Дура! Тебе давным-давно пора обзавестись собственным домом, не вечно же тебе оставаться актрисой. Да и вообще, подумай, может быть, это шанс легально покинуть Германию, в которой, сама видишь, что сегодня происходит…»

Как? Оставить Германию, в которой она обрела мировую известность, стала знаменитостью? Переехать в более-менее спокойную Бельгию, и что там?.. Завести косметический салон, о котором она, честно говоря, сама тайком подумывала, едва получив диплом косметолога в парижской школе?.. И вновь появлялся все тот же вопрос: «А почему бы и нет?» Да, было бы здорово забыть о нескончаемой погоне за ролями, за деньгами, окунуться в спокойную жизнь благочестивой буржуазки… Но ведь очень скоро о ней позабудет публика, исчезнут поклонники, смолкнут восторги и аплодисменты…

Но Марсель оказался настойчив и вскоре повторно предложил Ольге свою руку и сердце. Неожиданно для себя она сдалась. Мамочка замужней дочери Ады стала невестой. Смешно. К тому же свидетелями бракосочетания Ольги Чеховой с господином Робинсом как раз и стала Ада со своим супругом. По окончании церемонии и ритуального бокала шампанского в ресторане «Бристоль» новобрачные отправились в квартиру Ольги на Кайзердамм, где их ждали друзья.

Свадебное торжество было в разгаре, когда невеста заметила, что ее суженый как-то сник и растерялся. И от обилия гостей, и от бесконечных тостов, и от шума, взрывов беспричинного хохота, громких песен… Вот его бесцеремонно облапил один из Олиных друзей и, размахивая рюмкой с водкой, принялся внушать Марселю, что ему суждено стать преступником, если посмеет умыкнуть Чехову со сцены, не позволит сниматься и запрет в четырех стенах, превратив в обычную домохозяйку.

– Пойми, дружище, у фантастических ног Ольги лежит весь мир – и Европа, и Америка! Ее призвание – покорять сердца людей своей красотой и искусством! Твои франки – ничто по сравнению с ее улыбкой.

«Не понимает», – разочарованно огорчился ценитель прекрасного, на минуту оставив в покое жениха. А потом озорно подмигнул своим приятелям: «А ну-ка, по нашему обычаю!..» Не обращая внимания на возмущенные протесты Марселя, русские земляки невесты силой уложили его на растянутую простыню и трижды подбросили к потолку: «И – раз! И – два! И – …» Последний полет оказался неудачным: жениха не сумели (или не захотели) поймать в «садок для золотой рыбки», он рухнул мимо узкой простыни и, упав на пол, потерял сознание…

Бедолага очнулся, когда его везли в машине в ближайшую клинику. «Дикари», – успел прошептать он и вновь прикрыл глаза, лишь бы никого не видеть.

Осмотрев пострадавшего, дежурный врач постарался успокоить шумных посетителей: «Ничего страшного, легкое сотрясение мозга, повреждений внутренних органов нет. Больной нуждается в полном покое. Утром сможете его навестить». Пришедший в себя Робинс вымученно улыбнулся Ольге: «Извини, что так получилось. Что делать, если в России таковы традиции… Я прошу тебя, Олли, не отпускай гостей, не расходитесь. Возвращайтесь домой и продолжайте веселиться. Нельзя же портить свадьбу…»

– До завтра, дорогой…

Желание новобрачного – закон, решили гости и продолжили свадебную пирушку на Кайзердамм до самого рассвета. Марсель же не подозревал, что глагол «расходиться» в русском языке содержит так много смыслов. Но в 10 утра невеста вместе с делегацией наиболее стойких гостей уже была в больнице, у палаты внезапно занемогшего мужа.

А еще через день Ольга была вынуждена срочно уехать для продолжения съемок фильма с таким символичным названием «Любовь выбирает странные пути». По возвращении в Брюссель они с Марселем отправились в его огромный, со вкусом обставленный загородный дом. Молодые провели там восхитительную неделю любви, покоя, обожания и полной отрешенности от суетного мира.

Ольге до смерти хотелось непременно поделиться радостью своего семейного счастья и безмятежного времяпрепровождения. По ее приглашению в Бельгию тотчас приехала погостить старшая сестра Ада. После она пооткровенничала с тетушкой: «Я в Брюсселе, и в восторге от города. Здесь жить приятнее, чем в Париже. Ольга живет в самой лучшей части города, чудесная квартира, очень элегантная… Едим на черном стекле, и под тарелками салфетки из настоящих кружев. Шофер, кухарка, прислуга, судомойка, – все для двоих. Всегда народ – все деловые люди, и разговоры ведутся по-французски, по-немецки, по-английски, по-голландски, по-фламандски и по-русски.

Муж Ольги очень хороший и порядочный человек, изумительно выглядит, очень избалован, но черствый, сухой делец. С ним весьма нелегко. И как-то при всем внешнем блеске здесь неуютно. Ольга, говорит, повеселела, так как я здесь, и хочет ехать со мной в Берлин недели на две, ей там уютнее…»

В конце письма Ада как бы невзначай обронила: «Зачем Ольга вышла замуж – не знаю…»

Праздники кончились. Марселя ждут неотложные дела во Франции и Испании, Ольга спешит в Берлин подписывать контракт на бенефисную роль в водевиле «Чернобурая лисица». Условия сказочные, сообщает она мужу, режиссер – умница, а о таком партнере, как Карл Шёнбёк, можно только мечтать. Прости, милый, однако в репертуаре спектакли через день, придется потерпеть… Но это только на месяц… Ничего, любимая, на выходные я постараюсь приезжать к тебе… До встречи!

Через месяц контракт был продлен, потом еще раз и еще. В одно из воскресений Марсель не смог выбраться в Берлин. Через неделю позвонил из Антверпена, сослался на возникшие трудности с оформлением таможенных деклараций на грузы для аргентинских партнеров. Потом пришла открытка от него из Испании… В брюссельский дом Робинса Ольга смогла вернуться лишь через полгода, когда антрепренеры решили, что «Чернобурку» уже можно снять с репертуара.

В честь ее приезда муж собирает шикарный званый ужин. Сегодня, Олли, ты должна предстать во всей красе!

– Марсель, я в парикмахерскую. Дай, пожалуйста, денег. У меня же только марки…

Он выкладывает на журнальный столик 10 бельгийских франков и вопросительно смотрит на Ольгу: