Дневник библиотекаря Хильдегарт

Мой Зоолог предупреждал меня, что сажать африканскую соню в клетку так же разумно, как наливать простоквашу в решето. Но кто же в наше время верит Зоологам? Клетка была крепкая, с очень частыми прутьями и стопудовыми замками. Мало того – она этой африканской соне чрезвычайно понравилась! По крайней мере, эта ушлая африканская лицемерка сделала всё, чтобы меня в этом убедить: не спеша обустроилась, прикрылась хвостом, похожим на ёршик для чистки посуды, и блаженно задрыхла, причмокивая во сне куском банана. На всякий случай я укрепила клетку проволокой в сомнительных местах и назвала её содержимое Тоськой - в честь Святого Антония, чтобы, в случае чего, он помог мне быстренько её отыскать. Однако, я не учла, что при таких обстоятельствах Святой Антоний будет просто ВЫНУЖДЕН встать не на мою сторону, а на сторону этой маленькой заразы, которую я поручила его покровительству. Даже несмотря на то, что у неё хвост похож на ёршик для чистки посуды.

Короче говоря, она смылась в первую же ночь из крепкой, как Замок Иф, клетки, не повредив при этом ни прутика, ни замка. Я ещё раньше читала в Интернете, что они, в принципе, все так делают. Даже независимо от Святого Антония. Но кто же в наше время верит Интернету?

И вот уже много, много дней она живёт у меня на кухне. Утром я узнаю об этом по следам эфемерных лапок, испачканных в йогурте, и по кускам банана, заныканным под телевизор. Вечером я узнаю об этом по шевелению тюлевых лиан на окнах и беззвучному мельканию серебристых теней – то в одном углу, то в другом. А ночью, являясь на кухню со свечкой, я иногда – очень редко – сталкиваюсь с ней лицом к лицу, но не успеваю даже толком взглянуть в её нахальные, как плошки, глаза, и уж тем более – сказать всё, что я о ней думаю. Если вы когда-нибудь тоже имели дело с привидениями, то понимаете, как это непросто.

На самом деле она чудо, как хороша. В своей жизни я редко видела кого-нибудь, столь же красивого. А поскольку я и её, в общем-то, никогда в жизни не вижу, вы понимаете, как мало в моей жизни красоты и как много в ней тайны. Видимо, так нужно для общего равновесия.

Я знаю, что когда я сплю, она, накушавшись йогуртов, фруктов и прочих деликатесов и накачавшись вдоволь на кухонных полотенцах, ходит в гости к Святому Антонию, и он гладит мизинцем её шкурку из лунного бархата, не касаясь при этом хвоста, похожего на ёршик для мытья посуды. А Младенец у него на руках тихо смеётся, на неё глядя, и она щекочет Его тем-самым-хвостом, и берёт орехи с Его ладони, и вертится колесом, чтобы Его позабавить.

***

Ведущий радио «Орфей»:

— Мы передавали прямую трансляцию с Четырнадцатого Международного конкурса имени Чайковского. А теперь давайте расслабимся, отдохнём и послушаем музыку...

***

Разговор в троллейбусе.

— Ну, как внук-то твой в новой школе? Привык?

— Привы-ык… Полгода отучился, всё нормально. Друг у него там появился закадычный… теперь не разлей вода… Хороший такой мальчик, интеллигентный, спокойный, не хулиган. Только имя странное…

— Имя?

— Ну, да. Знаешь, как его зовут? Адольф.

— Как?!!

— Говорю же – Адольф. Серьёзно.

— Ну-у… (Пауза). Мало ли что – Адольф! В конце-то концов – имя, как имя. И если одного урода так звали, то это же ведь ничего не значит, правда? Имя же не виновато… Нормальное имя… (Пауза). А что, у этого мальчика родители – немцы, что ли?

— Да какие немцы? Русские. Папа – Василий Петрович.

