Квентин Тарантино: Интервью

ДЖ. Л: Согласна. Думаю, что с развитием медиа…

КТ: Нет, можно, я перебью? Две секунды всего. Я думаю, как раз все наоборот. Потому что вы просто собираете знаменитостей со всей планеты и пытаетесь представить дело так, будто они ваши соседи. А в прежние времена звезды были как боги. Никто не отождествлял себя с Джоан Кроуфорд или Кларком Гейблом — им поклонялись. Что сейчас повально происходит в Гонконге. Кинозвезды в Гонконге — как звезды тридцатых — сороковых годов, они — боги. В некотором роде они, так же как и звезды тех времен, не реальные люди, они существуют только на экране.

ДЖ. Л: Я думаю, канал «Е!» — это обожествление кинозвезд образца девяностых годов. Обыкновенное обожествляется, типа: «Смотри, она ест руками картошку фри!» Или как в некоторых статьях: «Она кладет ногу на ногу, смотрит в потолок, вздыхает и опускает голову на руку». Обычные, естественные вещи так поглощают ваше внимание, что становятся божественными. Все люди немного манерны, поэтому непонятно, чем манеры кинозвезды гораздо более интересны.

КТ: Это удивительно, потому что, читая собственные интервью, я просто дурею и становлюсь крайне мнительным. Двадцать статей талдычат о том, как я быстро говорю и размахиваю при этом руками, и я начинаю задумываться: «Ох, может быть, не надо говорить так быстро? Может быть, мне следует причесываться? Может, не надо так размахивать руками?» Я — дегенерат, придурок…

МЮ: Не надо — не меняйся.

КТ: Никому не вынести такого рода самоосознание — ни с того ни с сего вдруг начинаешь бояться самого себя. И становишься таким осмотрительным, что приходишь куда-нибудь на фотосессию, как на бой: «Нет, нет, нет, я не собираюсь ложиться в эту лужу крови и сниматься на фоне этой кирпичной стены! И не думайте снимать меня с лезвием бритвы в губах или булавками на бровях! Вы должны снять меня, как Шерон Стоун. Я хочу, чтобы все было красиво!»

ДЖ. Л ( кладет ногу на ногу, смотрит в потолок, вздыхает и опускает голову на руку ): Ох, как это мне знакомо. Иногда просто непонятно, как можно сделать напряженную роль и не спятить. Что меня больше всего запаривает — так это то, что тебе просто надо быть естественной и одновременно трясти головой, как бесноватая в фильме «Изгоняющий дьявола».

КТ: А сколько сейчас всяких шуточек насчет того, как я воспитал Джона Траволту в отношении выбора ролей! Ну а он научил меня правильно позировать на фотосессиях.

МЮ: Хорошо. Следующий вопрос: Джо Эстерхаз — почему?

ДЖ. Л: А кто этот Джо Эстерхаз?

КТ: Это сценарист. Он ругал меня несколько раз. Точно не знаю сколько, но…

ДЖ. Л: Я ему ноги переломаю за тебя.

КТ: …в одной телепередаче, которую я не видел, он минут десять из двадцати говорил о том, как пишутся настоящие сценарии и какой он авантажный сценарист, а я при этом… просто придурок какой-то.

МЮ: Но он написал сценарии «Шлюхи», «Основного инстинкта» и «Шоу-гелз»…

ДЖ. Л: Бог мой! И он смеет говорить что-то о тебе?! Да на это можно даже не отвечать!

КТ: По правде говоря, мне понравились «Шоу-гелз». Я подумываю о написании статьи в «Филм коммент» в защиту этой картины.

МЮ: А что тебе так понравилось?

КТ: Я могу точно сказать, что мне понравилось. Джо Эстерхаз тут абсолютно ни при чем. Я думаю, его сделала звездой Шерон Стоун, она действительно великолепна в «Основном инстинкте». А «Шоу-гелз» — без дураков великий фильм: первое за последние двадцать лет честное крупнобюджетное эксплойтейшн-муви от мейджор-студии.

