Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

Война застала Жеймо в Ленинграде. Когда вокруг города начало сжиматься вражеское кольцо, многие жители покинули Северную столицу. Однако Жеймо решила остаться, хотя ее муж уехал на съемки в Монголию. Как и многие работники «Ленфильма», Жеймо по ночам дежурила на крыше студии и гасила фашистские «зажигалки» – зажигательные бомбы. Так продолжалось несколько месяцев. А потом руководство студии все-таки направило Жеймо в Алма-Ату, куда перебрались почти все советские кинематографисты. Но по дороге на поезд, в котором ехала актриса, напали фашистские бомбардировщики и разбомбили состав. Жеймо чудом спаслась, но правду о ее спасении узнали значительно позднее. А пока в Алма-Ату пришло сообщение, что актриса Жеймо погибла. И в течение двух месяцев она числилась среди погибших. За это время многие успели смириться с этой утратой, в том числе и Хейфиц, который вскоре завел роман с одной из актрис. Поэтому, когда Жеймо наконец добралась до Алма-Аты, у всех киношников случился второй шок – на этот раз от радости. Больше всего были счастливы дети актрисы – Янина и Юлий, которых за эти два месяца уже успели прозвать «сиротками».

Практически сразу после приезда Жеймо ей сообщили об измене мужа. Хейфиц в те дни снимал в Ташкенте фильм «Малахов курган», но немедленно примчался к жене. Между ними состоялся долгий разговор, который закончился разрывом – Жеймо так и не простила мужу измены и прервала с ним всяческие отношения.

Этот разрыв сильно подорвал здоровье Жеймо – у нее началась депрессия. Причем такая сильная, что у актрисы пропала память – она забыла буквы. И поэтому не могла сниматься. Спас ее пожилой доктор, он раздобыл лекарство, принимая которое Жеймо за месяц выздоровела. И в 1943 году снялась в очередном фильме – «Мы с Урала». Тогда же она в третий раз вышла замуж – за польского режиссера Леонида Жанно, которого давно знала. Из эвакуации они вернулись в Ленинград уже в качестве семейной пары.

После войны народу потребовались новые фильмы, которые помогли бы людям отвлечься от тягот тяжелого времени. Поэтому на «Ленфильме» было решено экранизировать сказку «Золушка». На ее создание были брошены лучшие силы: режиссеры Надежда Кошеверова и Михаил Шапиро, сценарий писал драматург Евгений Шварц. Все мастерские студии были подчинены этому проекту: из огромных занавесок шились платья для фрейлин, вручную нашивались блестки. Декораторы смастерили великолепные интерьеры королевского дворца.

На роль Золушки Жеймо утвердили практически без проб, поскольку актрис амплуа «травести» тогда почти не было. И хотя Жеймо на момент съемок исполнилось 37 лет, а Золушке должно быть шестнадцать, снимать начали именно ее. Однако спустя пару недель Жеймо заметила странные вещи: ее костюм почему-то становится то длиннее, то короче, а шапочка вечно испачкана. Она обратилась с вопросом к костюмерше. И та по секрету сообщила ей, что режиссеры собираются попробовать в роли Золушки еще одну актрису – молоденькую балерину из Кировского театра (его артистки изображали в фильме фрейлин). Жеймо очень огорчилась, услышав это, уверенная, что ее дни в этом фильме сочтены. Однако члены худсовета посчитали иначе: они высказались в пользу Жеймо, за плечами которой было уже несколько фильмов и считавшейся лучшей актрисой в амплуа «травести».

«Золушка» вышла на экраны страны в 1947 году и стала одним из лидеров проката: собрав на своих сеансах более 18 миллионов зрителей, картина заняла 4-е место. Но этот успех буквально взбесил власти. В кинематографической среде давно ходили слухи о том, что Жеймо как актриса не нравится Сталину. Что однажды он якобы раздраженно заявил министру кинематографии: «Что вам далась эта Жеймо? Какая из нее героиня?» Поэтому, когда «Золушка» вышла на экран и собирала полные залы, по ней ударила главная газета страны «Правда». Устами министра кинематографии Большакова с ее страниц было заявлено: «Сказка „Золушка“ – слабый и вредный фильм. Выпуск ее на экраны явился большой идеологической ошибкой».

Несмотря на успех «Золушки», статья в «Правде» отрицательно сказалась на дальнейшей карьере Жеймо в кино – ее перестали приглашать сниматься. В итоге в 1949 году она с мужем и детьми переезжает в Москву. Там Жеймо поступает в Театр киноактера, где ей посулили златые горы: сразу несколько главных ролей, в числе которых Элиза из «Пигмалиона», ибсеновская Нора и др. Но эти обещания так и остались на словах. В итоге за восемь лет своей работы в этом театре Жеймо сыграла только в двух спектаклях, причем в одном из них – «Бедность не порок» – она перевоплощалась в… 13-летнего мальчика. И это в 42 года!

Поскольку свободного времени у Жеймо теперь появилось предостаточно, она стала искать дополнительные средства к существованию. И вскоре нашла: занялась дубляжем зарубежных фильмов. Ее голосом заговорили многие западные звезды, в том числе и знаменитая Джина Лоллобриджида. Но на этом поприще Жеймо проработала всего несколько лет. В 1957 году в Советском Союзе началась репатриация, и муж Жеймо Леонид Жанно, который вообще нигде не работал, решил вернуться к себе на родину, в Польшу. Жеймо поначалу не хотела уезжать вместе с ним, но спустя год взяла с собой сына Юлика и отправилась к мужу. На этом карьера Янины Жеймо как актрисы закончилась.

В материальном отношении Жеймо в Польше жила гораздо лучше, чем в Советском Союзе. Однако ее сильно тяготило то, что ей пришлось распрощаться с актерской профессией. Но постепенно она с этим свыклась. И то, что ее теперь никто не узнавал на улице и не донимал просьбами об автографах, даже стало доставлять радость. Хотя мысли о родине постоянно присутствовали в ее размышлениях. Когда к ней приезжала ее дочь Янина, она делилась с ней сокровенным: «Я уже и вернуться не могу – здесь, в Варшаве, мой дом, муж, сын, друзья, но до конца своей я здесь так и не стала». До последнего вздоха Жеймо оставалась советской гражданкой, даже паспорт не меняла. Поэтому, когда в декабре 1987 годаЖеймо скончалась от инфаркта, ее дочь сделала все, чтобы мама нашла свой последний приют у себя на родине: Жеймо похоронили в Москве, на Востряковском кладбище.

В советском кинематографе имя этого режиссера всегда стояло особняком. Начав свою карьеру с понятного миллионам фильма на военную тему, он затем ушел в кинематограф сложных образов и ассоциаций, чем отпугнул от себя многомиллионную аудиторию, но зато прославил себя как выдающийся мастер интеллектуального кино. Подобное искусство с трудом пробивало себе дорогу в Советском Союзе, что и стало поводом к отъезду этого режиссера на Запад. Однако ни человеческого, ни творческого счастья этот поступок ему не принес. На чужбине он заболел раком и умер спустя всего три года после приезда туда.