— Ага… (Пауза)... Василий Петрович… (Долгая пауза).. Ну, знаешь, я так думаю: если родители – идиоты, то это ведь не обязательно же, что и мальчик такой же, правда?

Всё, всё. Больше не буду на детективную тему. Ещё по маленькой – и завязываю.

Это Моэм меня раздразнил, на самом-то деле. Моэм, на эссе которого мне любезно кинули ссылку, (http://demosfera.by.ru/library/33.html) был решительно несправедлив, хотя и абсолютно прав, упрекая Конан Дойла в том, что его рассказы «на удивление убоги и малоубедительны».. Спора нет, какая-нибудь история о похищении чудовищно важного письма, обнародование которого немедленно повлечёт за собой всемирный потоп, пожар и конец света, но которое при этом хранят в пыльной шкатулке, отпирающейся ногтем, выглядит, мягко говоря, не слишком похожей на правду. Зато более чем убедительна растерянная, запутавшаяся женщина, которая сперва отдаёт это письмо шантажисту, потом начинает нервничать и этим почти себя выдаёт, потом выкрадывает письмо с риском для собственной репутации, а потом впадает в ещё большую растерянность, не зная, что же с ним делать дальше… Любая женщина на её месте вела бы себя примерно так же. За это автору можно простить все сюжетные нестыковки, нелепости и натянутости. Его герои действуют так, как действуют люди, а не как пластмассовые фишки из игры «поймай убийцу». Я верю, что в жизни иногда встречаются племянники, способные за наследство в пятьсот фунтов отравить тётю, дядю и всю домашнюю прислугу с помощью мячика для гольфа, диктофона и незаряженного пистолета, привязанного к дверной ручке. Но я верю и в то, что гораздо чаще в ней встречаются студенты, тайком переписывающие ответы на экзаменационные задания, невесты, сбегающие из-под венца, пьяные бездельники, преследующие беззащитных гувернанток, и набриолиненные любители китайского фарфора, соблазняющие девиц из хороших семей…. И пусть совершенно непонятно, какого чёрта этот придурок Райдер из гостиницы скормил карбункул несчастному гусю, - зато сам этот Райдер так противен и так понятен в своём липком истерическом ужасе и готовности вылизать языком весь пол в квартире на Бейкер-стрит, что мы понимаем и Холмса, выгнавшего его вон в порыве брезгливого сострадания… Вот эта-то правда характеров в этой не всегда убедительной комедии положений, видимо, и обеспечила успех задуманной Дойлом мистификации – в реальность Холмса поверило столько народу, что автор сам потом был не рад… Да и количество «продолжений» и экранизаций этих историй тоже, мягко говоря, поражает воображение.

Кстати – об экранизациях, раз уж оно опять на это вырулило. Признаюсь, по отношению к «гранадовскому» сериалу была несправедлива. Он действительно хорош, без дураков. Костюмы, интерьеры, Лондон, массовка, актёры вторых-третьих-пятых-десятых ролей – всё так добротно, живо и основательно, что ничуть не хочется придираться. А от Джереми Бретта просто невозможно глаз отвести. Нет, правда. На него ИНТЕРЕСНО СМОТРЕТЬ – причём всё время, а не только когда он колотит палкой по трубе или ползает по газону с лупой в руках. Я знаю, что его игру часто упрекали в излишней вычурности и театральности. Но вся штука в том, что это не он, а его герой манерен и театрален – причём только в те моменты, когда по ходу дела ему надо выразить (вернее, изобразить) какие-то нормальные человеческие эмоции. А поскольку он НЕ ЗНАЕТ, как это делается, и категорически НЕ УМЕЕТ их выражать, то и выглядит в этих сценах, как плохой подражатель Лоренсу Оливье на сцене «Олд Вик»… Одна эта его идиотская, утрированно-принуждённая улыбочка чего стоит, не говоря уже о каркающем смехе, режущем слух, как тёрка….