МЮ: А предыдущее?

КТ: «Мандинго» — один из самых любимых моих фильмов. «Шоу-гелз» — это «Мандинго» девяностых.

ДЖ. Л: Вот оно как.

КТ: И еще потрясающе, что не кто-нибудь, а именно Пауль Верхувен отважился снять этот фильм так, как он должен был быть снят. Он снял настоящий эксплойтейшн. Роджер Корман стал пионером этого направления на видео, начиная с «Раздетой для убийства». Эти фильмы всегда о группе полуголых танцовщиц и расправляющемся с ними убийце. Одной из лучших картин в этом роде стала «Обнаженная одержимость» с Уильямом Кэттом в главной роли. «Шоу-гелз» — это сорокамиллионная его версия. Вульгарность — вот что стало отличительной и потрясающей чертой «Шоу-гелз». В них нет никакой красивости. Единственная сцена, которая, на мой взгляд, вообще никакая, это когда Элизабет Беркли и Кайл Маклахлен занимаются сексом в бассейне. Однако сцена, в которой она танцует у него на коленях и заводит его, — это круто, ребята!

ДЖ. Л: Только я думаю, все это скучно.

КТ: В «Шоу-гелз» как только секс начинает надоедать, в фильм вторгается насилие. И Элизабет Беркли превращается в Пэм Грир и метелит этого плохого парня по полной программе. Так что ты покидаешь кинозал в приподнятом настроении.

ДЖ. Л: Как она убивает его?

КТ: Она не убивает его, она просто выбивает из него все говно.

ДЖ. Л: Собственными руками?

КТ: Ну, она высокая, она словно из красного дерева, на ней эти высокие сапоги, а он изнасиловал ее лучшую подругу. Просто надругался. Поэтому она берет складной нож…

ДЖ. Л: Круто. Ножи — это всегда круто.

КТ: К сожалению, она не полосует его ножом…

ДЖ. Л: У-у, а почему она не воспользовалась ножом?

КТ: …потому что парень на самом деле здоровый, но она забивает его почти до смерти!

ДЖ. Л: Он отобрал у нее нож?

КТ: Нет. Она сшибает его с ног так, что он даже не успевает и слова сказать, а потом безжалостно молотит сапогами на огромной платформе.

ДЖ. Л: Кикбоксинг. Знаю.

КТ: Она просто задолбила его! Это реально круто!

ДЖ. Л: Вау. Знаете, что я хотела бы знать? Я хотела бы знать все сплетни обо мне!

МЮ: Ну, я все не слышала. Думаю, тебе будет достаточно сплетен о случайной связи на пике твоей творческой карьеры с Брэдом Питтом — еще одной известной персоной. Это должно вполне удовлетворить твою творческую любознательность.

ДЖ. Л: А связи с другими знаменитостями? У меня больше не было ни одной знаменитости. Тот факт, что я в одной возрастной группе с Джонни Деппом и Лео Ди Каприо, вовсе не означает, что мы все переспали друг с другом.

МЮ: А ты бы хотела услышать и «голубые» сплетни обо всех?

ДЖ. Л: Да, сплетни про геев — это прикольно. Про каждого. Про Лео, например. Он спрашивает меня: «Брэд — гей?» А я говорю: «Лео, ты сам гей, ты что, не знаешь? Не слышал еще?»

КТ: Это было круто, когда Джейми Бернард, интервьюировавшая меня для ее книги, спросила вдруг: «Как вы относитесь, во-первых, к сплетням, что вы гей, а во-вторых, к тому факту, что гей-сообщество принимает ваши фильмы и объявляет вас своим?»

ДЖ. Л: Хо-хо! О Квентине тоже есть «голубые» сплетни!

КТ: А я отвечаю: «На самом деле? Круто! Во ништяк-то».

ДЖ. Л: Это потому что они несчастные. У меня был один такой.