Дневник библиотекаря Хильдегарт

Разговоры в библиотечных коридорах

****

— А я вчера в Ленинку хотел записаться. Даже поехал туда специально, прикинь.

— Круто. И как, записался?

— Да ну… Я сперва вокруг неё бродил полчаса, пока нашёл нужный подъезд. А там такие двери здоровенные, из дерева, и с медными ручками, прикинь… я дёргал, дёргал, чуть пуп не надорвал. Плюнул и поехал в Иностранку – там двери сами открываются, автоматически.

— Ну, эта автоматика тоже, знаешь, не подарок. Вон – у нас, в районной библиотеке. Автоматические стеллажи с книгами, на колёсиках таких. Подходишь, ручку поворачиваешь, а они сами съезжаются и разъезжаются.

— А чего – удобно!

— Удобно-то удобно. Только там бабка, библиотекарша которая, всё время с табуреткой ходит. Я её спрашиваю: Марь Васильна, а это вы зачем? А она говорит: затем, что я жить хочу! Потому что, говорит, я как в полки уйду, меня ж там никто не видит… подойдут, повернут ручку – и привет! Одну, говорит, библиотекаршу так уже начисто размазали. Поэтому, говорит, я и хожу со стульчиком – поставлю его между полок, и тогда уж я спокойна….

****

— Понимаешь, я диктую ей свой перевод по телефону… ну, тот самый, из Шелдона… а кругом же народ… И телефон ещё, как назло, плохо работает, один вой и гул в трубке, ни черта не слышно… Она мне на том конце всё «чего?» да «чего?» Ну, я разозлилась и как заору: «ПОСЛЕ ТЮРЬМЫ Я СТАЛА НАСТОЯЩЕЙ НИМФОМАНКОЙ!» Оборачиваюсь – и вижу совершенно квадратные глаза Сени. И в них такая, знаешь, горечь открытия.. типа, я давно подозревал, а теперь точно убедился. Сволочь. Ничего не буду ему объяснять – пусть так и думает себе, что подумал!

****

— А у меня знакомая одна тоже в библиотеке работает. В школьной. Так там к ней дети приходят со списками внеклассного чтения, а в этих списках тако-ое... ты даже не представляешь! Например, приходят и спрашивают: у вас есть такой автор - Д.К. Мирон? Она говорит: если это автор, то как книга называется? Название-то у неё есть? Они говорят: есть. Название - "Пока чиво". Серьёзно, это не анекдот и не прикол. Она мне клялась, что это правда. Я вообще не понимаю, зачем это детям давать как внеклассное чтение? Совсем уже обалдели с этими программами. У меня племянник по литературе целый год "Песнь о Нибелугнах" изучал... это в шестом классе, между прочим. А в этом году у них Библия, представь себе. По литературе, ты не думай... не по чему-нибудь там. Страшно подумать, что они в одиннадцатом классе будут изучать!

"Наивная баллада" Гарсиа Лорки (отрывок)

На всякий случай - вдруг у кого-нибудь такое же настроение)

Та старушка, что в хижине бедной

живет на краю деревни,

со своим кривым веретенцем,

и с парочкой черных кошек,

в сумерках теплых, сидя

со своим чулком у порога,

дрожащим голосом, тихо,

под шелест листвы потемневшей,

рассказывает соседкам

и ребятишкам сопливым

о том, что в давние годы

как-то случилось с нею.

Однажды, такою же ночью,

как эта, безветренной, тихой,

она увидала Сант-Яго -

шел он по землям неба.

— Как, бабушка, был одет он? -

спросили два голоса разом.

— Он в бархатной был тунике

и с посохом изумрудным.

И лишь на порог вступил он,

проснулись мои голубки

и крылья свои развернули,

а пес мой лизал ему ноги.

Был так ласков небесный странник,

словно луна зимою,

и наполнился дом и сад мой

запахом трав душистых.

— Что ж, бабушка, он сказал вам? -

спросили два голоса разом.

— Проходя, он мне улыбнулся

и звезду в моем сердце оставил.

— А куда ты ее положила? -

спросил проказник-мальчишка.

— Да, наверно, она потухла,

это ж сказка! - сказали другие.

— Дети, дети, она не погасла,

я в душе ту звезду сохранила.

— А в душе - это звезды какие?

— Да такие же, как на небе.

— Дальше, бабушка! Что же дальше?

Этот странник - куда он делся?

— Он ушел далеко, за горы,

и голубок увел, и собаку.

Но наполнил он сад мой жасмином

и цветущими розами, дети.

И созрел на зеленых ветках

виноград, а наутро в амбаре

я нашла зерно золотое.

Очень добрый был этот странник!

— Повезло тебе, бабушка, в жизни! -

заключили два голоса разом.

Задремали усталые дети,

на поля тишина опустилась.

Дети-крошки, пройдет ли Сант-Яго

в ваших снах по туманным тропинкам?

Ночь июльская, ясная ночка!

Скачет, скачет Сант-Яго по небу!

А тоску, что я в сердце прятал,

я развею по белым дорожкам,

чтобы дети ее потопили

в светлых водах реки прозрачной,

чтоб сквозь звездную ночь далеко

чистый ветер ее развеял.

Лошадиная профессия

— Пап! А почему дяденька сейчас по телевизору себя лошадью обозвал? Он, что ли, как лошадь, работает? Как ты работаешь, так и он работает?

— Кто себя лошадью обозвал? Почему – лошадью?

— Да дяденька вот этот. Он сказал: нас называют жеребцами правосудия. А жеребец – это же лошадкин муж, да?

— Ох, Туська… Не «жеребцами», а «жрецами», понятно?

— Поня-атно! Значит, он не работает, как лошадь, а жрёт, как лошадь, да?

***

Сказка для квартирной хозяйки

Рассказала крестнику свой давний сон. Он немедленно воодушевился и побежал пугать им младшую сестру. Сквозь приоткрытую дверь слышно:

— …Влезет по стене, протянет руку через форточку да как схватит тебя за волосы!

— Кто схватит?

— Кто-кто… Скелет, я же сказал. Руку протянет через форточку, а рука жё-олтая, страшная, вся гнилая, с когтями…

— Па-аду-умаешь! А я форточку закрою.

— А он стекло разобьёт. Руку к тебе протянет, зубами защёлкает….

— А я схвачу его за руку и ка-ак отломаю её насовсем! Не фиг, то есть.

— Как же ты её отломишь? Она не отломится. Она крепкая.

— Какая же крепкая? Ты же сам сказал, что гнилая!

— Ничего не гнилая! Это снаружи кажется, что гнилая. Ты её схватишь, попробуешь отломить, а она не ломается. А он тогда скажет: ха-ха! И даже не старайся! Я принимал кальций Д-3 Никомед! Он укрепляет костную ткань, ха-хха-хха!

— Это «Растишка» укрепляет, а не Никомед. И «Скелетоны» в бутылочке. Их поэтому скелеты пьют, а потом на роликах катаются, без наколенников. Упадут – и ничего!

Брат озадаченно замолкает, задумывается и начинает гоготать. Сестра тоже смеётся, потом становится серьёзной. Слышно, как она вздыхает и взбивает кулаком подушку.