Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

«Борьба с бюрократическим извращением советской организации обеспечивается прочностью связи Советов с «народом», в смысле трудящихся и эксплуатируемых, гибкостью и эластичностью этой связи… Именно близость Советов к «народу» трудящихся создает особые формы отзыва и другого контроля снизу, которые должны быть теперь особенно усердно развиваемы…»

Ленин призывал к использованию разнообразных методов контроля снизу, «чтобы вырывать повторно и неустанно сорную траву бюрократизма». Однако подобные его изречения были названы утратившими свою актуальность: дескать, вождь произносил их в иных исторических условиях. На самом деле сделано это было с одной целью: позволить бюрократии беспрепятственно преобразоваться из мелкобуржуазной прослойки в новый буржуазный класс. А там и до реставрации капитализма было рукой подать. А в то, что она уже не за горами, в мире догадывались многие. Например, уже упоминаемый нами западногерманский коммунист, редактор органа Марксистско-Ленинской партии Германии газеты «Революционный путь» Вилли Диккут, на страницах своего издания в 1971 году писал следующее:

«Чтобы успешно превратиться из слуг государства в господ общества, бюрократия через вопиющую демагогию выдала свои контрреволюционные шаги за необходимые меры по укреплению социализма, за дальнейшее творческое развитие марксизма-ленинизма. Она присвоила славные традиции большевистской партии, чтобы запятнать дело Ленина, дело Сталина и дело Великой Октябрьской революции. Послушайте только фразерство Брежнева, сказавшего, в частности, в докладе на «торжественном заседании» по поводу 50-й годовщины Великой Октябрьской революции:

«У нашей партии большая, насыщенная, богатая событиями история, и если мы с успехом проделали огромный и трудный путь, достойно выдержали все испытания, то прежде всего потому, что мы всегда пользовались своим самым надежным оружием, марксистско-ленинским учением, неуклонно следовали этому учению, творчески развивали его…»

Только жуликоватый, выродившийся бюрократ мог иметь наглость утверждать такое, притом что эти люди ревизовали марксизм-ленинизм во всех основных чертах. Здесь показывает себя двойственность мелкобуржуазной бюрократии: с одной стороны, она вынуждена маскироваться псевдореволюционной фразеологией и в то же время обвинять подлинных марксистов-ленинцев в догматизме; с другой стороны, она действует как новый буржуазный класс, принимая буржуазный образ жизни. Но великая теория марксизма-ленинизма выносит им смертный приговор. Именно поэтому они были вынуждены ревизовать ее, чтобы осуществить свой позорный план…»

Возвращаясь к Райкину, отметим: вряд ли он подозревал Брежнева и его соратников в ревизионизме ленинских идей. Однако он, как и многие советские интеллигенты, чувствовал, что что-то с брежневским социализмом происходит не то – какой-то он не такой, как написано у классиков марксизма-ленинизма. Помочь устранить это «не то» артист по мере сил и пытался – бичуя бюрократов и чинуш, пьяниц и хапуг, воров и спекулянтов. При этом впервые в своей практике Райкин призвал на помощь Ленина, вооружившись его цитатами: в спектакле «Плюс – минус» они звучали достаточно часто. Этот ход нельзя было назвать его личным «ноу-хау» (подобным образом поступали многие, в том числе и сатирики), однако в устах Райкина эти цитаты приобретали особенный смысл – этому артисту люди доверяли безоговорочно. Тем более что с недавних пор артист начал постепенный отказ от масок, предпочитая говорить со зрителем в открытую, так сказать, от первого лица. По его же словам:

«С некоторых пор моя главная маска – артист Аркадий Райкин. Разумеется, как человека меня волнуют те проблемы, о которых я говорю со сцены. Но необходимо регулировать это волнение, а тем более в монологе создать у зрителя ощущение (если угодно, иллюзию) особой своей могущественности. Я обязан быть победителем – это привлекает и убеждает больше всего…»

Вот почему новый спектакль вызвал такую волну неприятия у определенной части бюрократии, которая увидела в цитировании Райкиным ленинских цитат угрозу если не своему положению, то имиджу. Ведь другие люди тоже могли последовать примеру артиста: соотнести цитаты Ленина с современной действительностью. Тем более что в своем вступительном монологе Райкин цитировал Фейербаха: «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе», напомнив при этом, что на полях этой фразы Ленин написал слово «метко!». Все это не могло понравиться той части вороватой советской бюрократии, которая давно научилась прикрываться Лениным как ширмой. Вот почему «Плюс – минус» был единственным спектаклем райкинского Театра миниатюр, о котором почти не писала советская пресса.

Представление открывалось большим монологом Райкина под тем же названием – «Плюс – минус». Как писала Е. Уварова:

«Личность Райкина придала своеобразие уже первым его фельетонам: «Невский проспект», «В гостинице «Москва» и др. Прием лирического собеседования, свойственный Муравскому, существовал у него с актерской интерпретацией, яркими игровыми кусками. Зрителей захватывала динамика ритма, экспрессия контрастировала с лирикой.

Есть ли принципиальная разница между этими ранними фельетонами и более поздними вступительными монологами к спектаклям «Светофор», «Плюс – минус» и другим? Думаю, что определить ее трудно. По структуре, по образному строю это те же «фельетонные монологи».

Исследователь фельетона Е. Журбина намечает в этом жанре два исторически сложившихся направления: «фельетон развлекающий» и «фельетон борющийся». Всякая схема страдает некой условностью. Так и тут можно заметить, что «фельетон борющийся», в большей или меньшей степени содержит элементы развлекательности. В «фельетоне развлекающем» попадаются колкие выпады и язвительные замечания по поводу современной жизни и нравов.

Фельетон Райкина мог быть оптимистическим, грустным, сатирическим, позднее в нем зазвучат трагические ноты, но всегда, если пользоваться терминологией исследователя, остается «фельетоном борющимся». Он рассчитан на умного зрителя. «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе» – словами Людвига Фейербаха, возле которых рукой В. И. Ленина в «Философских тетрадях» написано «метко», начинался монолог «Плюс – минус»…»

После упоминания Ленина в монологе звучало обращение Райкина к своим зрителям:

«Уже тридцать лет я выхожу на сцену этого театра. И когда я выходил в первый раз, то многих из вас еще не было на свете. Я ждал вас здесь до тех пор, пока вы подросли настолько, чтобы нам можно было поговорить… Вы приходили сюда и ждали от меня слова, которое вызовет в вас радость или печаль, но вы всегда ошибались – у меня не было этого слова. Это слово вы приносили с собой. Время рождало его, и оно рвалось из вашего сердца или робко выглядывало. И если я произносил его, вы улыбались или грустили. Вероятно, искусство – это только искра, которая, подобно электрическому заряду, летит с одного полюса на другой. И если ее не ждут, если ей некуда лететь, она не вылетит…»